Евгения Лифантьева - Синий Дракон

— Псих, — констатировал князь, вытирая кровь.

Такие потасовки тоже были в традиции отношений между славянами и гномами, поэтому никто не обижался.

— Слушайте, а к нам в лагерь старик один приблудился, — сказал Кили, чтобы сменить тему разговора. — Бывший инженер с Тракторостроительного, и про оружие знает все. Говорит: у него книжек дома по кузнечному, по слесарному делу полно. Классный старик! И, что самое прикольное, понял, как и зачем играть. Говорит: "Чтобы понять историю, надо в нее окунуться, стать самому человеком другой эпохи. Вы счастливые, что можете это делать вместе". Я его обязательно к нам в мастерскую затащу!

— А откуда он взялся?

— Да Кошь притащила. Говорит, у него сердечный приступ в лесу был. История какая-то некрасивая: типа, тут его внук, чудак на букву "эм", на полигоне, поругались они с ним, ну, он с ним поговорить хотел, а где его искать, в какой команде, он не знает. Кошь испугалась, что с дедом что-нибудь случится. А он в палатке отлежался, потом его девчонки прогрузили — и оказалось: классный старик! Говорит: "Плевать, потом с внуком разберемся, а может, по Игре где встретится". Говорит: "Главное, я, кажется, понял, чем тут внук занимается, а то думали мы что угодно, что наркотики или еще что"…

— А как зовут старика, — спросил, вдруг напрягшись, Всеславур.

— Имя у него смешное: Владлен. Владлен Степанович. Но, говорит: "Если хотите, зовите Оружейником".

— Знаешь, а ведь это мой дед, — сказал Всеславур.

Он поднялся, закурил и ушел в кусты за палатками. Вернулся он лишь минут через двадцать. Дружинники и Кили азартно резались в кости и сделали вид, что не обратили на его приход никакого внимания.

— Эй, русичи! — прокричала, вылезая из мастерской палатки, Маришка. — Ваше время кончилось. Топайте к себе рождаться! А ты, Кили, иди к нам чай пить!

— Эх, гном ты, Килька, — прощаясь, Всеславур весьма чувствительно хлопнул Кили по затылку латной перчаткой. — Сам не понимаешь, какой ты гном!

— Ну, гном, ну голова каменная, так зачем лишний раз это проверять? — морщась от боли, проворчал Кили и пошел пить чай.

7.

Вопиющее нарушение старшим охранником Храма гномом Кили устава патрульно-постовой службы привело к том, что очередную дипломатическую миссию сопровождал Старый Оружейник. Сначала девушки отправились к племени Ящериц, и вождь, точнее, вождица племени в знак того, что Великая Пустота нашла себе место в душах аборигенов, пожертвовала передававшийся из поколения в поколение священный артефакт: осколок глиняной чаши, на котором угадывался какой-то цветочный рисунок. Старшая жрица с великим почтением приняла дар, пообещав дикарям, что за это над ними простерется (или прострется, тут Милочка окончательно запуталась в глагольных формах) сень благодати.

Посидев у аборигенов, жрицы отправились к славянам. И попали, как говорится, с корабля на бал, то есть на пир.

На импровизированном столе из постеленных на траву пенок лежала красивая вышитая крестиком скатерть, а на столе чего только не было: пироги, печенья, салаты…

— А почто жалеть припас, — радушно приветствовал гостей князь, — чай, сына женю!

Ребята говорили, старательно "окая" — подражая древнерусскому говору. Во главе стола сидела пара "молодых" — девушка в венке из лент и живых цветов и (Владлен Степанович даже вздрогнул, когда увидел) — его внук Колька в изукрашенной вышивкой рубахе. Всеславур тоже увидел деда, уставился на него недоуменно, потом опустил глаза и так и сидел, замерев над тарелкой. Потом "молодые" встали, их под руководством волхва привязали друг к другу реп-шнуром и стали посыпать зерном и мелкими монетами. Девушки пели. Когда обряд закончился, жрицы сели рядом с коллегой по работе и начали осторожный разговор о едином истоке всех вер. Но их постоянно перебивали:

— А не поведает ли почтенный волхв, откуда пошел закон скреплять суженых конопляным вервием? — обратился к нему один из "русичей".

— А пошел закон сей от князя Ярокута да от жены его Славинки, что умела ворожить на бараньей лопатке да резать черты на дереве, так что дерево то становилось волшебным, — начал рассказ волхв.

Только послушав минут десять, Старый Оружейник сообразил, что парень излагает не подлинную легенду и даже не что-то созданное в древнерусском духе, но остроумную пародию. По ходу сюжета получалось, что все боги отличаются непомерным честолюбием и столь же непомерной страстью к женскому полу, особенно к тем его представительницам, которые продвинуты в магии и ворожбе. Пирующие достаточно долго крепились, пытаясь сохранять серьезные выражения лиц, но, в конце концов, хохот загулял по лагерю. Посольство заканчивалось провалом, но в этот момент к поляне подошла ватага парней в черных доспехах:

— К тебе, князь, в гости мы, хоть и не пригласил ты нас на свадьбу, но мы сами пришли. Да не просто пришли: предложенье принесли. У тебя — товар, у нас — купец. Выдай за барона Уго свою дочку Лебедушку — и будем мы вместе править в этом мире до скончания века.

— Спасибо за предложение. — От неожиданности князь чуть было не перешел на нормальный язык, но быстро спохватился. — Только вот беда: нету у меня дочки-Лебедушки. И никогда не было. Есть сынок юный Всеславур, народился недавно, правда, рос не по часам, а по минутам… Да только все равно не по чину ему в замуж идти. Может, у вас, кнайтов, это и принято, а у нас, богов почитающих, развратом считается. К тому ж он сегодня и женится…

— Что-то ты, князь, не вежливо с послами разговариваешь! Али не хочешь нашей дружбы? — поинтересовались гости.

— Да не то, чтобы хочу, и не то, чтобы не хочу, — пожал плечами князь.

— Тогда жди наше войско под стенами своего города!

Последняя фраза была наглой ложью: войско ждать было нечего, оно было тут, у ворот: два десятка парней в черных латах с длинными мечами. А четверо уже тащили бревно на веревках — осадный таран. "Русичи" кинулись к оружейным стойкам, жрицы Великой Пустоты взвели арбалеты, а Владлен Степанович, охваченный общим азартом, автоматически встал, как учил Кили, позади ближайшего с нему щитовика.

Ворота пали, рыцари ворвались в лагерь. Оружейник успел пару раз ткнуть кого-то копьем, с удовольствием отмечая, как пораженные противники садятся на траву. Потом его достали длинным мечом, и он тоже присел, уворачиваясь от проносящихся мимо бойцов. Вскоре нападение было отбито: русичей было больше, чем врагов, да и арбалеты Храма немало помогли защитникам. Правда, трупов и с той, и с другой стороны было в достатке, чуть ли ни по половине каждой команды. Мертвецы поднялись, и Оружейник — вместе со всеми. Уходя, он оглянулся: оставшийся в живых Всеславур, растрепанный, без кольчуги, смотрел ему вслед. Но, как уже объяснили Владлену Степановичу, по правилам мертвецы не имеют права разговаривать с живыми, и он поспешил догнать того щитовика, чью спину он пытался прикрывать в бою.