Анастасия Вихарева - Тайны гор, которых не было на карте...

Внемля совету дракона, шумиху решила не поднимать, изучая феномен. Ждала, когда сами прибегут, требуя защиты и содействия. Ан, нет, не бежали. Зима и отсутствие дорог сдерживали толпы любопытствующих. Земля лежала за горами, места нехоженые, благодаря стараниям оборотней и матушки, любившей места уединенные, поселений почти не осталось. Слухи ходили, но принимали их безо всякого энтузиазма, никто значения не придавал. А как пропали оборотни, посланные на поиски Матушки — и сия братия обходила те места стороной.

И свалить-то появление проклятой земли не на кого!

Ей бы сразу самой за это дело взяться, но как сразу-то поспеть за всеми делами?

Для развертывания полномасштабной операции нужны были доказательства, но предатели ничем себя не обнаруживали, не подавая признаков жизни. Но на лето готовилась, укрепляя армию людей и оборотней, и вампиры призывались в элитные подразделения, пока лишь на обучение, но с таким расчетом, чтобы по призыву, в случае чего, прошла полная мобилизация. Самостоятельно. Постоянно приходилось выкручиваться, придумывая одну правду за другой, а иной раз не объясняя ничего. В конце концов, царица она.

С того времени, как она узнала, прошло чуть ли не три месяца. Было это в середине февраля, а теперь уже апрель на исходе. И каждый день молилась, чтобы весна наступила ранняя. Но снег, как назло, не таял, или таял, а потом наваливало снова, как зимой. Земля только-только оголилась местами, но такой паводок начался от таяния снега, что про войну пришлось забыть. Воевать в государстве получалось только летом, в другое время ни своя армия, ни чужая не выдерживали, климат не тот. А так хорошо все продумала — одолеют ее вампиры: "Вызволите, Ваше Величество, землю-матушку!" И она грозно встанет, хмуро взглянет, и скажет громовым голосом: "Да как же вы, ироды, землю проворонили?!" И полетят во все концы вестники, мол, помогите — свалилась беда, по какой причине неведомо!

Но никому дела до той земли не было…

Хочешь, не хочешь, а придется признаться, что знает она, по какой такой причине… Как это мерзко! До чего же не хотелось брать на себя роль недоброго вестника! Но времени уже не осталось, еще неделя, и армию можно будет выводить под ружье. Тайные агенты докладывали, что проклятая земля растет, как на дрожжах.

А Его Величество тем временем становился каким-то уж слишком самостоятельным, скрытным, подозрительным, требуя отчета и ущемляя в интересах, в первую очередь, ее, поостыл к своим, открывая недостатки в проверенных вампирах. И стали у него появляться совсем уж больные мысли о всяком возвышенном: философские труды перечитывал, о вечности задумывался, про Бога Святых Отцов пытал, внезапно проникшись любовью к Спасителю и к Его непонятому гуманизму… А уж как интерес-то к женушке упал! Пропадал в кабинете с утра до поздней ночи, слава Богу, занимаясь не столько государством, сколько выискивая секреты соседей, которые имея лицо не менее клыкастое, оставались пушистыми и бессовестно ущемленными, когда строили козни, ущемляя государство и в политике, и в экономике, и во всем, чего бы им не пожелалось. Она чувствовала, что там, в его сознании, есть кто-то еще, ясно улавливала вибрации — но прочитать, как ни старалась, не могла. И проклятым не выглядел — проклятые про усталость обычно не говорили, загибались, но работали, в один день спуская жалкие гроши, а этот еще со вчерашнего дня управлять делами не садился, собирая сведения, уличающие ее в измене. Слава Богу, выводы Его Величества от ее собственных выводов, сделанных давным-давно, мало чем отличались: не иначе, государство было проклятым — вроде все как у всех, даже лучше, ан, нет, больное какое-то, и как начнешь разбирать — все болезни не свои.

Значит, Зов… Значит, о царстве мечтают…

Так-то! Не дураки, ставить на проклятую не имело смысла. Много не наживешь, в раз разденешься и разуешься, взять с нее было нечего. Но позвали — маеты достанет. Слушая бредни Его Величества, она уже не сомневалась, что манят для заклятий в избы, которые как раз у гор видела. Поди, и жену новую приготовили, надеются обвести ее вокруг пальца… Неужто, думают, что не сообразит она? Ну, это мы еще посмотрим, свои клятвы крепче железа булатного — ее назвал единственной, кому позволено карать его и миловать.

Она мгновенно успокоилась — ладно, успеет забросать государство бомбами. Если беды не избежать, пусть будет — но после. Мысль Его Величества об отпуске была ко времени — и чем дальше его проведут, тем лучше. Мол, произошло, когда себя дома не было, а министры пускай ответ держат. За то время, глядишь, наконец-то, образумятся — и выйдет, как задумала.

Ее Величество широко улыбнулась,

— Услышал! Слава Богу! Так и я о том же, давно пора… Вот она я, душа твоя родимая, перед тобой сижу, скорблю смертельно. Вспомни, что сам архимандрит нас соединил, а что связано на земле, связано на небе. О чем желаешь поговорить со своею душою? Отдохнуть? Замечательно! Но там, где я скажу — с душою надо считаться.

Ее величество лукаво улыбнулась, Его Величество усмехнулся. М-да… С женой не поспоришь — родимая…

Родимый, которого родил. Кого можно назвать "родимый"? Детей разве что… Еще идея могла быть родимой. А родители, или родина — эти родившие. Что-то в каждом слове заковырки стал искать: услышал слово, и по ушам резануло. "Душа" в последнее время тоже бьет по ушам. Много он думал о душе. И так, и так выходило, что душа его — собственная жена. Но вампиры все время проговаривались, что души у них нет, замолкая сразу же, как только начинал расспрашивать, тема эта была под запретом. Перебирая в памяти лица народных представителей и особ особо приближенных, он не видел таких взаимоотношений, какие были у него с супругой. Немногие ему нравились, еще меньше, как они жили, позволяя искать утешителей на стороне от родимых. У него с женой тоже не все было гладко, но ему повезло, к консенсусу приходили. Друзей у него почти не осталось, а те что были, еще с деревни, в которой половиночку свою нашел.

А так просто вышло все, что самому не верилось.

Жизнь в то время как-то что-то не складывалась. Вроде все было: достаток, мечты разные, дороги открытые — а каждый день душа болела. И сколько не бились батюшка с матушкой, хворый был, будто порчу навели — и все как-то наполовину. А тут раз, и понял, надо на шахту наниматься, богатое было предприятие, перспектива, карьерный рост, будто в ухо шептал кто: пойди, пойди, наймись к богатому владельцу горной шахты! Чувствовал — повезет. И отчего-то знал, что есть у него дочка, загляденье, на выданье, красавица писаная, еще не видал, а уже тогда мечтал.

А как столкнулись, дар речи потерял, руки ноги отнялись — все в точности, как он представлял себе.