Евгения Белякова - Король-Бродяга (День дурака, час шута)

Пока я предавался самобичеванию а затем раздуванию от гордости, Пухлик успел залить в колбу недостающие ингредиенты, и победно вскрикнул. Головы, торчащие из-за стола, неправильно истолковав его возглас, нырнули вниз, под защиту древесины. Хотя — я не уверен, что стол защитил бы их, если б рвануло.

— Зеленое! Смотрите — зеленое! — Мик махнул колбой в сторону первокурсников. Застучали об пол пятки — они спешно отползали подальше. Или это были зубы? — А если б не получилось, было бы фиолетовое! Или… может, и сиреневое, но мы бы этого все равно не узнали. Ладно, аккуратно возьмите… и не забудьте надписать.

— Чем ты тут занимаешься, Пухлик? — поинтересовался я, не без удовольствия отметив, что, когда я подошел, молодняк отполз еще дальше. Неплохо быть лучшим учеником Боевого Мага, не так ли? По крайней мере, никто пока не осмеливался подкладывать мне колючки в кровать и грязь в башмаки, как другим старшекурсникам.

— Ребята попросили сделать за них зелье на экзамен… — тон у него был и извиняющийся и вызывающий одновременно. Видимо, никак не мог забыть, как я его третировал в углу.

А я, свете нашего разговора с Асурро, обратил особое внимание на его бескорыстное желание помочь. И это кому? Зеленым соплякам, которых он видит впервые в жизни? Что же он готовит для своего друга? Я преисполнился еще большей решимости провести с ним беседу на тему моего прошлого, вслух же сказал:

— А тебе не кажется, что лучше было б, чтобы они сами выполнили задание?

— Представляешь, что они могли бы намешать? — начал убеждать меня Пухлик, но по всему было видно, что я заронил зерно сомнения в его нежную душу. Он посмотрел на колбу — уже не так уверенно, как раньше. На мне же скрестилось с десяток мальчишеских взглядов, уже возмущенных, а не трепещущих. Если б они были студентами, скажем, второго курса, одежда на мне уже задымилась бы, а так просто стало жарковато.

— Ты лучше представь, что они намешают после того, как сдадут экзамен и над ними уже не будет никакого контроля. Уж лучше пусть сейчас ошибутся, чем потом.

— Мда-а. Ты прав. — Мик, как все эмоциональные люди, с трудом выслушивал доводы разума, но, при всем обладал очень живым воображением, и без труда нарисовал себе картину разрушений, могущих появиться, в результате, скажем, вливания настойки Рагеа в сироп из летучих мышей и серы. Он пожал плечами и кинул колбу в раскрытое окно.

Клянусь Богами, некоторые из студентов умудрились перепрыгнуть через меня, когда кинулись к двери, ожидая взрыва. Я поморщился и поглядел на Мика.

— Теперь по твоей милости мы имеем сорванную с петель дверь и неизвестно что под окном. А вдруг в этот момент там шел Аффар? Об этом ты подумал?

Мик фыркнул и открыл было рот.

— Вообще-то в этот момент тут шел я, — раздался голос с улицы, и в проеме окна появилась сначала голова Профессора Гелдара, а затем и он сам. В руках он держал пресловутую склянку, и вид имел, мягко говоря, взъерошенный.

Третий этаж, подумал я, значит, он левитирует. Главным условием левитации, как нам вдолбили на втором курсе, является сильная эмоция. Я мог бы побиться об заклад, что абсолютно точно знаю ту эмоцию, что вознесла немаленького преподавателя некромантии в воздух.

— Фасмик Вальгенше и Джоселиан Просперо, ну-ну. — Он обвел нас злым взглядом. — Если мой нос меня не обманывает, это 'Красная Луна' второй степени. — Со всей возможной язвительностью заявил он, еле сдерживаясь, чтобы не зашипеть.

— Зеленая… — заикнулся Пухлик.

— Красная! — рявкнул Гелдар. — Мало того, что они швыряют в окна ценные зелья, так еще и не удосуживаются дождаться полной реакции!

Мы с Миком одновременно бросили взгляд на колбу — там весело пузырилась вишневого цвета жидкость. А Гелдар разбушевался не на шутку:

— Оба! Ко мне в кабинет, сейчас же!

Мик плелся позади меня и всю дорогу бубнил:

— Это должна была быть 'Зеленая Луна'… зеленая… наверное, младшие напутали с начальными ингредиентами…

— Молчи уж, — осадил его я.

Нам повезло — Гелдар не пожелал ставить в известность Аффара, и сам назначил наказание. Мы с Миком послушно взяли фонари и отправились в одно из подземелий Академии, сортировать мумифицированные останки, используемые Кафедрой некромантии для вызова духов и остальными Кафедрами Боги знают для чего еще. Уселись на свободном от магического мусора участке и вздохнули.

— Эм-м, Мик… Я как раз хотел поговорить с тобой…

— О чем?

— Место тут вполне подходящее, вряд ли кому-нибудь придет в голову сунуться сюда, — продолжил я, вертя в руках высушенную кисть, — да и возиться с этой гадостью мы будем несколько часов, не меньше, я как раз успею рассказать тебе…

— Да о чем рассказать то?

— Знаешь, мы знакомы довольно долго, и не раз… в общем, думаю, ты вправе узнать обо мне побольше.

— Что ты, что ты… — Пухлик поднял голову лисицы и смущенно заковырял пальцем в провалившейся глазнице. — Если у тебя есть какие-то тайны, я не настаиваю…

— От этих тайн больше вреда, чем пользы. — Заявил я. — Дай-ка мне вон ту стопу… ты смотри, какие длинные пальцы. Хм. Началось это давно, кажется, сотни лет назад — ты, наверное, не знаешь, но я был актером. Странствовал по свету вместе со своей труппой, и вот в один прекрасный день занесла нас нелегкая к старому герцогу…

Я рассказал ему все, начиная с кольца и проклятия, опустив лишь свое королевское прошлое. В конце концов, все странные и страшные события начали случаться со мной уже после того, как я сбежал от короны. Со стороны мы выглядели жутковато — два колдуна, рассказывающие друг другу страшные сказки в темном и глубоком подвале, в свете магических фонарей…. Кстати, нам повезло, что в них пылал магический огонь, обыкновенный выжег бы весь воздух в помещении, итак уже порядком спертый. А так получалось вполне себе загадочно, эдакие белые лица, тающие в темноте… Мик слушал меня молча, даже не переставал сортировать останки — крылья летучих мышей в одну кучку, сердца собак в другую…. Когда я закончил, он пробормотал:

— Ох, Джок…

— Эй…. Эй! А ну-ка посмотри на меня! — Велел я, набычившись. — Только не вздумай жалеть меня, паршивец, слышишь?

Было видно, что только мои нахмуренные брови удерживают Мика от того, чтобы броситься ко мне на шею и сжать в объятиях.

— Что было, то было…. В прошлом, понятно?

— Понятно… — прошептал он. — А ты… Ты пойдешь навестить ее? Ну, ту девушку? Она красивая?

— Мик! — я раздраженно отбросил чей-то спинной хребет и уставил на друга палец. — Неужто мне слышатся романтические нотки в твоем голосе? Что за бред? Она мне… как дочь, ясно? — обсуждать эту тему я дальше не хотел, и резко рубанул рукой воздух, демонстрируя это свое намерение. — Пойду, конечно, но не скоро.