Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези

— Ваши познания достойны восхищения. — На этот раз рыцарь счел возможным услышать меня. — Это был именно Ариграй, легендарный «третий свиток» его пророчеств. Свиток изучали лучшие маги Ордена, и их вердикт был единодушным — это подлинник, писанный рукой самого…

— За триста лет его находили уже раз пятьдесят, — сказал я. — Каждый раз во всеуслышание объявляя наиподлиннейшим и единственно истинным. Я уж не говорю про то, что те непонятные каракули, которые этот свихнувшийся старикан накорябал в миг обострения слабоумия, последний уличный гадальщик толкует по-своему.

— Однако, — мягко возразил храмовник, — думаю, даже вы, Аллан, не станете спорить с тем, что все пророчества из двух первых свитков исполнились.

— Угу, — кивнул я. — Только вот окончательно понятно, которое из толкований очередного двенадцатистишья считать верным, становилось лишь после того, как предсказанное в нем событие сбывалось во всей своей красе. Да и то — не знай, к примеру, Рригар Восьмой об этих бреднях, наверняка отважился бы сразиться с вогаями на равнине Кулы и, очень даже может быть, размазал бы их своей панцирной конницей, а не сидел сиднем за стенами Ниенне, пока его доблестное рыцарство не доело последних коней. Зато теперь всем ясно, о чем идет речь в стихе о старом вороне и молодой лисице.

— Могу вас утешить, Аллан. — Впервые за весь разговор Марией соизволил отвернуться от камина. — Третий свиток не содержит столь не любимых вами двенадцатистиший. Он написан «низким стилем».

— Тогда это не Ариграй, — уверенно заявил я. — Потому как он уже к середине жизни разучился говорить по-человечески.

— Возможно, — холодно отозвался рыцарь, — зрелище увиденного им грядущего настолько потрясло его, что к нему вернулся сей дар…

— И что ж он углядел там такого страшного? — усмехнулся я. — Ведь и его собственное время не отличалось особенным благополучием. Ондорская чума, мятеж Дайера, война Белых Волков — это то, что вспоминается с ходу, а уж…

— В третьем свитке, — перебил меня храмовник, — прорицатель описывает гибель нашего мира.

— Что, всего? — испуганно воскликнул Кевин.

Я не торопясь налил себе новый бокал вермута. — Нет, — медленно отозвался Марией. — Лишь той его части, что именуется человеческой цивилизацией.

— О, это здорово меняет дело, — заметил я. — И на когда же назначен Последний Восход?

— Что вам известно о Забарре? — задал встречный вопрос храмовник.

— Ну, — неуверенно начал Кевин, — это страна, точнее, — поспешно поправился он, услышав мой презрительный хмык, — провинция империи Дайр за Поднебесными горами, а за пределами ее живет лишь дикая нелюдь, не ведающая слов об истинном Боге, донесенных до нас Солнцели…

Я хмыкнул еще раз, и мальчишка, смутившись, замолчал.

— Полагаю, — испытующе глянул на меня Марией, — вам, Аллан, есть что добавить к словам юноши.

— Немного, — сказал я. — Мало интересовался землями, к берегам которых нельзя причалить. Провинция захудалая… живут там в основном ссыльные да каторжные — из числа тех, кто сумел не подохнуть на имперских рудниках. Ну и идиоты, поверившие в сказки о свободных землях… ее там и вправду много, надо только суметь не подохнуть от тамошней зимы да не схлопотать гоблинскую стрелу или орочье копье во время набега. Тамошние кочевники из-за Ави не чета нашим «домашним» зеленошкурым, за девять веков загнанным в самую глушь Великого леса, и если бы они не тратили столько сил на грызню между собой…

— … они обрушатся на Забарр, подобно волне. — Взгляд храмовника потерял цепкость, став… отрешенным? — И цветущая земля обратится в пустыню, где лишь пепел да груды костей напомнят о людях, живших там. Как только на древе хурра распустится первая листва, пройдут они горы и…

— И тут-то им и придет конец, — усмехнулся я. — Империя дикарям не по зубам.

— Империя Дайр падет. — Голос рыцаря живо напомнил мне погребальный гонг. — Города ее будут гореть, подобно факелам в ночи, и крики убиваемых не смогут заглушить песню огня. Но клинки пришельцев из-за края мира не напоятся кровью, и, едва пожелтеет первый лист, королевство Голла разделит участь шести других…

— Бред, — неуверенно сказал я. — В Империи народу больше, чем золотых в казне Голоса Солнцеликого. И легионов у нее тоже хватает.

— Империя Дайр велика, — печально вздохнул Марией. — И потому ее легионы подобны будут растопыренным пальцам — их не соберут в единый кулак. Простые же люди слишком долго вкушали мир и покой за спинами воинов. Они будут лишь поживой для варварских мечей.

— Когда это случится? — хрипло спросил Кевин.

— Скоро. Тот, кого нарекут Пожирателем Черепов, уже собирает племена. Маги Воздуха обещают холодную зиму, и, как только Ави покроется льдом, они перейдут границу.

После этих слов храмовника в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием дров в камине.

Должен заметить: впечатление этот железный парень произвел даже на меня. Не то чтобы я воспринял эти ужасы о конце человечества совсем уж всерьез, но, если среди кочевников и впрямь нашелся мужик с задницей, достаточно широкой, чтобы подмять ею все кланы Степи, имперцам и впрямь придется несладко. Орки из-за Ави — ребята суровые…

Кевин же, судя по его позеленевшему лицу, уже воочию воображал, как истекающий слюной гоблин потрошит его обезглавленный труп, в то время как его соплеменники разводят огонь под вертелом.

— И что же, — тихо произнес он, — нет никакого шанса?

— Шанс есть, — так же тихо сказал Марией и, вновь развернувшись к камину, после недолгой паузы добавил: — Шанс этот — мы!

Ну вот!

— Не знаю, как вы, мессир рыцарь, — заметил я, — но что касаемо меня… если какой-нибудь мир решит избрать меня своим последним шансом, то лично я не поставлю за него и позеленевшего гроша!

— Шестеро Избранных. — Храмовник в очередной раз решил проигнорировать мою реплику. — Единственный проблеск Света среди Вечной Тьмы. Ручеек Надежды в пустыне Отчаяния.

— Ну-ну, — скептически протянул я. — И все же, уж простите меня, мессир, но находящаяся в этой комнате часть команды особого спокойствия за судьбу мира как-то не внушает. Возможно, с оставшимися дело будет обстоять получше… кстати, кто они? — Не знаю, — безмятежно отозвался Марней. Глядя на мое изумленное лицо, с усмешкой уточнил: — Не имею ни малейшего представления!

— У-у… — только и сумел озадаченно побулькать я. — Как же тогда… пророчество…

— Пророчество, — все с той же усмешкой сказал рыцарь, — подсказывает, где, когда и кого, но ни полслова не говорит о том, кто это будет. Так я нашел вас… а следующего Избранного должны будете встретить вы, Аллан.

— Замечательно! — выдохнул я. — Ну и где же должна состояться сия историческая встреча? Через год в спальне короля Вейса Пятого? В… — Я осекся, заметив, что храмовник не обращает на меня ни малейшего внимания, вслушиваясь в доносящиеся снаружи гулкие удары храмового гонга. Дождавшись последнего, десятого удара, он удовлетворенно кивнул и развернулся ко мне.