Джуд Фишер - Дикая магия

Как только жизнь становилась слишком скучной или, напротив, чересчур насыщенной треволнениями, Катла взбиралась на гору. Она чувствовала в этом живую потребность. Двигайся осторожно, держись крепко, не упади — когда Катла карабкалась вверх, ей приходилось думать только об этом, и тогда все тревоги отступали. Но охватившая ее теперь ощутимая волна магии Земли превратила простое уединение в нелегкие размышления о природе мира.

«Море, — думала девушка, вглядываясь в необъятные синие дали. — Море — вот ответ. Я чувствую магию, исходящую от рифов и скал, но над морскими глубинами она должна оставить меня в покое. Нужно идти к отцу и заставить его взять меня с собой в плавание…»

Ноги Арана заныли задолго до того, как он достиг вершины горы, хотя тропинка, бежавшая по земле, была гораздо ровнее, чем путь, каким пользовалась его дочь. Немало времени прошло с тех пор, как хозяин Камнепада в последний раз поднимался на вершину Зуба Пса. Он с некоторым неудовольствием осознал, что это было целых двадцать лет назад, еще до того, как остров перешел в его владение после гибели отца в войне с Истрией. Все это время Аран посылал сюда для дозора молодых парней. После войны они опасались вражеских кораблей, которые было трудно распознать. Истрийские суда не годились для долгих плаваний по морям, и Южная империя использовала против Севера захваченные корабли эйранцев. Потом, когда наконец удалось достичь перемирия, нужно было смотреть за судами чужеземцев, склонных к грабежам, а еще дозорные поглядывали, не появится ли купеческий корабль с новостями из королевского двора в Халбо.

Во времена его отца дозорные считались уважаемыми людьми на острове, но с тех пор как угроза войны исчезла, обязанность эту переложили на совсем зеленых юнцов — вторых, третьих и четвертых сыновей тех, у кого не было собственной земли. Сейчас дозорными служили Вигли Младший и Ярн Форсон, люди бестолковые и бесполезные. Случись война, нужно искать им замену.

— Привет, пап.

Катла помахала ему рукой — правой, той, что была искалечена. Он заметил, что бинты, которыми Бера хотела скрыть увечье от глаз людей, куда-то делись. Никто еще не успел предупредить Катлу не снимать их.

С некоторой тревогой — Аран не разделял беспечного отношения дочери к отвесным скалам — он присел рядом с ней на каменистый выступ, подальше от края, и взял ее за руку. В его мясистых ладонях она казалась тоненькой, почти прозрачной. Аран внимательно рассматривал ее. Он вытащил дочь из костра, который истрийцы разложили для нее на Большой Ярмарке. Они собирались сжечь Катлу за святотатство, которое, по их мнению, она совершила, взобравшись на священную скалу, а еще за участие в похищении Селен, дочери лорда Тайхо Ишиана. Огонь не успел целиком охватить девушку, но правая ее рука сгорела до мяса, пальцы превратились в культяшки. Все думали, что Катла уже никогда не сможет выковать ни одного меча, не украсит ни один кинжал, не взберется ни на одну гору. Но вот она здесь, на вершине, с новой, здоровой рукой, сидит на самом краю обрыва.

Аран никогда особенно не верил в чудеса, однако то, что он видел за последние дни, дало ему пищу для размышлений.

— Ну, — усмехнулась Катла, блестя глазами в лучах солнца, — раз уж я опять здоровая, могу я ехать вместе с Фентом и Халли в Халбо за королевским корабельщиком?

Аран уронил ее руку, как будто обжегся. Вряд ли кто-нибудь еще забрался на Зуб Пса и следит за ними, однако он с беспокойством огляделся по сторонам.

— Откуда ты знаешь?

Катла не умела врать, а потому объяснила просто:

— Я подслушивала, когда вы строили планы в амбаре после пира, и знаю, что вы хотите силой привезти сюда Мортена Дансона, строевой лес, инструменты и людей, чтобы он построил корабль для твоей экспедиции на Север.

Аран опустил взгляд, словно пытаясь скрыть от дочери свои мысли. Когда он снова поднял глаза, лицо его было темным от волнения.

— Никто не должен знать, ты понимаешь? От этого зависит будущее нашей семьи.

— Ты отпустишь меня с ними?

— Там нужны сильные мужчины, а не девчонки!

Катла возмущенно раздула ноздри.

— Я могу сражаться не хуже моих братьев. Я борюсь лучше, чем Халли, и владею мечом увереннее, чем Фент…

— Ты не поедешь. Ты нужна матери.

— Матери! Все, что я могу здесь, — так это служить постоянным напоминанием, как ужасно трудно будет выдать меня замуж…

Аран так сильно сжал ее руку, что Катла едва не вскрикнула от боли.

— Когда я отправлюсь в плавание, вы с Берой будете управлять Камнепадом. Так что тебе лучше остаться и начать вникать в дела.

— Но папа!

Глаза Катлы неожиданно наполнились жгучими, предательскими слезами. Если ей нельзя в Халбо, тогда ее должны взять в плавание, на поиски легендарного острова, который называют Святилищем, и сокровищ, что спрятаны там.

Она сморгнула слезы.

— Вы должны взять меня с собой! Кто еще сможет так ловко вскарабкаться на мачту, когда запутаются канаты? Кто еще почувствует близость земли, когда вокруг ничего не видно?

— Я дважды чуть не потерял тебя, девочка моя. Я не прощу себе, если будет третий и последний раз.

Катла оттолкнула его, вырвав руку так резко, что Аран ударился затылком о валун. Она вскочила на ноги, сорвалась с места и, не оглядываясь, побежала вниз по горной тропинке.

Красивое лицо Арана искривилось от боли, черты стали более жесткими, хотя трудно было с уверенностью сказать, от удара ли о камень или же от внутренних переживаний.

Высоко над его головой парила в потоке теплого воздуха чайка, отбрасывая в лучах солнца длинную тень.

— Она сказала, что я должен хорошенько присматривать за тобой, Катла, — мягко проговорил хозяин Камнепада, глядя на стремительно бегущую вниз дочь. — Иначе она вернется за тобой.

Он знал, что никогда не расскажет ей о разговоре с сейдой, и не потому, что Катла задерет от этого голову, как своенравная лошадка, и станет совсем непокорной. Ему мешало какое-то неясное, постыдное ощущение, вызванное пониманием, что не все в жизни получается контролировать, что, возможно, какая-то сила уже дергает за ниточки его самого и его детей.

Катла неслась под гору с головокружительной скоростью, и все равно ей потребовалось довольно много времени, чтобы добраться до гавани. Первым человеком, которого она там увидела, была Мин Треска, правая рука и верная помощница Тэма Лисицы. В труппе она славилась тем, что с невероятной точностью метала ножи. Тэм любил шутить, что она может отрезать тебе бороду, постричь ногти, а потом убить еще до того, как успеешь что-нибудь сообразить. Будучи рослой крепкой женщиной, Мин все же пошатывалась под тяжестью огромного плетеного короба, из-за которого ничего не видела перед собой: еще пара шагов, и она бы оказалась в море.