Карен Миллер - Утраченная невинность

Обняв его голову руками, Вейра прижала Мэтта к себе, словно собиралась убаюкать его.

— Все нормально, мальчик, просто постарайся успокоить дыхание. Теперь закройся снова, весь, целиком. Может, оно ожило, а может, и нет, но мы же не собираемся размахивать перед ним руками?

Постепенно чувство ужаса прошло, и он смог сесть.

— Мне было так страшно, — признался Мэтт.

— Мы верим, — сказал Рейфель. — С тобой все нормально?

— Уверен, что да, — ответил Мэтт и взглянул на Вейру. — Я думаю, это тот, о ком предупреждает Пророчество. Тварь, с которой нам предстоит сразиться в Последние Дни.

Лицо Вейры стало суровым.

— Я в этом и не сомневалась.

— Не уверен, что мы одолеем его, — прошептал Мэтт. Его начала бить дрожь. — Он слишком огромен. Слишком черен и голоден. Если это то, что явилось Дафне в ее видениях… — Его едва не стошнило. — Не знаю, как она может жить с этим. Не понимаю, почему она до сих пор не сошла с ума!

— Она — Наследница Джервала, — сказала Вейра. — Для этого и рождена. А мы рождены, чтобы спасти Эшера, так что давай займемся делом. Ложись, Маттиас, но на этот раз не открывай свой разум. Я испытаю другой прием.

Он снова неохотно растянулся на досках фургона. Закрыл глаза и ощутил пальцы Вейры на своем лице. От их прикосновения кожа начала быстро нагреваться, а спустя несколько мгновений почти горела огнем. Казалось, плоть на лице пришла в движение, поплыла и словно начала вздуваться. Он слышал, как тяжело дышит Вейра, и заметил, что ему самому не хватает воздуха.

— Ну, вот и все, — наконец сказала Вейра и убрала руки с его лица. Голос у нее был слабый, измученный, словно она работала до изнеможения. — Я называю это размазыванием. Рейфель, что скажешь?

— Да помилует нас Джервал, — произнес Рейфель потрясение — Как ты сумела? Это не его лицо!

— К чему мы и стремились, — довольно сказала Вейра. — Маттиас, ты меня слышишь?

Он закряхтел.

— И вижу тоже. У тебя из носа кровь идет. Что ты сделала с моим лицом?

— Ничего особенного, — ответила она, доставая из кармана носовой платок. — Немного изменила внешность. Уверена, никто в этом городе не пожелает встретиться с тобой дважды.

— Но как? Я чувствовал, как ты изливала энергию, формируя мой облик, но…

Вейра вытерла нос, промокнула губы и хмуро посмотрела на запачканный кровью платок.

— По правде говоря, сама не знаю, как мне это удается. Идея пришла во сне. Я несколько раз практиковалась на собственном лице. Чуть не падала в обморок, увидев себя в зеркале. Обычно наша магия так не используется, и я никому не советую заниматься такими вещами для забавы. Но сегодня она пригодилась, и это главное. Рейфель! Выезжай на дорогу, парень. Нас ждут дела.

Рейфель повиновался, а Мэтт уселся на досках и обследовал свое лицо пальцами. Оно определенно изменилось. Кожу покрывали оспины, лицо обрюзгло, губы словно вывернуло наружу, а нос приобрел совершенно немыслимую форму.

Он вздохнул.

— Ты не могла сделать меня красивым?

Вейра расхохоталась и шлепнула его ладонью по колену.

Остаток пути они проехали в полном молчании. Достигли каменных стен Дораны и беспрепятственно проехали в ворота. Стражники Пеллена Оррика даже не обратили на них внимания, и Мэтт почувствовал, что страх отпускает его, и он снова может дышать свободно.

— Для нас заказано место в стойле в квартале скотоводов, — сказала Вейра. — Мэтт, тебе лучше взять вожжи в руки. Ты знаешь туда дорогу.

Мэтт пересел на передок, и Бесси потрусила по людным улицам, освещенным огнями, к названному кварталу. Они проезжали мимо загонов, переполненных козами и овцами, мимо дворов, в которых стояли лошади и коровы. Наконец, Вейра указала на пустой загон, помеченный зеленой лентой. Они загнали туда фургон, выпрягли пони и дали ему сена и воды.

— Теперь я пошла в уборную, — заявила Вейра, вешая сумку на плечо, — а то у меня лопнет мочевой пузырь. Потом отправимся на площадь, отыщем свои места и предадимся долгому и нудному ожиданию.

Мэтт проводил ее взглядом и повернулся к Рейфелю, который даже не позаботился достать из фургона свой мешок. Правильно, ведь он ему больше не понадобится.

— Ты окончательно решил пойти на это? — спросил Мэтт у совершенно спокойного племянника Вейры. — Еще не поздно изменить решение.

Рейфель грустно улыбнулся. На лице Эшера Мэтт никогда не видел такой улыбки.

— Спасибо, Маттиас… Но все было решено еще до моего рождения.

Больше говорить было не о чем. Мэтт вдруг шагнул к Рейфелю и обнял его. Он почувствовал его страх и неуверенность в себе и, положив руку на плечо пареньку, молча зашагал вместе с ним за Вейрой.

Проклятие! Гар раздраженно отшвырнул ручку. Грамматика языка древних доранцев оказалась подобна топкой трясине, и он безнадежно увязал в ней. Гар горько усмехнулся. А ведь еще совсем недавно он самоуверенно полагал, что без труда прочитает книги, обнаруженные в тайной библиотеке Барлы. Какая жалость, что нельзя снова попасть туда. Может, его далекие предки оставили в ней хоть какие-нибудь учебники, например «Введение в основы древнего языка».

К несчастью, дверь в заброшенный склеп наглухо закрыта, и проникнуть в него нет никакой возможности. И кроме того, Гар смог прочитать все остальные книги, найденные на пыльных полках. И только этот проклятый дневник Барлы никак не поддается! Что же это? Намеренная попытка увести в сторону? Или все дело в мучительном усилии самовыражения?

Осторожный стук в дверь кабинета прервал невеселые размышления Гара.

— Что там еще?

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился Дарран. Гар почувствовал легкие угрызения совести. Старый слуга выглядел очень усталым. Требовать, чтобы он один поддерживал порядок в Башне, это уже слишком, и Конройд знал это. Проклятие! Вместо того чтобы спокойно сидеть в тепле и уюте библиотеки, ему следовало бы помочь Даррану. Однако сейчас нет ничего важнее, чем перевод дневника Барлы.

И для этого можно пожертвовать даже слабым здоровьем старика.

— Прошу простить, что отвлекаю вас, ваше высочество, но считаю своим долгом напомнить, что карета будет здесь через час.

Через час? Неужели так поздно? Неужели он действительно просидел здесь неподвижно почти семь часов? Гар бросил взгляд на каминную полку, где стояли часы, и поразился тому, что увидел. Сомневаться не приходилось, да, прошло семь часов.

А у него расшифрованы всего пять страниц.

Внезапно он почувствовал, как болят все мышцы. А желудок настоятельно требует пищи. Гар со стоном откинулся на спинку стула, потом встал, потер поясницу и спросил:

— Я тут подумал, а не собираешься ли ты принести мне обед?