Евгения Лифантьева - Железный герцог

— Что — ты? — раздался вдруг со стороны коридора звучный бас. — Что — ты?

Генрика и голем разом обернулись на голос.

— Альберт? — воскликнул "дядюшка Эльрик". — Нет, не может быть!

Генрика во все глаза смотрела на появившуюся в дверном проеме фигуру. Для того, чтобы войти в кабинет, гостю пришлось даже слегка повернуть боком — столь широки были его плечи. Мощные руки с похожими на лопаты ладонями свисали почти до колен. Грудь выпирала, словно киль у лодки, спину уродовал горб, ноги казались непропорционально короткими и слишком кривыми… Но внимание девушки привлекла не странная фигура, затянутая в длинный камзол, а лицо: широкое, с тяжелой нижней челюстью, носом без переносицы и огромными, чуть раскосыми синими глазами. Даже вертикальные зрачки не портили красоты этих глаз…

— О, темные та-ла! — невольно прошептала девушка.

Гость расхохотался:

— Именно так! Темный та-ла, как вы, люди, зовете наше племя.

— Так значит там, в подвалах, были вы?

— Не только, — отмахнулся та-ла. — Но это не важно.

И он обратился к голему:

— Не ожидал я от тебя, внучек, такой глупости! Если судьба дала тебе второй шанс, то это для чего-нибудь да нужно.

Голем пристально посмотрел на та-ла:

— Если бы ты не был так похож на Альберта, то ты дорого заплатил бы за свой смех!

— Да? — снова ухмыльнулся горбун. — Тогда я не покажу тебе одну бумажку.

— Что?

Та-ла вынул из-за обшлага какой-то лист и подал его голему.

Тот несколько секунд молчал и лишь потом неуверенно спросил:

— Это — правда?

— Да. Это писал Эльрик-младший. Надеюсь, ты узнаешь почерк парнишки? Эльрик находится там, куда вы и так собирались ехать — в Будилионе. "Сфера Огня" у него. Как он спасся и спас кольцо, он расскажет тебе сам. Но теперь нужно сделать все, чтобы ваши болтливые вожди кланов признали его Драконом. Впрочем, со "Сферой Огня" это будет несложно…

— Но почему? Если бы я знал раньше…

— Почему тебя не поставили в известность? Знаешь ли, мы все-таки не пресветлые боги. Мы многое можем, но когда люди упорно не желают верить оставленным для них знакам, мы бессильны. Мы можем управлять событиями, но не людьми. Да и для того, чтобы подняться на поверхность, требуется слишком много сил. Я смог прийти сюда потому, что сам помогал строить этот замок… Впрочем, когда-нибудь ты это поймешь, когда станешь одним из нас.

— Я? — только и смог выдавить из себя голем.

— А что? — расхохотался горбун. — Ты уже привык быть ходячей статуей, когда-нибудь привыкнешь быть и бессмертной душой…

Басистый хохот еще метался по комнате, эхом отражаясь от стен, а та-ла уже не было. Он исчез так же внезапно, как появился.

Несколько мгновений Генрика и голем молча смотрели друг на друга. Потом девушка пожала плечами:

— Надеюсь, теперь вы не будете настаивать на вашей просьбе?

Голем помотал головой.

— И еще, — по-деловому продолжила Генрика. — Мы с Арчи можем немного, но кое-что можем. И я обещаю, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ваш внук вступил в права наследства и получил честного и порядочного человека в опекуны. Но и у меня есть просьба. Я не знаю досконально, почему произошла ошибка, и почему вместо души моего отца в ларце оказалась ваша. Но я в этом разберусь. И тогда я буду знать, как выполнить волю моего отца. Он хотел получить возможность возвращаться в наш мир по своему желанию, а не когда придет время родиться в новом теле. И, возможно, для этого понадобится ваша помощь.

Голем встал на одно колено и склонил голову так, как этикет предписывает поклоняться королям:

— Леди! Моя смерть отменила все обязательства герцога Мора перед королями Келенора. Но Железный дядюшка Эльрик будет служить вам, леди, верой и правдой, как положено рыцарю служить своему сюзерену. Горы слышат мое слово!

Генрика молчала, не зная, что положено говорить, принимая клятву верности, и в комнате снова повисла тишина. Но вдруг со стороны распахнутой на галерею двери раздалось звонкое "Цвирк! Цвирк!". Девушка взглянула — напротив дверного проема на перилах сидело все воробьиное семейство. Птицы с интересом заглядывали в комнату и оживленно обсуждали происходящее на своем птичьем языке.