Джульет Маккенна - Северная буря

Женщины не спеша изучали многообразие тканей, выложенных на прилавки, и лент, вывешенных у дверей лавок. Те, кто куда-то спешил, толкали чародейку, сворачивая, скажем, к портному, окна мастерской которого выходили на улицу этажом выше. Некоторые женщины шли по двое, по трое, сблизив головы и сцепив руки, поглощенные беседой. Другие отдавали приказания служанкам, следовавшим за ними со свертками и корзинами. Выкрики и увещевания крупных и мелких торговцев звучали все громче, взволнованные споры усиливали суматоху.

— Что-нибудь для твоей чудесной нежной кожи, моя госпожа? — Нахальный коробейник выскочил откуда-то, выставив перед собой деревянный поднос, свисающий с шеи на кожаном ремне. — Весна в разгаре, благородная дама. Как бы солнце не испортило такой нежный цвет лица. У меня есть каломель…

Велиндре хотела его обойти, но улица была слишком запружена народом.

— Прочь с дороги, — холодно потребовала она.

Нахал заулыбался еще пуще из-за того, что ей пришлось спим заговорить.

— Какие у тебя роскошные золотые волосы, моя госпожа. Не иначе как северная кровь…

— Может, в моих предках и была северная кровь, мне до этого дела нет, — Велиндре вперила в него суровый взгляд. — Я с Хадрумале и, если ты меня не пропустишь, то заколдую все мази и благовония, какими ты располагаешь.

С отвисшей челюстью коробейник прижался к тележке продавца сластей. Велиндре поспешила дальше, предоставив этим людям ругаться посреди начавшей собираться толпы. Увидев несколько женщин в окружении служанок и детей, остановившихся потолковать и перегородивших дорогу, Велиндре бросила взгляд на оборванца, сжимающего в руках метлу и готового подмести за медяк. Но пожалела об этом, когда тяжелая подвода прогромыхала мимо. Бочки на ней резко стукнулись друг о дружку, ибо кони резко остановились: перед подводой оказался возок, который не спешил повернуть в переулок. Проще было бы растолкать негодующих кумушек, чем ждать, когда проезжая часть станет свободней. Так она мучилась, пока не покинула центр этого процветающего торгового города. Теперь вокруг стало спокойней, склады без окон вздымались по обе стороны узких проулков, возчики останавливали скрипучие телеги и помогали их разгружать или нахлестывали упрямых лошадей, чтобы те тащили груз, то и дело с откровенным любопытством поглядывая на одинокую колдунью.

— Ты чего ищешь, беленькая?

— Потерялась, никак?

— Я тебя подвезу, а потом ты меня, милашка.

— И что такая лапушка, как ты, тут делает?

Велиндре пропускала мимо ушей и искреннюю тревогу, и наглые шуточки. Свернув на поперечную улицу, а затем срезав путь коротким тесным проходом, она выбралась на широкую набережную, отгроханную из светлого камня. Здесь не больно-то можно было встретить релшазцев. Склады охраняли темнокожие парни в сверкающей броне, их лица тонули в густых бородах и лишены были всякого выражения. И на поясе с медными бляхами у каждого больше мечей и кинжалов, чем рук, чтобы их вскинуть. Повсюду наверху распахнуты ставни. Женщины в развевающихся нарядах из ослепительных шелков сидят на узких скамейках под окнами. Потягивают из искрящихся хрустальных кубков да поглядывают вниз на усердных рабов, таскающих полотняные тюки и крепкие бочонки. Смех звенит, перекрывая резкие приказания и упреки, раздающиеся то здесь, то там.

Велиндре глядела на большие гребные суда, крепкие и крутобокие, плавно качающиеся среди мощных волнорезов, протянувшихся далеко в залив. Колдунья издавна знала, что все товары процветающих стран свозят в Релшаз по морю, рекам и дорогам, прорезающим огромный материк. Но совсем другое дело самой увидеть бессчетные и многообразные грузы, ожидающие, когда их развезут по торговым точкам. Никогда прежде во время пребывания в Релшазе ей не доводилось посещать порт. Разве что на глаза ей попадался алдабрешец, отбросивший свои смертельные распри и мелкие стычки с соседями ради возможности обменять товары Архипелага на добро материка. Некоторое беспокойство охватывало при виде вооруженных рабов, несущих окованные железом лари за своими господами, собирающимися вознаградить щедрость какого-нибудь местного купца. И хозяева, и невольники равно щеголяли яркими камнями, оправленными в золото и серебро, камни сияли на шеях и на запястьях, восхваляя выгоды торговли.

Один такой алдабрешец остановился и в открытую уставился на Велиндре с ее золотой косой и белым ненакрашенным лицом. Ее простого покроя лавандовое платье, безусловно, не походило на умышленно вызывающий соблазн одежды разукрашенных жительниц Архипелага. Колдунья, не поведя и бровью, пошла дальше по набережной, рассматривая узкие хищные триремы, пришвартованные дальше, где поднималась стена. Дев говорил о быстрой триреме из владения Чейзен, возможно, Мелита помогла бы осторожно опознать корабль.

Чья-то рука ухватила ее за локоть.

— Не иначе как ты Велиндре, — произнес нежный женский голосок на беглом тормалинском, хотя и с резким чуждым выговором.

Велиндре обнаружила рядом с собой худенькую алдабрешскую девушку вдвое моложе себя, макушкой едва достигающей до плеча колдуньи. На девушке было простенькое платьишко из хлопка, такого же голубого, как зоркие глаза. Прямые черные волосы едва касались плеч, совсем не то что ниспадающие на спины и взлетающие с каждым порывом ветра волосы других женщин на причалах.

— Я видела тебя с вождем Дева, — Велиндре попыталась высвободиться, но девчушка была крепче, чем казалась на вид. Ее костлявые пальцы не поддались.

— Меня зовут Ризала, — она отступила, увлекая чародейку за собой. — Сюда. — И стала подталкивать ее к темному дверному проему.

— Не думаю. — Велиндре уперлась и поймала пролетающий ветерок, чтобы подкрепить сопротивление. И тут же увидела, как в руке малявки появился кинжал-полумесяц. — Да ты мне, никак, угрожаешь? У тебя есть понятие, что я могу с тобой сделать?

— Я хочу тебя защитить, — огрызнулась девчушка. — Или хотя бы попытаться, пока нас обеих не разрубили на кусочки. Только поколдуй немного на этой пристани, и быть кровопролитию. Ты что, ничего не знаешь об Архипелаге?

— Мы не на Архипелаге, — Велиндре все-таки вырвала руку. — Это Релшаз.

— А ты думаешь, релшазцы пренебрегут алдабрешскими самоцветами и твердым деревом, да еще бессчетными изделиями ремесленников островных владений только потому, что какой-нибудь воитель не может сдержаться, видя, что колдовство угрожает нашим кораблям? — язвительно спросила Ризала, оглядываясь кругом. — Пошли. Надо поговорить до того, как ты сядешь на корабль.

Велиндре сощурила глаза:

— Надо поговорить, сажусь ли я вообще на ваш корабль.