Элисон Бэрд - Империя звёзд

Напротив дверей и, очевидно, расположенного за ними просторного зала оказалась приемная, очень похожая на приемную в Халмирионе. Здесь девушек встретили служанки и заставили переодеться в красные мантии с просторными висячими рукавами, а вуали тоже сняли и заменили тяжелым убором из лент красной ткани, вышитых, как и мантии, золотыми драконами.

— Но нам ничего не видно! — возразила Эйлия, когда ей на голову надели этот убор. — Мы же не видим, куда идти!

— Вас поведут за руку. Вам не положено до времени смотреть на божественную сущность.

Что ж, подумала Эйлия, зато не придется тратить силы на поддержание иллюзии, раз лица не видно. Мандрагор не учует от нее волшебства, пока не станет слишком поздно.

Служанки вывели их из приемной, держа за руки и за локти. Эйлия услышала звук открываемой двери.

— Войдите и приблизьтесь к трону дракона, — кратко проинструктировал служанок лоаней.

Девушки пошли на ощупь, ощущая ногами мягкость толстого ковра. Глянув вниз, Эйлия увидела, что он такой же алый, как ее мантия, с золотыми узорами. Зал, наверное, был огромный: они довольно долго шли, очевидно, по центральному проходу, и если судить по голосам, народу здесь собралась не одна сотня.

Служанки шепотом велели девушкам остановиться и стоять тихо. Эйлия и Май повиновались. Эйлия чувствовала, как растет в ней напряжение. Здесь ли Мандрагор? Стоит ли попытаться его ощутить, или это значит слишком рано предупредить его о себе?

— Новая невеста, ваше величество, — сказал сзади лоаней подобострастным голосом.

С возвышения раздался глубокий бас, и Эйлия вздрогнула узнав его обладателя.

— Мне кажется, я вижу двух, — произнес он. — Меня глаза обманывают, Эррон, или же я вижу двух женщин, когда ты объявляешь об одной?

Человек нагнулся и сорвал с девушек вуали — Эйлия быстро вернула иллюзию на место.

— Избранная невеста — вот эта дева по имени Май. Ее спутница, Лиа, также взыскует чести предстать перед вашим величеством. Если вашему величеству она неугодна, она может быть служанкой.

Эйлия и Май огляделись. Тронный зал был исполнен в темно-зеленом мраморе и освещен огромными лампами, свисающими с потолка на золотых цепях. Вокруг колонн, поддерживающих свод, вились облицованные золотом драконы, и красные рубиновые глаза будто готовы были сжечь стоящих внизу людей. Алый ковер тянулся по центральному проходу и всходил на помост. На помосте стоял трон, тоже золотой, сделанный в подобие четырех драконов — два составляли подлокотники и два встали на дыбы спинкой трона. Это была имитация императорского трона дракона — возможно, в знак того, что лоанеи считают себя истинными наследниками императора. За троном в стене находилась дверь, завешенная тяжелыми красными портьерами. Стоявшие вокруг трона люди в роскошных мантиях оглянулись на двух девушек. Они, как и тот лоаней, были высоки и изящны, с тонкими резными чертами лиц.

Но глаза Эйлии смотрели на того, кто занимал трон.

Мандрагор был великолепен в царских регалиях — черный шелк тоги с широкими рукавами под красной мантией, стекавшей с трона и лежащей у его подножия озером крови. И тога, и мантия были покрыты узором из вышитых золотом драконов, а на голове Мандрагора возлежала золотая корона в форме рубиноглазой змеи, кусающей свой хвост.

Мандрагор не смотрел на Май. Он не сводил глаз с Эйлии, и золотистый взгляд пронизывал ее насквозь; она ощутила, как он проникает через наложенную иллюзию, как солнечные копья сквозь утреннюю дымку. Он резко поднялся, высокий и прямой, глядя ей прямо в глаза. Рубин блеснул на нее огнем, будто вызов. Мандрагор тут же, не говоря ни слова, повернулся и вышел сквозь портьеры за троном.

Отбросив маскировочную иллюзию, отшвырнув служанок одним взрывом силы, Эйлия вспрыгнула на помост и устремилась за ним.

— О бог стекла! Услышь нашу мольбу! — Загорелый юноша-жрец склонился в почтительном поклоне, и венок из лесных цветов качнулся. Перед жрецом стоял магический кристалл, все еще закрепленный на обломке консоли утонувшего звездного корабля, и кристалл тускло блестел в свете факелов, высоко поднятых вокруг него. — Хорош ли будет наш улов, о дух стекла? Одарит ли нас своей щедростью царь-дракон, что властвует над водами? Будут ли грозить нам орки или морские змеи?

Кристалл заиграл, и в нем замелькали сети, полные рыбы. Жрец простерся ниц на песчаном берегу.

Жители рыбацкой деревушки, замершие в почтительных позах, абсолютно не заметили появления у себя за спиной Аурона и Талиры. Лоанан и т'кири были в людском обличье, одеты просто и внимания не привлекали. У них на глазах жрец отвесил еще один поклон, а потом народ встал, женщины, дети и старики двинулись к хижинам, где горели лампы, а мужчины взяли сети и пошли к утлым лодкам.

— Ну, Аурон! — шепнула Талира, как только лодки вышли за внешний риф. — Все уплыли.

Опекуны подошли к шару.

— Говори! — приказала Талира. — Что стало с твоей пассажиркой, оракул? Жива она или погибла в крушении звездного корабля?

Сфера не ответила.

— Бесполезно, — сказал Аурон. — Сила внутри этого кристалла подчиняется законам архонов. Она не может шпионить ни за каким существом, ни для какой цели.

— Это не шпионство! — взорвалась Талира. — Это дело жизни и смерти! Она могла утонуть или попасть в плен! — Огненная птица повернулась к Аурону. — Ладно, так что нам делать? Потянуться к ней силой, связаться с ней ментально мы не можем — он или кто-нибудь из его прислужников может нас услышать. И если она скрывается, мы ее выдадим Мандрагору. Она откликнется, ощутив наше присутствие, позовет нас, и тогда он ее схватит.

— Значит, надо просто ее искать. Можем посмотреть вдоль берега и попытаться взять след по запаху. Она должна была выбраться на берег невдалеке от места крушения.

— Аурон! — Голос Талиры слегка дрогнул. — Мы не знаем, выбралась ли она на берег.

Аурон повернулся к хрустальному шару.

— Хоть это ты можешь нам сказать, эйдолон? Жива она? Засветись, если да!

В шаре что-то мелькнуло, потом, после паузы, когда у обоих опекунов замерло сердце, хрусталь наполнился чистым сиянием.

Они оба покинули берег и деревню и направились к Фалаару, который ждал их в джунглях. Талира снова перекинулась птицей. В сумерках ее перья засветились, как у герсинии, — ярким пламенем.

— Надо спешить! — пронзительно крикнула она, взмахивая крыльями. — Я точно чувствую, что ей грозит страшная опасность!

Огромная голова Фалаара чуть наклонилась.

— Я не хотел бы, чтобы с ней что-нибудь случилось. От Камня будет мало проку без руки, что его держит.

— Камень и только Камень! — заверещала Талира. — Ты только об этом и думаешь? У тебя чувства есть, ты, здоровенная недостойная тварь?