Григорий ПАНАСЕНКО - ЭДЕМ-2160

В стратоплане было темно и уютно. Это особенно чувствовалось после холодного воздуха Альп. Хотя в долинах древней Швейцарии уже цвело лето, ближе к вершинам утра были все еще полны ледяным дыханием. Николай перед отлетом купил в дорогом магазине керамический горшок с ростками эдельвейса: недавно он узнал, что человек, к которому он сейчас направлялся, очень любит редкие цветы и коллекционирует их.

До Старой Руссы было не больше часу лета, однако Николай не завтракал дома, и поэтому с жадностью набросился на предложенный ему стюардессой дежурный завтрак. Чуть позже, поев, он вспомнил, что совсем не подумал о погоде – у него не было даже зонта.

Пощелкав клавишами терминала на спинке переднего сиденья, Николай выяснил, что в Старой Руссе его ждала изнуряющая жара, середина июля была не самым прохладным временем в России. Однако, предстояло прибыть по всей форме, и он не рискнул спрятать пиджак в кейс. Остаток пути заняло подведение итогов работы за пол года и составление набросков речи. Стюардесса еще раз принесла кофе и попросила приготовиться к посадке.

Стратоплан мягко коснулся взлетной полосы, и вскоре Николай смешался с толпой. Его никто не встречал.

Старая Русса! Николай чувствовал себя ребенком, слушающим рассказы бабушки. Как давно это было...

Его бабушка, Анна Власовна, родилась в Старой Руссе. Она лишь на половину была украинкой, потому-то после знаменитого Исхода две тысячи семьдесят восьмого года она с родителями осталась в разрушенной столице России, когда большая часть украинской нации, движимая слепым следованием националистической идее, под давлением большого соседа переселилась в опустошенные войной австрийские и швейцарские земли. Эти народы исчезли, но и те, кто пришел им на смену, долго не задержались.

Город тогда был почти стерт с лица Земли. Единственное, что уцелело после ракетных бомбардировок, это старый кремль, да пара церквей. Столицу отстроили с нуля и очень быстро. Многое в ней поменялось, но дух старины остался неизменным.

Недаром сам император, тогда еще Константин II, приезжая с первым визитом в новую резиденцию, обнажил голову, отдавая дань уважения защитникам, сохранившим память о городе, и архитекторам, восстановившим его.

Город плавился в полуденном солнце. Даже тень не давала той призрачной прохлады. Николай снял пиджак и нес его, перекинув через руку. До назначенной встречи оставалось еще два часа, и он совсем не думал о будущем разговоре и лишь наслаждался видами столицы. Главный храм города – собор Георгия Победоносца – стоял на высоком холме и был виден из любой точки города: в Старой Руссе не было домов выше девяти этажей. Его девятиглавая белая громада нестерпимо сверкала золотом. Сейчас шла служба, и сквозь натруженный гул улиц прорывался басовитый перезвон его литых колоколов. Воздух мелко дрожал маревом.

Николай зашел в небольшое кафе, где его приятно охватила пахнущая кофе и гвоздикой прохлада полутемного зала. Заказав обед, он обратил взгляд на экран телевизора над стойкой бара. Там показывали очень старую постановку "Богдана Хмельницкого".

Посетителей было мало – середина рабочего дня – и Николай спокойно пообедал, увлеченно глядя на экран. Однако скоро начался перерыв и людей стало гораздо больше. Вновь вошедшие переключили фильм на спортивные новости.

Бросив взгляд на часы, Николай понял, что прозевал намеченное время выхода, но у него оставалось еще двадцать минут. Заплатив по счету и вызвав такси, он вышел в раскаленный полдень.

В здание МИДа, одной из немногих высоток Старой Руссы, Николая пропустили беспрепятственно, ограничившись лишь формальным досмотром. Допуск, выданный ему во время последнего визита в Новосибирск, был универсальным ключом к любому кабинету в этом здании. Николай мысленно поблагодарил губернатора Новосибирска.

Тяжелые, резного дуба двери распахнулись перед ним, и он увидел просторную с небольшой зал размером приемную с двумя десятками обитых красным плюшем стульев и массивным столом, за которым сидела немолодая уже секретарша. На вошедшего Николая она даже не взглянула, и поэтому, вежливо кашлянув, тот приблизился к ее рабочему месту и сел на стул напротив. Бросив в сторону посетителя недовольный взгляд, женщина отодвинула монитор и спросила:

— По какому вопросу вы пришли?

— У меня назначена встреча на два тридцать с господином Воронцовым, – сдержанно ответил Николай.

Секретарша порылась в бумагах и, наконец, найдя нужную, нажала кнопку селектора:

— Георгий Максимович, пришел господин Москаленко. У него назначено на пол третьего.

— Пригласите, пожалуйста, – голос в микрофоне был немного усталым, но доброжелательным.

Секретарша кивнула Николаю и показала на обитую кожей дверь.

Хозяин кабинета был мужчиной плотного телосложения, с кустистыми бровями. Очки в старомодной роговой оправе украшали прямой нос. Неброский, но стильный и дорогой пиджак был дополнен схожим по тону галстуком с простой золотой булавкой.

— Проходите, садитесь, – он пригласил Николая и тот прошел через кабинет к большому столу и сел в предложенное кресло напротив хозяина кабинета.

— Я уже знаком с вами заочно, а наши общие товарищи ввели меня в курс дела, поэтому не будем останавливаться на предыстории. Спешу вас обрадовать: наши начинания нашли отклик в самых верхах. Вы и сами в этом сейчас убедитесь.

Собеседник Николая включил коммуникатор и на большом экране в дальнем углу стола появилась заставка вызова: российский триколор, развеваемый ветром. Монитор был повернут так, что его видели и Николай и Воронцов одновременно. Заставка, мигнув, исчезла и на экране появилось лицо человека, которого знали все, если не в мире, то в России точно – это был император.

— Добрый день, ваше величество, – приветствовал монарха Воронцов.

Тот благосклонно кивнул и поздоровался в ответ, и Николай почувствовал на себе пронзительный взгляд стального цвета глаз.

— Это господин Москаленко, тот самый, о котором мы с вами говорили, – поспешил представить гостя Георгий Максимович.

— Рад встрече, – голос императора прозвучал сильно и властно.

— Большое спасибо, Ваше величество, взаимно, – Николай чувствовал себя неуютно.

— Николай Васильевич, – обратился к нему Константин, – мы хотели бы услышать от вас о положении дел на сегодня. Я думаю, Георгий Максимович присоединится к моему пожеланию.

Воронцов утвердительно кивнул. Николай поспешил раскрыть кейс и вытащил стопку минидисков и папку подшитых бумаг.

— Здесь, – он показал лазерный диск, – находится копия того, что в этих бумагах. Я оставляю три копии вам. Бумаги мне придется уничтожить. Назад на Украину я их уже не провезу, – Николай подвинул стопку дисков к Воронцову, и тот поспешно убрал их в сейф. – Сейчас я могу с уверенностью сказать, что мы полностью готовы к намеченному плану переворота. Я не буду повторяться, что без всесторонней поддержки России он был бы обречен, поэтому выражаю благодарность от имени всего Фронта Национального Спасения за помощь. В этой папке записаны траты на оружие, пропаганду и вербовку.