Антон Грановский - Темные врата

– Скоро рассветет, – сказал, зябко кутаясь в плащ, Рамон. – Думаю, темные твари уже попрятались по своим норам, но нужно держать ухо востро. Некоторые из них бродят по городу до самого рассвета. Голод не дает им уснуть.

– Они охотятся на горожан?

Рамон отрицательно качнул головой:

– Нет. Только на тех, кому не сидится по ночам дома. Крысун установил в городе урочный час. Каждого, кто не успеет спрятаться в свое жилище до наступления урочного часа, твари могут сожрать. Остальных – только с разрешения Крысуна.

Глеб ничего на это не сказал. Лишь поправил за спиной кобуру с ольстрой и зашагал по чавкающей под сапогами грязи к центру города. Рамон поспешил за ним.

Чем дальше они уходили от окраины, тем разительнее становились перемены и тем больше город напоминал ад. Тут и там на улице лежали обглоданные кости. Во многих местах мостовая была залита кровью. Повсюду валялись куски рваной ткани, осколки посуды и части сломанной мебели. У одной из луж стояла тощая, чудом уцелевшая собака и лакала багровую от крови воду.

Осторожно переступая через кости, кровавые лужи и разбросанный скарб, Глеб медленно продвигался вперед. Изредка приходилось огибать то сломанные сани, то кучу мусора, перегородившую всю улицу. Время от времени нога оскальзывалась в темных пятнах на мостовой.

Где-то вдалеке тоскливо звонил, болтаясь на ветру, оборванный колокол. В домах было так тихо, словно все жильцы давно вымерли.

Глеб и Рамон прошли с полверсты, когда дорогу им загородили груды кирпича и обгорелые бревна. Среди развалин виднелись кучи нечистот, и зловоние, исходившее от них, было просто нестерпимо.

– Здесь, кажется, была школа? – хриплым голосом проговорил Глеб.

– Да, – отозвался у него за спиной Рамон. – Больше школ в городе нет. И мануфактур тоже. Все они сожжены и разрушены. – Помолчав секунду, Рамон мрачно добавил: – Миру, который ты построил, пришел конец.

– Да. – Глеб поднял руку к лицу и вытер рукавом горящие глаза. – Все оказалось намного более хрупким, чем я думал… Слишком хрупким.

– Наверное, еще не пришло время, – осторожно предположил Рамон.

Глеб отвернулся от развалин школы, секунду или две постоял неподвижно, потом резко развернулся и зашагал в другую сторону. Рамон растерялся, но быстро его нагнал и зашагал рядом.

– Куда ты идешь, Первоход? – спросил он.

– К Голице! – хмуро и яростно ответил Глеб.

– К вещунье?

– Да! Эта тетка всегда знает больше других!

Рамон нахмурился и проговорил:

– Так же, как ведьма Мамелфа?

– Верно, – отозвался Глеб. – Но не напоминай мне про Мамелфу. При звуках ее имени мой меч сам выпрыгивает из ножен!

– Это так, – согласился чернявый толмач. – Ты и с Голицей не особо ладил. Захочет ли она тебе помочь?

– Захочет. Рано или поздно темные твари доберутся и до нее. Она не дура и прекрасно это понимает. В городе есть лишь один человек, который может остановить этот кошмар. И этот человек – я.

На тропу бесшумно прыгнуло лысое чудовище. Замерло, по-паучьи растопырив руки и ноги, и уставилось на Глеба красноватыми злобными глазами.

– Первоход! – взволнованно воскликнул Рамон.

Глеб, не останавливаясь, выхватил из ножен меч и одним ударом разнес твари голову. Затем ударом сапога сшиб урода с тропы, нагнулся, зачерпнул пригоршню мокрого снега, протер меч и вложил его в ножны. Затем, так же молча и угрюмо, зашагал дальше.

Рамон сглотнул слюну, перекрестился, испуганно глядя на агонизирующий труп лысуна, обошел его стороной и быстро нагнал Глеба.

Вещунья Голица встретила их неласково. Вид у нее был хмурый и усталый, и даже румянец на полных щеках полыхал не так ярко и жизнерадостно, как обычно.

– Давно не виделись, Первоход, – сказала она, сидя за столом и глядя на Глеба своими голубыми и прозрачными, как родниковая вода, глазами.

– Да, давненько, – отозвался Глеб, усаживаясь на лавку.

Голица скользнула взглядом по лицу Рамона, снова уставилась на Глеба и осведомилась:

– Ты опять пришел меня убивать?

– Только если за углом не прячется твой холоп Валуй, – в тон ей ответил Глеб.

Года четыре назад у них случилась неприятная стычка. Глеб тогда пребывал в затяжной депрессии, которую, как и каждый нормальный русский мужик, пытался вылечить водкой, брагой и олусом. Однажды, хорошенько прополоскав олусом мозги, он вообразил, что может вернуться домой, если истребит в княжестве всю нечисть. И начать нужно с тварей, которые обитают в Хлынь-граде.

В тот миг идея показалась Глебу гениальной. Недолго думая, он вынул из кобуры ольстру, забил патронами магазин и отправился на охоту.

Первой жертвой алкоголического безумия Глеба Орлова стал бродячий пес, которого Глеб с перепою принял за оборотня. Глеб долго гонялся за ним по оврагу с ольстрой в руке, будучи уверен, что держит в руке меч. Однако псу удалось ускользнуть.

Тогда, немного поразмыслив, он выбрал себе новую жертву. Если не удалось убить оборотня, то он хотя бы может разделаться с ведьмой, живущей неподалеку. И Глеб, рассвирепев от одной мысли о гадостях, которые делают людям ведьмы, отправился к вещунье Голице.

Дверь избы, в которой жила вещунья, он вышиб плечом. Затем стремительно вошел в горницу, наставил на розовощекую ведьму ольстру и прорычал:

– Прощайся с жизнью, тварь!

Но в этот миг из-за двери вышел холоп Голицы – здоровенный мужик по прозвищу Валуй. Он вышиб из рук Глеба оружие, взял ходока в охапку и швырнул его в чулан.

Голица продержала Глеба в чулане пять дней, пока он окончательно не пришел в себя. Это пятидневное заключение вылечило Глеба от затяжной депрессии и спасло от белой горячки, к которой он неминуемо приближался.

Сейчас, уставившись на Глеба насмешливым взглядом, Голица чуть склонила голову набок и осведомилась:

– Ты пришел, чтобы расспросить меня про кровожадных лысунов, не так ли?

– Так, – хмуро ответил Глеб. – Ты мне про них расскажешь?

Голица поплотнее закуталась в кружевной платок, накинутый на плечи, вздохнула и неохотно ответила:

– Я не хочу с ними связываться, Первоход. Уже несколько дней они здесь полные хозяева.

Зрачки Глеба яростно сузились.

– Если их не остановить, они перебьют всех, – отрывисто проговорил он.

Голица отрицательно качнула головой.

– Не думаю. Крысун Скоробогат пообещал, что темные твари не тронут тех, кто будет послушен.

– Вот как? – Глеб холодно усмехнулся. – Они уже преподнесли тебе свой «дар», не так ли?

– Еще нет, – спокойно ответила Голица, никак не отреагировав на его тон. – Они приходили несколько раз, но я не открывала дверь. Я вещунья и чувствую их приближение издалека. И твое приближение я тоже почувствовала.