Линн Флевеллинг - Возвращение королевы

— Мало того что эти грязные пленимарцы надругались над ним, так они еще оставили его в живых после такого позора, — доверительно говорил Лисичка Тамир и другим. — А еще он клянет себя за то, что предал Корина. Его разум совсем помутился, Танил постоянно хочет отправиться искать Корина, думает, что тот пал в битве. А иногда ему чудится, что Корин его зовет. Мне приходится ставить стража у двери, когда меня самого там нет.

— А Корин как перенес потерю Танила? — спросил Ки Никидеса.

— Тяжело. Ты же знаешь, как они были близки.

— Но Корин не вернулся, чтобы найти тело и по-настоящему похоронить друга?

Никидес пожал плечами.

— Времени не было. Крепость как раз пала, и лорд Нирин убедил Корина бежать.

— А я бы все равно вернулся, — пробормотал Ки, обмениваясь взглядом с Тамир. — Я бы обязательно убедился, жив он или нет.

Несколько дней спустя в дождливый полдень ко двору явился еще один знакомец.

Тамир как раз слушала спор двух обездоленных мельников: оба претендовали на небольшой уцелевший амбар за городскими стенами. Много раз Тамир наблюдала, как судит подобные дела ее дядя, но теперь обнаружила, что разбираться в таких тяжбах столь же скучно, как и наблюдать за ними. Она изо всех сил старалась не зевнуть в лицо просителям, когда вдруг Ки наклонился к ней и тронул за плечо.

— Взгляни-ка туда! — Он показал на толпу жалобщиков в дальнем конце зала, и она вдруг заметила голову с золотыми волосами.

Предоставив Никидесу решать спор мельников, она поспешно пересекла зал, чтобы приветствовать вассала ее отца, лорда Нианиса. Она не видела его с того самого дня, когда он после их последней битвы привез домой прах герцога Риуса. Но при виде улыбки лорда тяжелые воспоминания отступили, и Тамир горячо обняла его. Он был одним из тех немногих, кого она знала еще в детстве, и он ей всегда нравился. Но, даже обнимая Нианиса, Тамир помнила, что когда-то он дружил и с лордом Солари.

— Так вот ты где! — смеялся Нианис, прижимая ее к себе как в детстве, словно вернулись прежние годы в старом замке. — И Ки здесь! Великая Четверка, как же вы оба выросли! И хорошими воинами стали, если верить слухам. Прости, что не пришел раньше. Я еще был в Мисене, когда к нам пришла весть о нападении пленимарцев, но на побережье начались весенние штормы, и нам пришлось отойти в глубь страны.

Тамир отодвинулась от него.

— А ты слышал о Солари?

Улыбка Нианиса погасла.

— Да. Я ему не раз говорил, что честолюбие его погубит, но мне и в голову не приходило, что он может связаться с такими, как Нирин. Я с ним не виделся после смерти твоего отца. Если бы я знал, то попытался бы как-то урезонить его и сделать хоть что-нибудь для твоей защиты. Кстати, у меня для тебя новости, хотя и не слишком хорошие. Я получил сообщение от старшего сына Солари, Невуса, когда уже скакал сюда. Этот глупец просит меня выступить против тебя и захватить Атийон.

— Надеюсь, ты ответил ему отказом? — усмехнулась Тамир.

Нианис хихикнул.

— Твой отец был моим господином, и я предлагаю свой меч тебе, если ты готова принять меня.

— С радостью.

Нианис оглядел ее с головы до ног. Тамир уже привыкла к изучающим взглядам людей, знавших ее до преображения, и увидела знакомую смесь восторга и недоверия.

— Так это и есть величайшая тайна Риуса? Я тут успел переговорить с Фарином. Он говорит, я теперь должен называть тебя Тамир. Или лучше «твое величество»?

— Пока «твое высочество». Для меня очень важно следовать закону и церемониалу.

— Но в церемонии входит и возвращение меча великой королевы.

— Да.

— Значит, скоро я увижу его в твоей руке, твое высочество. — Нианис преклонил колено и поднес Тамир свой меч, прямо посреди толпы мельтешащих слуг и жалобщиков. — А пока я предлагаю клятву верности и свой меч наследнице Атийона. Я увижу корону Скалы на твоей голове и меч Герилейн в твоей руке. Я с радостью отдам за тебя свою жизнь, принцесса Тамир. — Он встал и вложил меч в ножны. — А пока позволь представить тебе других союзников, что прибыли со мной.

Когда Тамир приветствовала рыцарей и лордов, мимо проходил Аркониэль.

— Лорд Нианис! — воскликнул он. — А я и не слыхал о твоем приезде.

— Волшебник! — Нианис хлопнул по ладони Аркониэля. — Вижу, ты все так же заботишься о своих воспитанниках. Тебе все-таки удалось научить их читать и писать?

— О, это было одной из самых трудных задач в моей жизни! — с улыбкой ответил Аркониэль.

«Брать капельку красного». Так называла эти чары Лхел, когда впервые обучала им Аркониэля. Надежно укрывшись от чужих глаз, Аркониэль извлек из-под заостренного ногтя на своем мизинце крохотную капельку крови Нианиса и размазал ее по подушечке большого пальца, а потом произнес слова, которым научила его горная ведьма. Как и Тамир, Аркониэль хотел бы доверять этому человеку, но они уже получили горький урок с герцогом Солари. Аркониэль почувствовал легкое покалывание, когда начала действовать магия, а потом облегченно вздохнул, когда не нашел никаких признаков злых намерений в крови Нианиса.

Аркониэль часто пользовался этими чарами и уже обнаружил нескольких лордов, которым нельзя доверять. Но теперь, убедившись в верности Нианиса, волшебник вернулся в зал, чтобы найти недавно прибывших и приветствовать их.

Первым видением, посетившим Мэти в пути, была река, он видел ее отчетливо, хотя его ноги продолжали ощущать твердую землю. Тропа, по которой он шагал, вела его на восток, а через следующие две смены луны — на север.

В первые недели он шел знакомыми долинами, что лежали одна за другой вдоль горной гряды, как маленькие ручейки, что выбиваются из-под земли тонкими струйками, чтобы в конце концов слиться в один мощный поток; в долинах располагались деревни. Там Мэти видел тех, кого лечил, и тех, с кем делил постель, и узнавал имена детей, отцом которых стал. Кто-то просил его остаться, но старики, умевшие читать знаки на оо-лу, подносили ему такую еду, которую было бы легко нести, и пели прощальные песни, когда он отправлялся дальше.

Вскоре знакомые долины остались позади, но Мэти не был одинок, ведь призрак колдуньи Лхел часто навещал его. Она приходила к нему ночами, во сне, и рассказывала о девушке, которую показывала ему в первом видении. Девушку звали Тамир, и до недавних пор она была мальчиком, нося тело своего умершего брата. Эту магию сотворила Лхел с благословения Великой Матери, но сама умерла до того, как смогла увидеть полное созревание девушки и превращение ее в женщину. Это и еще беспокойный призрак мальчика привязывали ее собственный дух к земле. Но она оставалась здесь не столько ради мести, сколько из любви, и превратилась в пагати-шеш, охраняющего духа, а вот близнец Девушки стал норо-шеш, мстительным духом.