Робин Бейли - Поющая кровь

Он разглядывал ее с любопытством. Неловкое молчание повисло в воздухе.

— Ты и в самом деле так глупа? — наконец промолвил он. — Подобная жестокость может только вызвать сочувствие к мятежникам, и я уверен, твой сын знает об этом. — Он провел по лбу твердым пальцем. — Моя корона вовсе не приз в состязании, и я не собираюсь от нее отказываться. А поскольку твои сын продолжает воевать со мной, я должен сражаться все безжалостнее. И много невинных людей еще пострадает в этой борьбе.

Он шагнул, приблизившись к ней, и уткнул свой палец ей в грудь.

— Пока ты не положишь этому конец и не скажешь мне, где он находится, — спокойно закончил он.

Она многозначительно посмотрела на палец, затем прямо ему в лицо, пока он не убрал его:

— Ты говоришь так, как если бы решил, что Кел — лидер мятежников.

— Лидером является некто Ороладиан, предполагают, что он колдун. Но Кел на'Акьян — его правая рука.

Кел на'Акьян? И она сама, и Кимон были родом из земель, где не принято было иметь больше одного имени. Она повторяла в уме второе имя. «На'Акьян» на ее родном языке примерно означало «холодная кровь». Но ведь она никогда не учила Кела языку Эсгарии. Откуда он узнал?

— Мы шли по его пятам уже несколько дней. Его основные перемещения показывали, что он мог пойти этим путем, поэтому я прислал сюда людей для слежки. Твоя таверна была под наблюдением некоторое время. Мы знали, когда прибудет твой сын, войска под видом безобидного каравана заранее прибыли сюда и окружили таверну. — Он исподлобья посмотрел на нее: — Но он каким-то образом сбежал. Поэтому я вынужден снова спросить тебя: «Где он»?

— Я не знаю, — ответила она.

Его рука обрушилась на нее. От неожиданного удара голова ее запрокинулась, на губах появилась струйка крови. Однако голос его был по-прежнему спокоен и мягок.

— Твой сын разбойник, женщина, он — предатель. По нашим законам, члены его семьи тоже считаются предателями. Ты теряешь право на все свое добро и даже на собственную жизнь. Конечно, я могу пощадить тебя, но прежде ты должна сообщить мне то, что я хочу знать.

Она утерла кровь тыльной стороной руки. Языком облизнула ранку на губе, почувствовав горький привкус во рту. Медленно в ней начала просыпаться другая жажда, прежнее страстное желание, о котором она почти забыла.

— Я не смогла бы сказать тебе, — ответила она неспешно, — даже если бы что-то знала. Мне абсолютно наплевать на твою борьбу. Кому какое дело, которая из свиней хозяйничает в корыте?

Она отбросила назад свои длинные волосы и отвернулась от короля Келед-Зарема, как будто он перестал для нее существовать.

— Дайте мне эту суку! — бросился к ней Йорул, но Риотамус схватил его за руку.

— Я не знаю, как твой сын выбрался из окружения, — продолжал он, — но я намерен поймать его. Он уже натворил слишком много бед. Я даже не знаю, почему он жаждет моей короны. Но он грабит, убивает и сжигает всех и вся без разбора. Как ты можешь защищать такого человека?

— Он мой сын, — объяснила она.

— Да он отродье надменной грязной шлюхи! — взбесился Йорул, побагровев. Он повернулся к Риотамусу: — Ваше величество, вы не можете больше терпеть эту мерзость. Взгляните, на нас смотрят ваши люди. Они хотят стать свидетелями вашего правосудия. Позвольте мне быть рукой этого правосудия, и я обещаю — она расскажет все, что знает о разбойниках. А потом я устрою зрелище из ее казни, что послужит предупреждением для всех, кто вознамерится восстать против вас.

Она огляделась. Как Йорул и утверждал, остальные солдаты парами или по трое бродили по территории. Некоторые выглядывали из дверей и окон. Она и Риотамус были в центре их едва скрываемого внимания.

Риотамус задумался, как будто взвешивая предложение Йорула. Он потирал свой безбородый подбородок, оглядывал ее с ног до головы, переминался с ноги на ногу.

Она опять отвернула свое лицо, выражая презрение и безразличие к тому, какие слова мог нашептывать Йорул на ухо своему королю. Кровь снова начала сочиться из губы. Она потрогала ее и посмотрела на алое пятно на кончиках пальцев. Этот привкус усиливался, настойчиво напоминая о себе, и она узнала его, сдержав улыбку, полную ненависти.

— Усмири своего пляшущего медведя, — холодно обратилась она к Риотамусу. — Ты говоришь, что закон объявляет меня предательницей из-за моей связи с сыном. — Она сложила на груди руки, предварительно расправив ткань своей туники. — А сам ты подчиняешься закону так же послушно, как часто ссылаешься на него?

— Я и есть закон, — ответил он, приподняв бровь. — Я связан им, потому что это мое слово.

Она нахмурилась:

— Я не знаю ничего о твоем слове. Но знаю о ритуале, который вы называете Джа-Накред Салах Вей. Я заявляю о своем праве на него.

Она перехватила его изумленный взгляд, и они не отрываясь смотрели друг на друга.

Его удивление сменилось откровенным весельем.

— Забавно! — расхохотался он. — Ни одна женщина еще не требовала Джа-Накред Салах Вей .

— Я требую его! — резко выкрикнула она, оборвав его смех.

— Ты — пришлая, — объявил он, сжав кулак. — Ты оскорбляешь наш закон, заявляя о своем праве на него!

— Могу ли я быть чужеземкой и одновременно считаться предательницей? — Она сплюнула ему под ноги, втайне наслаждаясь тем, что лицо Йорула снова налилось кровью. — Я прожила в этой стране больше двадцати зим, вела здесь хозяйство, похоронила мужа, — она взглянула на Йорула с ненавистью, — и видела, как здесь убили моего сына. Если я пришлая — отпусти меня, а сам можешь охотиться за Келом на'Акьяном, если тебе это нужно. Ведь чужеземцы не могут отвечать за своих близких, по твоему глупому закону. Или же за эти двадцать лет я все-таки стала законной жительницей твоей страны, в таком случае ты должен предоставить мне право на Джа-Накред Салах Вей . — Она указала жестом на четверых конвоиров, все еще окружавших ее: — Эти люди слышали, как я обратилась к тебе, так же как и половина всех тех, кто стоит у дверей и у окон, не сомневайся. — Вскинула руку в сторону солдат, слонявшихся бесцельно вокруг: — Все эти — тоже. Они услышат твой ответ и узнают цену твоему закону, твоему так называемому слову. И оно в другой раз, возможно, уже не будет значить для них ничего, если ты откажешь мне. А если не для них, то для других, кто обязательно узнает об этой истории. — Холодная улыбка тронула ее губы. — Ну и, кроме того, подумай, как это будет занятно.

Он посуровел.

— Джа-Накред Салах Вей не забава, — назидательно сказал он, — это торжественный ритуал, издавна почитаемый в Келед-Зареме.

Она, поджав губы, разглядывала его с выражением скуки на лице.

После некоторого колебания он спросил:

— Кого ты выбираешь?