Евгения Белякова - Король-Бродяга (День дурака, час шута)

— Старина Оливер, — тепло улыбнулся я. — Он был как раз из таких — неуемных. Мне легко поверить, что именно он докопался до истины. И какой же она оказалась?

— Мой учитель понял, что Вы все-таки являетесь Стержнем. Другим, да. Наверное, пришло время нашему миру сделать очередной оборот… и Стержень, то есть Вы, вместе с миром изменился. А тогда… Советники этого не поняли. Их удивляло и беспокоило то, что Ваш родственник, посаженный на престол, при всей чистоте линии, процветанию страны не способствует. Даже наоборот. Именно тогда начался распад. Медленный… но неотвратимый. И Оливер решил Вас вернуть.

— У него это плохо получилось. Если точнее — совсем не.

— Да… — Вито выдохнул. — Но я надеялся, что мне…

— Спасибо, Никлас.

— За честность?

— И за нее тоже.

Мы помолчали.

— Что будем делать? — спросил я.

— Ничего. Оставим все, как есть.

— Но, если Эдуард не является этим стержнем, то его можно легко… сместить.

— Я не смогу.

— Так предоставь это мне.

Сунуть в мешок этого гаденыша, и в рабство, в Хавир.

— Не все так просто. А если страна все-таки наладила с ним некое подобие связи? Мы можем нарушить и без того хрупкое равновесие. Остановимся на нашем первоначальном плане — ребенок, передача прав. Если Вы, конечно, не передумали насчет короны.

— Нет, я не передумал, и ты прав насчет равновесия. Возможно, мнимого, но рисковать мы не можем. Хотя… нет, неважно. Пусть будет, как есть.

Я потер лоб.

— Мне уже пора. Тяжелый разговор получился. Тяжелый, но необходимый. И, вот еще что.

Я достал ключ от комнаты, повертел его в руках. Встал и открыл дверь. Внутрь тут же попытались сунуться любопытные морды слуг, но я погрозил им кулаком.

— Никлас, пошли человека к травнице, что живет у отбросов. На ее лачуге приметная дверь с инкрустацией, не спутает. Пусть купит у нее чимрей зеленый и липу, а на обратном пути — толченого древесного угля. Прими уголь, а через два часа — отвар. Сразу станет легче.

Возница, что доставил меня сюда, естественно, уехал, ведь я не просил его дожидаться моего возвращения. Как-то в голову не пришло. Я пошел к городу пешком, обходя лужи. Мысль о времени не то чтобы совсем не посещала меня, скорее она заглядывала в окошко, но постучать не решалась. Где-то на полпути к городу меня обогнал мчавшийся вестовой, обрызгав грязью. Что ему какой-то старикашка, бредущий к столице, верно, за подаянием, которого сейчас и коренным то нищим Валедо не достается. Я продолжил свой путь, обдумывая то, что сказал мне Вито. Картина выходила безрадостная, но, с другой стороны, не такая уж и страшная — всего-то нужно было подождать несколько месяцев.

Только на подходе к городу я сообразил, что с момента моего отбытия прошло не три, а все пять часов. Король, должно быть, вернулся и ломает со злости кресла в Тронной зале. Спрятавшись в переулке, я омолодился, сетуя на то, что приходится делать это слишком часто в последнее время. Ну, теперь то, когда цель ясна, можно будет и передохнуть — фигуры расставлены на доске, просто игроки отошли перекусить.

Стражники на воротах стояли те же, что и тогда, когда Рэд сопроводил меня из замка. Я подмигнул одному из них, приятному пареньку, который никогда, насколько я слышал, не обзывал меня 'собачьим дерьмом'. Второй же стражник сплюнул, завидев меня.

— Хей, король искал меня? — спросил я у молодого.

— Искал, — подтвердил тот, — но потом перестал.

— Плохо искал, — я вытряс из кошелька все оставшиеся рэдовы деньги на ладонь и чуть подбросил их, только чтобы они звякнули. — Я все это время был в замке, валялся пьяный… в…

— Конюшне, — подсказал догадливый паренек, протягивая мне руку, куда я ссыпал все монеты. — Там они смотрели мельком.

— Точно, в конюшне, — хлопнул я себя по лбу. И посмотрел на второго — тот, слегка впечатленный моим явным неповиновением королю, да и горсткой монет, согласно кивнул.

Я, честно говоря, и был похож на пьяного. Перемена внешности в течение нескольких часов, и так четыре дня подряд, разговор с Вито и все эти беспокойства по поводу Алирона… Сплавить бы куда-нибудь этого мальчишку, пока головы не лишился. Молодые — они ведь как думают: что сами что-то делают, суетятся, а в тени всегда стоим мы, более опытные, более мудрые… и пытаемся из того хаоса, что наделали эти несмышленыши, слепить хоть какое-то подобие порядка.

Наверное, из меня вышел бы неплохой Советник, сказал я себе, раз у меня появились такие мысли.

Что сказать королю на вполне законный вопрос 'Где ты шлялся, мерзавец?' я примерно сообразил, пока прыгал по лужам по дороге к столице. Мокрые ноги способствуют мыслительному процессу и философскому взгляду на жизнь — поэтому я решил не мудрствовать, а заявить, что напился и проснулся только… да вот буквально двадцать минут назад. Ну не убьет же он меня, право слово. Шут у него один. Отыграется на слугах, которых можно заменить.

Пританцовывая, отчего у меня в ушах звенело и дергало, — но стиль поведения надо соблюдать, — я пошел к трапезной, потому что король наш Эдуард, да благословят его Боги, по большей части, когда не спал и не валялся в постели с любовницей, жрал. Но там я обнаружил только мальчишку с кухни, который, вместо того, чтобы работать, а именно убирать объедки после завтрака, сметать мусор в кучки, или что он там должен был делать, дразнил пса. Он махал перед его мордой костью, тот рычал, облизывался и явно собирался откусить мальчишке нос.

— А где Его Величество? — спросил я у парнишки, рискующего в скором времени получить прозвище 'Безносый'.

— Они с королевой обедают в Малой Трапезной, велели не беспокоить. — Ответил тот лениво.

Я развернулся и припустил в южное крыло.

О, Боги, я никогда до этого так не бегал.

Я пронесся по коридору мимо прачек и корзин с бельем, влетел в двери, потом в сторону кухни, по коридору, дальше, дальше, огибая служанок, которые все что-то мыли и чистили, подныривая под их метла; по лестнице вверх… добежав до двери в крайне редко используемую залу для малых обедов (что они там делают?), я на пару секунд остановился — перевести дух.

Только бы он не…

Распахнув дверь, я узрел на первый взгляд идиллическую картину — Эдуард стоит посередине залы, неподалеку сидит в кресле Алисия; на столе расставлены фрукты, вино, сладости. На первый, неискушенный взгляд — король решил помириться в интимной обстановке. Или у него проснулась страсть к пузатым женщинам. Но я увидел и еще кое-что — затравленный взгляд королевы, обращенный ко мне, в нем читалось: 'Помоги!'

— Э-э-э, Вашество, вот и я, — я присел в дамском реверансе, растопырив руки.

— Пшел вон, — процедил Эдуард.

Если он думал, что я кивну и удалюсь, то он сильно ошибся. Ну, что с него взять, он молодой еще, в людях толком не разбирается.