Григорий ПАНАСЕНКО - ЭДЕМ-2160

...- Сейчас я предоставлю слово самому организатору проекта Эйнджилу Блексмиту. Прошу вас, сэр. Изложите подробнее нашим телезрителям суть новой государственной программы.

Саймон заинтересованно посмотрел на экран монитора, где появилось знакомое лицо старого друга с уже наметившимися чертами властности. Эйнджил важно кивнул и обратился к невидимой аудитории, пристально вглядываясь в камеру:

— Друзья! Мы с вами стоим на пороге величайшего события в истории.

Саймон про себя удивился – обычно Эйнджил прибегал к сарказму, но не к патетике. Надо же, как он изменился.

"Похоже, он становится тем, кем был я", – с легким интересом подумал Саймон. Тем временем новоиспеченный координатор межзвездной экспансии продолжал:

— Возглавленная мной организация, Совет по колонизации при российском императоре, объявляет о начале набора добровольцев, которые примут участие в Первой межзвездной экспедиции. Нам нужны специалисты всех профилей, поэтому критерии отбора самые широкие. Осваиваться в новом мире будет тяжело, но и мы ждем лишь тех, кто готов к трудностям, а не едет на готовое. По всей планете в ближайшее время будут открыты десятки центров, куда вы сможете прийти и записаться. У нас есть места для всех. Жители Бирмингема, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Токио уже обратились к нам, там работают первые комиссии по приему волонтеров. Мы ждем вас!

— Большое спасибо, мистер Блексмит. За более подробной информацией вы можете обратиться на официальный сайт министерства. Там же вы найдете полный перечень требуемых профессий. Ну а сейчас, к другим новостям дня. Обстановка вокруг антиевгенических бунтов после заявления министра Блексмита подвигнулась в сторону улучшения: большинство террористических организаций заявило о временной приостановке своей деятельности. Министр по чрезвычайным ситуациям Испании...

Саймон задумчиво закурил еще одну сигарету.

Утренний туман уполз в низину, и косые солнечные лучи осветили темную зелень дубов и яркие резные листья кленов. День был удивительно теплым даже для августа. У небольшого серого надгробия с двумя голографическими фотографиями стояла высокая стройная дама в черном с откинутой на поля шляпки вуалью, держа под руку одетого тоже в черное мужчину. Сбоку от нее стояли два молодых человека в таких же глухих черных костюмах, как и их отец. Саймон, отодвинув ветку разросшегося мирта, ступил на усыпанную мраморной крошкой кладбищенскую аллею. Под его ногой хрустнула ветка, и женщина испуганно обернулась:

— Саймон?

— Здравствуй, Элоиза, – он подошел и обнял сестру.

Она уткнулась лицом в лацкан его пиджака и беззвучно заплакала. Саймон неумело погладил ее по плечу.

— Ах, Саймон! Спасибо за то, что ты приехал. На фотографиях они получились как живые, – сестра вынула кружевной платок и вытерла глаза.

Саймон украдкой бросил взгляд на племянников, с интересом изучавших соседние надгробия. Муж Элоизы недовольно засопел над ухом:

— Дорогая, нам пора. Мы должны посадить мальчиков на самолет.

— Встретимся вечером, – сказал Саймон, нежно отстраняя сестру, и, повернувшись, пошел прочь.

По старой памяти он нашел дорожку через вязовую аллею к старому католическому костелу. Вопреки его ожиданиям, он был ухожен, а новый молодой пастор только что отпустил прихожан.

Саймон вступил под темные своды старинного здания. Далеко впереди ровным светом горели свечи и стояло высокое резное распятие с умиротворенным ликом Христа. Саймон подошел к алтарю и заглянул снизу вверх в лицо Спасителя. Но тот смотрел куда-то вдаль, не замечая его.

— Вы пришли на исповедь, сын мой?

От неожиданности он вздрогнул и повернулся, в упор взглянув в глаза священнику.

— Да, – ответил Саймон, краем сознания с удивлением прислушиваясь к своим словам.

— Идемте, – священник повернулся и пошел в сторону исповедальни.

Саймон последовал за ним.

— Я пришел покаяться в грехах, – тусклым голосом сказал он, покосившись на размытый силуэт пастора за решетчатой стеной.

— Сюда все приходят именно за этим.

— Я пришел покаяться в убийстве.

Силуэт за стеной замер.

— Вы уверены, сын мой? – осторожно спросил пастор.

— В том, что я убийца? А как еще назвать человека, отправляющего на смерть тысячи неродившихся детей?

— Вы инженер-генетик? – облегченно вздохнул пастор. – Сейчас многие из вас приходят каяться.

— Я руководитель центра в Брюсселе.

— Да, я вас понимаю. Это высокая ответственность.

— Но и не меньший грех, – Саймон опять посмотрел на разделявшую их стенку.

— Я рад, что вы сами готовы покаяться. На это нужна большая воля.

— Но отче..., – Саймон запнулся.

— Я знаю, вы хотите совета, – в голосе священника послышалась грусть.

— Пожалуй, да. Скажите, что мне делать теперь? Всю жизнь я принимал решения сам, но сейчас, когда это так необходимо, я ничего не могу придумать. Мне нужна ваша помощь.

— Я могу отпустить вам ваши грехи, но не мне решать за вас ваш жизненный путь. Обратитесь к Богу.

— Не вы первый мне это советуете, но где его найти?

— Ищите его в себе. И в Библии. Ну, а я сделаю свою часть работы. Встаньте на колени, сын мой.

Саймон повиновался. Холодный каменный пол обжег и пробрал до костей. В тесной каморке исповедальни, скорчившись, бывший инженер сомкнул руки и склонил голову. Прочитав короткую молитву, пастор осенил Саймона крестом и добавил:

— Я отпускаю вам ваши прегрешения во имя отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

— Спасибо, отче.

— Благодарите Бога.

Саймон поднялся и молча вышел из исповедальни. Он уже знал куда ему идти, решение пришло и в душе его было чисто и светло.

На пути на вербовочный пункт Саймон разглядывал старый Ковентри, родной город, где прошли его детские и школьные годы. Где-то здесь жила и его первая любовь – девочка с зелеными глазами и русой косой, та, которой он так и не решился признаться перед отъездом в университет. И возможно Саймон попытался бы найти этот дом с настоящей черепичной крышей и каминной трубой, и многие другие достопамятные местечки, но сейчас его вела цель, его решение не давало ему и минуты покоя. Вскоре старинные окраины города закончились, маленькие игрушечные домики с травяными лужайками заслонили бетонные великаны в сверкающем на солнце стекле.

В вербовочном центре было тихо, хотя люди постоянно выходили из кабинетов или, проходя через холл, останавливались у бюллетеней, чтобы выискать в них что-то полезное для себя. Саймон, не задерживаясь на входе, прошел в приемную, где его встретила секретарша.

— Вашу идентификационную карту, пожалуйста, – девушка по ту сторону стола взяла протянутую Саймоном карту-дискету и вставила ее в прорезь дисковода.