Роберт Сальваторе - Демон пробуждается

— Ты будешь проклят навеки!

Похоже, это заявление лишь позабавило Квинтала.

— О чем ты? Наша победа неотвратима.

— Мы будем бороться с вами, драться за каждую милю!

— Маленькое неудобство, не больше того, — ответил Квинтал. — Прямо сейчас гибнут ваш могучий Полуночник и твоя дорогая подруга. Вам от нас не скрыться и тем более не победить…

Дьявольский призрак Квинтала смолк на полуслове — Эвелин бросился в атаку. Эта была прежде всего схватка воли и веры — веры Эвелина в Бога, веры Квинтала в демона. Они кружили и ускользали друг от друга, свободно проходя сквозь скалы и возносясь над ними. «Удары» Квинтала несли на себе печать его хозяина — леденящие, вытягивающие из противника жизненные силы. «Удары» Эвелина его враг воспринимал как ослепительные, жгучие вспышки света.

Они то сходились, то расходились и, дождавшись удобного момента, снова бросались в атаку.

Эвелин понимал, что ему не победить, — здесь, в непосредственной близости от демона. Более того, тот наверняка уже заметил, что происходит, и если ему вздумается прийти на помощь своему слуге, то Эвелину конец.

Однако — странное дело! — эта мысль почему-то не пугала его, как будто он даже желал смерти во славу Божью в битве с Его злейшим врагом. Нет, нельзя, ведь он не один, напомнил себе Эвелин. В лесу остались друзья, и они должны узнать то, что стало известно ему, — о существовании одинокой дымящейся горы в Барбакане и о том, кто скрывается в ней.

Потом, когда весь мир узнает правду, он сможет принять свой последний бой.

— Ты будешь проклят навеки, Квинтал! — повторил Эвелин, но призрак лишь рассмеялся в ответ.

Приложив все силы, Эвелин вырвался из смертельных «объятий» и устремился на юг, слыша за спиной насмешливые выкрики Квинтала, уверенного, что Эвелин просто испугался.

Он не отвечал, но от всей души надеялся, что они с Квинталом еще встретятся.

Пони и Бурундук скакали как бешеные; она орудовала мечом, он метко швырял свои смертоносные кинжалы. Или, если цель оказывалась слишком близко, чтобы применять оружие, они просто сбивали противника с ног. Поври и гоблины в ужасе разбегались из-под копыт их лошадей.

Даже те из них, кто не впал в панику и пытался оказать какое-то сопротивление, не могли причинить им серьезного вреда; слишком быстры и сильны были лошади.

— Ко мне! Ко мне!

Услышав призыв упоенного боем кентавра, Пони тут же свернула в его сторону.

Элбрайн, однако, не последовал за ней. Исчезновение Паулсона его не удивило; гнев и печаль настолько завладели этим человеком, что, наверно, его вообще не следовало брать с собой. По крайней мере сейчас, когда боль от потери Криса была еще слишком свежа.

Тем не менее Паулсон отнюдь не ускакал в Дундалис, как опасался Элбрайн. Лежа в грязи, траппер отчаянно пытался уползти от склонившегося над ним великана. Жаль, что сейчас некогда доставать Крыло Сокола, подумал Элбрайн и на полной скорости врезался в великана.

Тот плюхнулся в грязь; Дар и сам пошатнулся от удара, но устоял.

— Беги! — закричал Элбрайн.

Паулсону не нужно было повторять дважды. Он рванул между сосен, оскальзываясь, падая, но тут же снова поднимаясь на ноги,

У Элбрайна мелькнула мысль догнать его и усадить на спину своего коня, но этот маневр отнял бы слишком много времени и дал бы возможность упрямому великану добраться до них. Да и вообще сражение пора сворачивать — весь южный склон долины сейчас густо усыпали монстры, среди которых было немало великанов, тащивших сумки с тяжелыми булыжниками. Они принялись швырять их, так что земля под ногами задрожала, но пока, правда, причиняли больше вреда поври и гоблинам, чем своим противникам, скачущим на быстрых конях.

Элбрайн с облегчением увидел, что Пони, кентавр и остальные поскакали в сторону северного склона, под надежное укрытие леса. Лошадь Паулсона от них не отставала; конечно, хорошо, если ей удастся сбежать, но как будет выбираться отсюда сам Паулсон?

Вряд ли он сможет сделать это пешком — если только Элбрайн не отвлечет и не задержит врагов. Чем он и занялся: достал лук и принялся зигзагами носиться между сосен, стреляя в каждого, кто оказывался в поле зрения.

Однако время работало не на него — в долине появлялись все новые и новые монстры. Поискав взглядом, он увидел на склоне маленькую карабкающуюся вверх фигурку — Элбрайн надеялся, что это Паулсон — и преследующего ее великана.

Пора заканчивать игру, решил Элбрайн, круто развернулся, сбил концом лука прячущегося среди густых ветвей поври и поскакал в сторону Паулсона и великана.

Вслед ему летели камни и крики монстров.

Великан между тем догнал Паулсона; траппер споткнулся о корень и упал в грязь. Он лежал, слыша ликующий хохот своего преследователя, представляя себе, как дубинка взлетает вверх, чтобы затем размозжить ему череп, и чисто инстинктивно прикрывая голову руками.

Великан действительно занес над ним свою смертоносную дубинку, но тут в спину ему вонзилась стрела, и смех перешел в хриплый вой. Великан в ярости развернулся.

И увидел мчащегося во весь опор жеребца, на спине которого стоял Элбрайн с мечом в руке.

— Действуем быстро и решительно, — сказал Элбрайн Дару, и тот до мельчайших тонкостей понял его план.

Конь свернул ко второму вязу, ветки которого переплелись с ветками того дерева, рядом с которым стоял великан. Элбрайн перескочил на одну из них и уверенно побежал по ней.

Разинув рот, великан с любопытством уставился на коня, который продолжал во весь опор скакать в его сторону. Решив, видимо, что этого врага он одолеет без труда, монстр поднял дубинку, собираясь обрушить ее на Дара.

В последнюю секунду, однако, жеребец резко свернул в сторону, и великан промахнулся. Только тут этот тупица заметил человека, перескакивающего с ветки на ветку, неуклонно приближаясь к нему.

Меч сверкнул, словно бело-голубая молния, и оставил длинную кровавую полосу на горле великана. Он взревел и с размаху опустил дубину туда, где только что стоял Элбрайн, но тот уже спрыгнул с дерева. Вдобавок дубина застряла в густом переплетении ветвей. Пока великан безуспешно пытался вытащить ее, на него обрушился новый удар меча.

Но мучительнее всего была боль в горле; к тому же хлещущая из раны кровь затрудняла дыхание. С каждым мгновеньем силы монстра таяли. Он выронил дубину, зашатался и отступил, с хрипом ловя ртом воздух. В глазах у него помутилось, он уже с трудом различал человека на спине жеребца и другого, бывшего почти у него в руках, а сейчас карабкающегося в их сторону.

Великан потянулся к ним, но затуманенное болью сознание сыграло с ним злую шутку: враги оказались дальше, чем ему виделось. Он тянулся, тянулся, потерял в конце концов равновесие и упал на землю.