Татьяна Нартова - Янтарный волк

— У меня есть план лучше, — озорно подмигнул Ник, — Помнишь, ты хотела сходить в парикмахерскую? Почему бы нам этого не сделать сейчас?

— Ты серьезно? — не поверила Карина, пытаясь понять, шутит приятель или просто издевается. Кажется, он еще вчера был решительно против любых перемен в ее облике, что же такого могло произойти, чтобы Ник поменял свое мнение? Именно это и высказала девушка, на что друг неожиданно тихо произнес:

— Просто я сегодня по дороге в магазин понял для себя много важного. И мне кажется, если тебе хочется что-то сделать, — делай. Ты же сама недавно говорила, что хочешь перемен?

— Хочу, — улыбнулась художница, с подозрением вглядываясь в глаза Ника: не вернулся ли в них тот странный утренний блеск, смешанный с болью и стремлением умчаться на край света. Блеска не было, но и прежние смешинки куда-то удалились, оставив зрачок непроницаемым и тусклым, — Что ж, это даже лучше. Парикмахерская находится в той же стороне, что и ЗАГС, так что если за нами все еще следят, это будет только на руку.

Карина повернулась к подъезду, задрав голову. Точно! Прямо на них смотрели ее родители. Она едва удержалась, чтобы не сделать им ручкой, но за нее это уже сотворил Кузьма.

— Ладно, стрижка — стрижкой, но нам-то что делать? — спросил он, когда девушку усадили в кресло, накрывая ей плечи, чтобы на одежду не попали волосы.

— А мы пойдем на север, — отозвался Ник, на секунду отвлекаясь от подслушивания разговора между мастером и подругой, — Тут есть неплохая закусочная. Карина?!

— Да?

— Мы тебя будем ждать в "Северном волке".

— Волке? — с некоторой опаской переспросила девушка. Парень с запозданием понял, что совершил очередную глупость, но увидев, что художница тут же расслаблено откинулась на спинку, решил не торопиться с выводами, — Хорошо. Надеюсь, вы не съедите все их запасы!

— Постараемся, — хихикнул мальчишка.

После часа ожидания, Ник уже собрался было пойти за своей подругой, оставив Кузьму в закусочной. Но та появилась сама, сияя, словно только что вымытая тарелка. Кажется, от нее даже аромат начал исходить другой: свежести и праздника. Лихорадочный взгляд испуганной косули, загнанной гепардом, из глаз художницы исчез. Остался только яркий блеск восхищения:

— Ну, как вам? — повернувшись на каблуках, девушка продемонстрировала новую прическу со всех сторон. Кузьма хотел пожать плечами, но вовремя скорченная гримаса Никиты живо отбила у него это желание. Пришлось так же глупо улыбаться и цокать языком. Вместо шикарного темно-русого "хвоста" остались светлые, редкие прядки, больше годные на кисточки. Зато появилась челка, закрывшая почти полностью левый глаз. Да и оставшаяся шевелюра больше походила на разметавшийся во все стороны стог соломы. Однако, похоже, Никита ни капельки не притворялся, что ему нравится. Кузя даже недоверчиво бровь приподнял, что было расценено Кариной, как комплимент:

— Что, нравится? — улыбнулась еще шире художница.

— Не-а… — совершенно не смущаясь, протянул в ответ паренек, — Такие деньги отвалила ради того, чтобы тебя, словно курицу ощипали. Да и еще и цвет какой-то странный.

— Вообще-то это карамель, — хмыкнула Карина, повернувшись к Нику, — А ты что скажешь?

— А мне нравится, — неожиданно ответил друг, — Если честно, я думал, что из твоей затеи ничего не получится. Но результат вышел вполне пристойный. Конечно, еще долго придется привыкать к твоему новому облику, но что-то в этом определенно есть.

— Паршиво? — недоверчиво скисла художница, — Или все же терпимо?

— Не знаю. Это просто по-новому. А новое не может быть хуже или лучше. Оно — новое. К тому же теперь меньше денег уйдет на шампунь, а то я уже было решил, что разорюсь на нем, пока ты у меня живешь… — добавил Ник, за что немедленно получил толчок в плечо. Недоеденный чебурек смачно плюхнулся обратно на одноразовую тарелочку, забрызгав не только парня, но и Карину. Девушка фыркнула, отряхиваясь, словно промокшая кошка.

Солнечный луч, каким-то сверхъестественным образом сумевший пробиться сквозь пыльное окошко под потолком, мигнул на ее щеке, медленно переплыл на светлые пряди, блеснув в них золотом. Сама того не замечая, художница на мгновение стала редким полотном, в котором отразились и свежесть, и легкость, и мимолетность явлений, и грусть. Ник только смущенно улыбнулся, с каким-то новым ощущением глядя на подругу.

"И все-таки она достаточно привлекательная", — мелькнуло у парня в голове. Но это была только часть правды. На самом деле у него даже дух захватило от этой новой Карины, а признаваться в этом он даже себе отчего-то не решался.

Кузя с обреченным видом вздохнул, чересчур громко и выразительно зачавкав булочкой с повидлом, и тем самым нарушая всю атмосферу.

— Кузьма, это неприлично! — шепотом напустилась на оборванца девушка, на что получила ответ:

— Шато я не пялюсь на девушку с таким идиотшким выжашением лица.

— Эй, сопляк, ты совсем что ли стыд потерял? — немедленно возвращаясь с небес на землю, удивленно произнес Никита.

— Нет, — кое-как протолкнув очередной кусок в горло, возразил с улыбкой Кузьма, — Я его временно одолжил.

После чего с совершенно безобидным выражением подсунул Нику под нос карманное зеркальце. И тот впервые в жизни не пожалел о том, что у него смуглая кожа. На бледном лице красные пятна смотрелись бы уж совсем неуместно.

Одновременный замах ладоней над темечком живо заставил мальчишку выскочить из "Северного волка". Дав ему пару минут форы и заодно расплатившись, ребята двинулись вслед.

Эта ночь стала самой страшной из всех предыдущих. Девушка так и не смогла вспомнить, что именно заставило ее закричать, и почему она неожиданно оказалась на полу. В голове осталось только рычание, больше похожее на хриплый смешок. Она кое-как поднялась на дрожащие ноги, с удовольствием усаживаясь на краешек кровати. Рубашка была мокрой на спине, по вискам тек пот.

— Что? — в дверях немедленно обнаружился встрепанный Ник в одних штанах.

— Сон… — глухо простонала Карина.

— Все тот же или что-то новое появилось? — присаживаясь рядом, попытался хозяин квартиры успокоить подругу. Однако девушка и так была уже спокойна, а вот он теперь не на шутку разволновался. Парню показалось, что из ее комнаты, на сей раз, доносился не просто плач, а какой-то животный крик.

Художница только головой покачала:

— Я не помню. Ничего не помню. Только знаю, что он намного ближе, чем я ожидала. Ник, где моя картина? Я должна на нее посмотреть.

— Ты уверенна, что это так для тебя необходимо? — стараясь своей интонацией выразить беспокойство за девушку, поинтересовался Никита.

— Да. И я прошу тебя, не надо на меня смотреть такими дикими глазами. Со мной все в порядке. Как ни странно…