Роберт Сальваторе - Демон пробуждается

— Не все утратили веру, — сухо заметила Тантан.

Эльфы поклонялись самым разным богам, но, с точки зрения Эвелина, это ничего не меняло.

— Конечно, — торопливо согласился он. — У Бога много имен, но суть одна и та же. И если эта суть искажается, если веру используют для достижения личных целей или расправы с неугодными, то вся Корона оказывается в опасности, потому что именно тогда демон пробуждается.

— Да, наступают темные времена, — согласился Джуравиль.

Элбрайн слушал эту дискуссию, не слишком вникая в нее. В принципе философские раздумья были небезынтересны и ему, но сейчас его волновали более насущные проблемы. В данный момент мифические орды монстров находились далеко отсюда, а вот если в отряде и в самом деле есть предатель, это может обернуться очень плохо.

— Они знали, дядя Мазер, — прошептал он, когда знакомый образ проступил в зеркале. — Они знали, что надругательство над долиной больно ранит меня, заставит выйти из укрытия. Но откуда? Меня зовут Полуночник, и я борюсь с ними — вот все, что им известно обо мне. Откуда они узнали, что таится в глубине моего сердца?

Он откинулся назад, прислонившись к стене маленькой пещеры и не сводя взгляда с зеркала. Не ожидая ответа, но надеясь, что, как это уже не раз бывало, дядя Мазер поможет ему разобраться в собственных мыслях, решить волнующую его проблему.

И тут в зеркале — или просто в его сознании? — возник образ человека, которого Элбрайн, затевая свой рейд в долину, тоже приглашал отправиться с ними. Однако тот отказался, сославшись на болезнь. Элбрайн знал, что это неправда, и его удивило столь неожиданное проявление трусости. Однако в тот момент более насущные проблемы вытеснили из головы эти мимолетные соображения.

Элбрайн вызвал в памяти сцену их возвращения в лагерь: Паулсон тяжело сползает со спины Дара, Пони стоит, прислонившись к кентавру, как будто без его поддержки просто рухнула бы на землю. Все эти образы мелькали перед ним в зеркале, и теперь он придирчиво изучал их, хотя в реальной жизни они прошли по краю его сознания. Тот человек, который сказался больным, стоял в стороне, и только сейчас Элбрайн понял, о чем говорило выражение его лица.

Человек был удивлен, в высшей степени удивлен тем, что они вернулись.

Прошло несколько дней после набега на сосновую долину. И вот однажды поздно вечером Элбрайн тенью выскользнул из лагеря вслед за Толом Юджаником.

Этот человек якобы отправился в лес собирать сушняк, но то и дело оглядывался через плечо, очевидно, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Эльфы, однако, недаром столько лет обучали Элбрайна буквально растворяться в лесу. Тол не заметил его и в конце концов, отойдя от лагеря на расстояние около двух миль, встретился с кривоногим поври.

— Я сделал, что мне было приказано, — в голосе Тола послышались жалобные нотки. — Куда ты сказал, туда они и поскакали.

— Нам нужны были только Полуночник и его подруга, — проворчал в ответ поври. — С какой стати там объявились кентавр и другие воины?

— По-твоему, Полуночник настолько глуп, чтобы отправиться в рощу рядом с Дундалисом в одиночку?

— Заткнись! — рявкнул поври. — Подумай-ка лучше о себе, Тол Юджаник. Бестесбулзибар не так уж далеко, и он жаждет человеческой плоти.

Элбрайн одними губами повторил незнакомое имя, заметив, что румяное лицо Тола побледнело при одном лишь его упоминании.

— Мы должны разделаться с Полуночником, и как можно скорее, — продолжал поври. — Мой господин узнал, что у нас проблемы, и очень недоволен.

— Это ваши проблемы, Улг Тик’нарн, не мои! — внезапно огрызнулся Тол. — Вы, поври, использовали меня, и теперь во рту у меня такой мерзкий привкус, который ничем не смыть, выпей я хоть целую реку! — Элбрайна обрадовало уже и то, что этого человека мучают угрызения совести. — Мои дела с вами и вашим крылатым дьяволом закончены! — он с возмущенным видом повернулся и зашагал обратно.

— Ну да, и с призраком, который проникает в твои сны, — с насмешкой заметил поври, — и все доносит Бестесбулзибару? — Тол Юджаник остановился и неуверенно повернул обратно. — А что сделает Полуночник, если узнает, что ты — предатель?

— Это была сделка, — горячо возразил Тол.

— Это и есть сделка, — поправил его поври. — Ты будешь делать то, что я прикажу, или умрешь в страшных мучениях. Мой господин позаботится об этом. — Лицо Тола исказилось; прагматизм в нем боролся с совестью. — Ты увяз дальше некуда. Вернуться назад невозможно, как и исправить то, что уже совершено. Один раз ты уже сделал так, что Полуночник угодил в нашу ловушку. Придется повторить. И до тех пор, пока с ним не будет покончено, тебе, урод, не будет покоя. Призрак Квинтала не даст тебе спокойно уснуть, и сбежать от всемогущего Бестесбулзибара невозможно.

У Элбрайна перехватило дыхание, когда он понял, о ком идет речь. На это открытие, конечно, его навело имя духа-перебежчика. Теперь он был почти уверен, что знает, кто такой Бестесбулзибар.

— Есть такая роща, — с явной неохотой начал Тол. — Особенная, заповедная, — эти слова словно пробудили Элбрайна. Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, он вытащил лук и прицелился предателю точно между глаз. — Эта роща дорога Полуночнику. Он ни за что не допустит, чтобы ее осквернили.

И все же Элбрайну не хотелось убивать этого человека, по крайней мере, не поговорив с ним, не выяснив, какими угрозами его склонили к предательству.

Однако к поври у него не было ни малейшего сочувствия. Поэтому он совсем чуть-чуть переместил лук и выстрелил с двадцати футов, без осечки, как ему казалось. Однако в последний момент стрела непостижимым образом изменила направление полета и вонзилась в дерево. В мгновение ока Улг Тик’нарн сорвался с места и бросился в чащу. Тол, однако, не успел и шагу ступить, как Элбрайн оказался перед ним, с мечом в руке. Оглянувшись на поври, он пришел к выводу, что непосредственной угрозы тот собой не представляет.

С другой стороны, Тол явно занервничал и тоже вытащил меч.

— Я все слышал, — сказал Элбрайн. Не отвечая, Тол оглядывался по сторонам, надеясь, видимо, удрать. — В лесу, да еще ночью, тебе от меня не сбежать.

— Еще неизвестно, кому от кого придется бежать, гад ползучий. Я хотел с тобой разделаться с самой первой нашей встречи. Уходи, если не хочешь лишиться головы!

За этой бравадой явственно слышался страх; на самом деле Толу меньше всего хотелось сражаться с Защитником и попробовать на своей шкуре мощь его меча.

— Брось меч на землю, — приказал Элбрайн, — Здесь и сейчас я не собираюсь судить тебя, Тол Юджаник. Ты вернешься со мной в лагерь и сам расскажешь о своих преступлениях, а там уж пусть люди решают.

— Бросить оружие, чтобы потом болтаться в петле? — насмешливо спросил Тол.