Сборник - Мир фантастики 2010. Зона высадки

Рыжий солнечный диск медленно скатывался к верхушкам вододендронов. В зарослях хрипло орали иаранги и кувыльницы. Бабушка подумал, что еще час – и пора будет вести Верзилу на ринг. Он довольно прищурился и пошевелил занемевшими в тяжелых ботинках пальцами ног. Надо будет купить легкие плетенки из коры свистопляски, как у всех тут. Подумать только, если бы не ошибка пилота, эта дивная планета так и осталась бы неоткрытой. И он, Кунни Бабушка, потел бы сейчас в душном полицейском участке, а не наслаждался бы благородным напитком в обществе джентльмена.

– За случайности!

Он поднял стакан и сделал мощный глоток.

– Э-э, да вы уже хороши,– усмехнулся Док.– А ведь нам еще волочить в деревню проклятого страуса. Поумерьте прыть, сержант.

Бабушка благодушно осклабился и пренебрежительно махнул рукой.

– Отволочем, никуда он не денется. Нам страусы... ик... не впервой. Что нам страусы? Я знаете каких бронтозавров в участок таскал, ой-ой-ой...

Справа пронзительно запищало: это Пульхерия разгрыз-таки свою игрушку. От неожиданности сержант подпрыгнул, и остаток виски выплеснулся ему на штаны.

(Спустя три часа.)

– Эх, если бы он ударил левой снизу вверх! Как думаете, Док? Снизу вверх, раз – брюхо распорото, а потом добить Счастливчика клювом.

– Вы так ловко об этом рассуждаете, Кунни, что вам самому бы следовало очутиться на ринге. Уж там бы вы себя показали.

Док говорил несколько раздраженно, во-первых, потому, что проиграл двадцать шершней, и, во-вторых, потому, что волочить дохлого торга вверх по склону довольно утомительно. Бабушка, вцепившийся во вторую страусиную ногу, пропыхтел:

– Я же говорил вам – выставляйте Суслика. Суслик бы мог...

– Ничего бы он не мог. Суслика еще натаскивать и натаскивать. Уф, все, умираю. Давайте передохнем.

Док бросил страуса и уселся на вывернутый ствол араукории. Вытащил пачку сигарет и жадно затянулся. Сержант устроился рядом, прикурил и неожиданно спросил:

– А зачем мы это делаем?

– Что «это»?

– Ну, в смысле, зачем мы тащим страуса к вам домой? Ведь он все равно уже дохлый.

Эта мысль настолько поразила Дока, что он подавился дымом и закашлялся. Пока он перхал, а услужливый Бабушка колотил его по спине, из темноты вынырнул Душка Роджер. В руках у него была бутылка с текилой, а глаза горели негасимым азартом.

– Что, надрал вас староста? – весело проорал он, размахивая бутылкой.– А вот будете в следующий раз прислушиваться к советам опытных людей...

– Это ты-то опытный? – презрительно ухмыльнулся Бабушка.– Что же ты на Верзилу поставил и все продул?

– Я хотел вас поддержать,– невозмутимо ответил Душка,– подпереть дружеским плечом в трудную минуту, чтобы вы совсем уж не скисли. Так, а это у нас что?

Он мутно уставился на окровавленную страусиную тушу. К ней уже сползались шустрые землемерки.

– Э, нет, так дело не пойдет. Бедная птичка сражалась за вас, отдала, можно сказать, жизнь, а вы ее всю в пыли изваляли.

Он подошел к торгу, уселся перед ним на корточки и поднял бессильно свесившуюся страусиную голову.

– Спи спокойно, друг! Мы тебя не оставим...

Тут его, похоже, осенило. Он радостно икнул и предложил:

– А давайте устроим Верзиле погребение! Роскошные похороны, цветы, я даже речь толкну...

– Шли бы вы на радар, Роджер,– посоветовал Док.– Там вас, наверное, заждались.

– Гоните,– горько простенал Душка,– друга своего гоните, соотечественника. Одна ты, птица...

Он обнял страуса за шею и зашептал что-то невнятное. Бабушке стало его жаль. Совсем человек пропадает от алкоголя.

– Нет, ну в самом деле, Док, надо что-то делать с трупом. Не понесете же вы его Ольге?

Док печально покачал головой.

– Не понесу. Она меня не простит. Глупый страус был ее любимцем...

– Так что же будем делать? Может, бросим его в кусты?

– Его можно зажарить,– меланхолически заметил Док.– Нижние конечности торгов, или Struthio afornis cumoescence, весьма калорийны и на Арфе считаются деликатесом. Они содержат так называемый синаптотагмин 2...

– А-а, пропадай моя телега! – неожиданно возопил Душка и вырвал откуда-то из-за пояса здоровенный мачете.

Прежде чем Бабушка успел обездвижить спятившего приятеля, тот точным движением обрушил мачете на тушу и отсек страусу левую ногу. Трофей Душка с усилием воздел над головой и торжествующе закричал, как первобытный человек, заваливший мамонта.

– Что ж, ничего не остается,– все так же меланхолично сказал Док.– Придется жарить. Если вам не трудно, Бабушка, сбегайте в деревню за вином. Будем готовить асадо. А какое же асадо без вина?

Когда Бабушка, пыхтя, вскарабкался по тропинке, костер уже почти прогорел – только по краям плясали веселые язычки. Аппетитно пахло жареным мясом. Док сидел на бревне и вяло пошевеливал угли прутиком, а Душка суетился над асадо: то поплескивал на мясо из своей заветной бутылки, то раздувал огонь, кашляя, чихая и протирая засыпанные пеплом глаза. Увидев сержанта, он вскочил и требовательно спросил:

– Ну?

Бабушка помахал калебасом.

– Вина не было – деревенские на радостях все выдули. Вот, принес пива.

Душка подбежал к сержанту, выхватил у него из рук калебас, вытащил затычку из пальмового волокна и жадно принюхался.

– Шрик?

– Шрик,– кивнул Бабушка.

– Отлично. То, что нужно. Зальем горечь поражения шриком.

Душка сделал мощный глоток, довольно замычал и вытер с губ темные капли.

– Док, будете?

Ричардсон молча взял у него калебас и глотнул.

– Двух сотен как не бывало,– констатировал Душка.– Как думаете, Док, на сколько потянет эта бутыль?

Ричардсон задумчиво покачал калебас в руках.

– Тысяч сорок-пятьдесят. Зависит от очистки.

Душка всхлипнул.

– За сорок тысяч я бы домик в Кентукки купил. А-а, гори оно огнем!

Он отобрал у Дока калебас, запрокинул голову, и темное пиво хлынуло в его разинутую пасть.

... Мяса было много. Душка рвал его зубами, рыча и заглатывая огромные куски, но мяса не убывало. Хватало и пива. Бабушка отвалился от костра, рыгнул и принялся ковырять в зубах подобранным прутиком. Док деликатно вытирал жирные пальцы листиком грязелюбки. Над погасшим костерком вились яркие искры. Сквозь листья светили огромные звезды, и из леса несло теплым и пряным.

– Рай, Док. И вправду ведь рай.

– Это на вас шрик действует, Кунни.

– А на вас?

– И на меня действует. Но я уже привык. А новички всегда так расплываются. Кстати, Мол из-за этого погиб. Пошел себе в лес, мурлыча под нос песенку,– и не вернулся.

– Может, он просто не захотел возвращаться? Зачем, когда так хорошо?

Док озабоченно прищурился и склонился над сержантом.

– Вы никогда до этого не пробовали шрика?

– Нет, почему?