Евгения Белякова - Король-Бродяга (День дурака, час шута)

— Ладно, — я сжал в руке его сухую ладонь. — Я приехал сюда не для того, чтобы снабдить тебя свежими сплетнями.

'А для чего?' спросил он одними глазами.

— У меня вопрос… кхм. Назрел. Что-то мне не нравится наш дружок король.

— Ха…

— Ты кое-что упустил. То, что он полностью, окончательно сошел с ума. Ходит ночами на башню разговаривать с призраком матери, которого на самом деле нет. То есть — говорит он со своим… воображением, или совестью, если угодно. Но зовет ее 'мама' и плачется каждую ночь. Я сам видел.

Чтобы поднять бровь, сил у Вито хватило. А это, я знал, было у него выражением глубокого удивления. Прям второй Асурро, так его.

— Да. Причем не раз. Вчера я сварил зелье — в Хавире научился, долго рассказывать, — оно позволяет видеть призраков обычным людям, не медиумам. Никого там нету. Пустота. Он болтает с пустотой, как Чокнутый Мельник из сказки. И обсуждает с ней, ни много ни мало, убийство своего отца. Они с Тобиасом придумали это, а Эдди сделал.

Вито поднял бровь еще выше.

— Вот я и говорю. От него надо избавиться, и чем скорее, тем лучше.

— Невозможно… — просипел Советник. Пару раз устало моргнул. — Это запрещено.

— Ну, я же не убивать его предлагаю…

Я поднялся, прошел к двери и запер ее изнутри. Ключ положил в карман, затем вернулся к Вито, снова сел рядом и взял его за руку, как заботливый дедушка. Он молча наблюдал за мной.

— Так вот… я не предлагаю его убить, нет. Всего лишь вынудить его уйти.

— Невозможно. — Повторил Вито.

— М-да? А со мной у вас прекрасно получилось.

Он широко раскрыл глаза и дернулся. Но не тут то было — я крепко держал его за руку. И вообще, я готов был расцеловать сам себя за то, что догадался прижать его сейчас, когда он слаб и не сможет мне так виртуозно врать, как делал это раньше.

— Да, Никлас, да. Я узнал. Как? Одна травница подсказала, сама того не ведая.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то, наверное, в свое оправдание, но зашелся кашлем. Так даже лучше — он будет молчать, а говорить буду я.

— Посмотрим на ситуацию м-м-м… примерно сто тридцатилетней давности. Есть я, король, влюбленный в свою жену. — Я загнул палец свободной от удерживания Вито руки. — Есть моя жена, которая тоже очень любит меня, и очень, повторяю, очень хочет родить мне ребенка. И не надо мне говорить, что настоящей женой она мне не была, как и королевой. Я помню.

Я загнул второй палец. Затем третий.

— И есть Советник. Его зовут Паскаль. Преданный, умный, совестливый. Воплощенная забота о государстве. Он дает Ивонн… — я стиснул зубы, всеми силами стараясь скрыть, насколько мне больно говорить о ней… Чтобы Вито, в свою очередь, не смог сыграть на моей слабости, — снадобье. Калея красная, чемерица, мед и черный корень. Соображаешь? Нет? Я тоже не сразу сообразил — сто тридцать лет мне понадобилось, да подсказка нищей травницы. Это снадобье не для того, чтобы сохранить ребенка. А чтобы его убить.

Вито силился что-то сказать, но кашель душил его, и он, боясь нового приступа, только судорожно сглатывал слюну.

— После ее смерти осталось только подтолкнуть меня уйти, что он сделал блестяще, признаю. Почему бы не провернуть подобный трюк с Эдуардом? Я, конечно же, не имею в виду, что нужно травить Алисию, Боги упасите, нет. — Я откровенно ерничал. — Но ты, уверен, придумаешь что-нибудь не менее действенное.

— Я…Почему Вы думаете, что Паскаль…

— А я не думаю, Никлас. Я знаю. Как говаривал профессор Ньелль, он же Глава Академии магии Дор-Надира: 'Логика — последнее прибежище слепца'.

На лбу Советника выступил пот, и я бережно вытер его платком.

— Вот такие дела… Рассказывай. Можешь не торопиться, если тебе трудно говорить.

Он молчал. Глядел на меня странно, и молчал. Я тоже — ждал, пока он решит что-то важное для себя. Времени у меня было много… целая вечность.

— Мы, Советники, уже многие столетия служим этой стране. — Вито начал говорить так тихо, что мне пришлось нагнуться к нему, чтобы расслышать. — Верно, преданно… это Вы правильно подметили. С того самого момента, как образовалась Связь между королем и страной, появился и Советник, помогающий правящему монарху. И у каждого короля он был свой. Все было неизменно в течение многих лет, но тут родился мальчик… насчет которого у тогдашнего лорда Советника были возникли опасения.

— Лорд Гериот, значит, с самого моего рождения знал, что со мной что-то не так, — помог я Никласу. Он устало опустил веки, подтверждая мои слова. И продолжил:

— Этот мальчик… рос. Стране угрожало… никто не знал, что, но он был… другим. Не таким, как его отец. Он не вписывался. Гериот испугался. Но запрет на нанесение вреда королю и наследнику… — он судорожно вздохнул, и я успокаивающе сжал его руку. Нутром чуял, что он говорит правду, поэтому не видел надобности быть с ним жестоким. — И, к тому же, Гериот надеялся, что он неправильно оценил мальчика… юношу. Когда тот взошел на престол, Советником стал Паскаль, и вместе с ответственностью и честью служить Невиану он получил указание — следить за Джоселианом, внимательно и неусыпно, и если подтвердится то, что он не является Стержнем для страны, поспособствовать его… уходу. Найти преемника из родственников.

Он явно говорил, не обращаясь ко мне — в полузабытьи Вито вспоминал… что? Сведения о выпавшем из линии наследования короле, передающиеся от Советника к Советнику? Легенды о страшном Джоселиане Первом?

— Никлас… — с некоторым сожалением прервал я его. — Скажи… я — сын своего отца?

— Определенно. Безо всяких сомнений.

— Хм… и что было дальше?

— Опасения подтвердились. Паскаль принял единственно верное тогда решение. Проанализировал ситуацию… нашел уязвимое место. И ударил.

Я с трудом удержался. Захотелось придушить его, тут же, на месте. Но потом… не знаю, что произошло внутри меня. В самой глубине — но оно примирило меня со многим в моей жизни. Я приподнял Вито, и обнял.

— Бедный Паскаль, — прошептал я. — Ему нелегко пришлось. И тебе тоже, Никлас. Прости меня.

— И Вы простите меня, — выдохнул он. Я положил его обратно на подушки, и он улыбнулся краешком губ. — Я всегда был противником тайн. Считал, что нельзя скрывать от королей их… предназначение.

— Умоляю тебя, не вздумай рассказывать все это Эдуарду, — рассмеялся я. Напряжение между нами исчезло. — Он тогда сбрендит окончательно.

— Да уж…

— А почему ты решил меня вернуть? Я ведь не вписывался.

— Когда Вы появились в Хавире… стали происходить некие… события. Тамошний Советник, Азарег, сообщил об этом невианскому, его звали Хлодвиг. Тот первый заподозрил, что дело не в Вас, а в оценке ситуации. Но предпринимать ничего не стал, тем более что Вы вернулись в Невиан, и Хавиру ничего не угрожало. А вот Оливер…