Анастасия Вихарева - Всей нечисти Нечисть...

Значит, ему не мерещилось... Рассказы, теперь уже, наверное, пророчества кормилицы вдруг обрели смысл и стали явью...

Валимир засмотрелся на едва заметное свечение среди травы, которое вело в темную чащу лесного массива с невысокими редкими деревьями, осторожно ступая рядом. Тропинка поднялась на возвышенность и спустилась к реке. И едва не наступил на Виткаса, который лежал на земле и уже не рыдал, и не сотрясался. Он ушел далеко от лагеря. Валимир испугался, когда тот не откликнулся на его зов. Он потрепал его за плечо и попытался поставить товарища на ноги, но тот смотрел на него каким-то мутным взглядом с расширенными зрачками и валился с ног.

-- Виткас, пойдем, вставай, -- Валимир испугался еще больше. -- Честное слово, я вытащу тебя отсюда, если мы сегодня спасемся! Клянусь! Господи, да что же это с тобой...

И вдруг понял, вглядываясь в пустые глаза: он не пил за ужином чай -- горячий сладкий чай остался на столе, когда он торопился унести продукты в палатку, а когда вернулся, кружка была пустая... Так вот почему все люди спали, не просыпаясь до самого утра! Люди с утра мечтали о кружке чая и выстраивались за ним в очередь ...

Он усадил Виткаса, но тот повалился, как тряпичная кукла.

Валимир мысленно помолился. Он тоскливо посмотрел вокруг себя, заметив, что они находятся в той самой лощине, откуда принесли грибы и орехи на ужин. Место тут было спокойное, но он встревожился: здесь повсюду играл все тот же таинственный свет, поднимаясь от земли. Валимир насторожился, исследуя его источники. Он заметил, что свет исходит от растений, не то кустарника, не то маленьких деревьев, которые сами оставались темными. Лишь странное раскидистое деревце, листья которого были поставлены ребром, при его приближение вдруг засветилось, не просто излучая свет, но как бы само наполнилось огнем, который струился в нем, как кровь. Свет был теплым и приятным. Он дотронулся и отдернул руку, от дерева шел жар. Пересилив страх, он надломил маленький сучок. Сучек загорелся в руке, как спичка. Другой огонь, жидкий, выделился в месте преломления и мгновенно затянул рану деревца.

"Это не радиация!" -- подумал он, успокаиваясь, с любопытством исследуя странное раскидистое растение. "Наверное, это то самое дерево, из которого Бог воззвал к Моисею!" -- опешил он от своей догадки. Люди с двойными лицами почему-то обходили эти места стороной, и говорили, что тоже видят свет. Не удивительно. Но обычные люди его не чувствовали и не видели. Во всяком случае, орехи и грибы ничем не отличались от обычных, разве что были чуть крупнее и не потравлены червем. Ему тепло показалось приятным, он вернулся к Виткасу, не выпуская дерево из виду. Комендантский час в лагере наступил давно, лагерь спал, один за другим гасли костры. Светились лишь палатки вампиров и тех -- с клыкастой пастью, как будто для них комендантского часа не существовало. Но вяло. Он вдруг подумал, что неплохо бы свалить отсюда. Его самого вряд ли хватятся до утра -- он ушел от своих, свои не хватятся, и донес вещи, бросил на полдороге, когда заметил, что вернулись драконы, так что и группа подрывников искать его не станет. Другое дело Виткас, его знали, и знали, что он отправился встречать брата...

"Черт!" -- выругался он, перетаскивая друга поближе к теплому дереву, уложив между поваленными деревьями. Бежать было самое время, но мог ли он оставить друга и как далеко он его унесет?! Каждый раз он был уверен, что вот он -- худший день его жизни, но приходила новая беда, и день тот, оказывается, был не самым худшим.

"За что?! -- взмолился он и сразу поднялась волна протеста. -- За что, Господи?!"

Сейчас ему больше всего на свете ему хотелось убить каждую тварь, которая забрала у него Зулейку и Ибн-Ибрагима, плюнуть в довольные клыкастые лица. И за бабку-кормилицу, которую нашел с пробитой головой, и запуганного брата, который боялся собственной тени, и за Мирабель, и за Стаса... Слава Богу, что его все же чаще вычеркивали из своей жизни -- но вычеркивали так, что не оставалось сомнений, кто за этим стоит. В бессильной ярости он сжал кулаки, против воли возненавидев себя за сырость на щеках. Здесь, где никто не мог его видеть, он мог дать волю чувствам, но их-то как раз и не было, а была боль, запертая внутри, и вой, которым воют на луну, и который рвался наружу, не доставая ее. Боль была там, а он здесь.

И вдруг деревце ярко вспыхнуло змеиными языками пламени, словно предупреждая о чем-то, и сразу погрузилось во тьму. Спустя пару минут Валимир услышал шаги. Он отпрыгнул в сторону, заваливаясь в высокую траву за одно из бревен, замер.

-- Нашел! -- спокойный уверенный голос прозвучал чуть в стороне, там, где он оставил Виткаса. -- Спит он, на него сонное зелье подействовало.

-- Ну что, позавтракаем, поужинаем? -- с оживлением, полушутя, полуигриво спросил второй, наклонившись над Виткасом.

Валимир нащупал в голенище нож, достал его и спрятал в рукаве.

-- Хорошо бы, но я пока обхожусь своим пайком. Кровь и мясо мне нужны в полнолуние. Ты это, слышь, не шути, у вампиров жизнь тут незавидная. Выглядят они неважно. Людей взяли по обычному рациону, но, похоже, у них голодуха начинается. Дальше хуже будет. Вверху холод, колбасить их начнет, своя-то кровь не греет. Вот увидишь, начнут влет забивать. Сегодня в двенадцать группа подойдет, может, нам тоже достанется, а эти на учете.

-- Никогда не видел вампира в естественном виде, а тут краска с них быстро слазит. Видал, какие клыки? -- голос был молодой, неокрепший, высокий. -- Я думал они сытые...

-- Мои не хуже! А сытыми они никогда не бывают... А где этот... второй? -- второй голос явно принадлежал человеку в летах.

-- А разве в пещере его нет? -- удивился тот, который был помоложе.

-- Нет, я проверял. Рюкзак и мешок спальный у входа брошен. Может, сбежал?

-- Далеко не убежит, тут наших больше двадцати сотен, с полсотни в любое время могут трансформацию пройти.

Валимир слегка приподнял голову, рассматривая обоих оборотней. Ни тот, ни другой под определение "юноша" не подходили, оба истинно взрослые особи -- пожалуй, он не справился бы даже с одним. И вздрогнул, когда услышал еще один голос. Третий оборотень продирался сквозь кусты, внезапно поднявшись из тени дерева, на ходу застегивая ремень. Валимир вжался в землю, принимая позу спящего человека, подложив руки под голову. Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. По крайне мере, он знал, что просыпаться нельзя и нельзя откликнуться, и прятаться было бесполезно, все равно найдут. Он слегка засопел, пуская пьяную слюну.

-- Кормят, поят, чаями, кофеями...Че ему сбегать?! -- тот, кто говорил, хихикнул. -- Это тем, кто свое отгулял, наливают из белого чайника. Вампиры не любят, чтобы кровь с отравой была. Вот чего не понимаю, удовольствие в душу плюнуть перед смертью. По мне так порвал горло -- и сыт, и весел. А у них обязательно садо-мазо. Не-а, сбежать можно только в полнолуние, когда наши в погоню уйдут... Странно, по запаху двое, а подписываются тремя, Дьявола приплели... Эти меня больше интересуют. На испуг берут? Думаете, далеко ушли?