Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

Оливия прикрыла глаза и позволила своей колдовской сущности вырваться из барьеров, сдерживающих её, и слиться со стихиями, увеличивая их силу. Тело её стало лёгким, а сознание словно отключилось от происходящего.

Стекла, не выдержав напор извне, лопнули, словно мыльный пузырь от лёгкого прикосновения руки, и со звоном вылетели из рам. Осколки усеяли пол. Порывы ледяного ветра, наконец найдя доступ, ринулись внутрь, принеся с собой целую лавину снежной массы и града, обрушившись на сгустки света, которым теперь пришлось обороняться. Раздался грохот от упавшего шкафа, на которого наткнулся очередной вихрь, ворвавшийся в окно. Дверцы тумбочки, распахнувшись, громко хлопали, тем самым напоминая крылья птицы, стремившейся взлететь. С едва слышимым из-за ветра хлопком соскользнула и разбилась подарочная лампа. Полог постели на глазах превращался в лохмотья, став игрушкой для ветра. Весь дом буквально затрясло от «нашествия» природных сил. На полу на толще снега, покрывшей ковёр и целые залежи от слетевших со стола и полок книг и мелких безделушек, битого стекла, образовалось небольшое торнадо, стремительно закружившееся по комнате, стремясь затянуть в своё жерло неприятеля.

Сама же девушка чувствовала себя просто сказочно. Волосы её развевались, напоминая яркий флаг, рыжее пятно среди царившего безумия. Ночная рубашка вымокла и облепила тело, как вторая кожа, однако ей на это было плевать. Грудь её тяжело вздымалась, веки трепетали. Сейчас она как никогда была похожа на ведьму, как никогда ощущала себя ведьмой, которая сделает всё от неё зависящее и даже больше, но не допустит разлуки с любимым. Оливия была готова стоять не на жизнь, а на смерть за того, кого любила больше жизни.

Она не произнесла более ни слова, но сознание девушки, подчинив себе могущество вызванных ею сил, чётко отдавало им указания.

Раздался зловещий треск, и, оплетая пустые глазницы окон, в комнату полезли гигантские лианы, напоминающие змей. Разрастаясь с устрашающей скоростью, они заполняли помещение, пытаясь оттеснить, загнать в угол, схватить своими щупальцами-отростками комки света, чтобы затем раздавить их. Те же, в свою очередь, даже и не пытались сопротивляться, по-прежнему неподвижной стеной находясь возле Габриеля.

Если бы Оливия не была погружена в транс, полностью отключившись от происходящего, то уже давно бы смогла понять, что все усилия тщетны. Лианы не могли нанести вред «гостям», проходя сквозь них и не имея возможности даже зацепиться, словно те были нематериальны. Девушка своей магией доставляла им скорее неудобство, чем существенную угрозу и опасность. Они давно перестали сопротивляться или пытаться обуздать силы природы, которые столь яростно накинулись на них, а попросту ждали, когда всё закончится. Но тут дверь за спиной Оливии разнесло в щепки и в комнату ворвались Милинда и Сандра, решившие узнать, что происходит. Что, впрочем, логично, если учесть, что дом буквально сотрясается от грохота и треска.

Ливия почувствовала это, и в ней всё буквально возрадовалось. Ведь теперь на борьбу с таинственными существами будет брошена магия трёх ведьм, а не одной. Она знала, что бабке и матери хватит и одного взгляда, чтобы понять, что происходит. И они встанут на сторону дочери, и тогда вместе смогут отвоевать Габриеля, предотвратить её разлуку с ним.

Только её ожидания не оправдались…

— Ливия!

— Ливия!

— Детка, не делай этого!

— Прекрати! Они не враги тебе!

— Позволь ему уйти!

Перебивая друг друга и пытаясь перекричать завывания ветра и устоять на ногах от его бешеных порывов, они стали взывать к сознанию Оливии встав на сторону противника. Лишь только она это поняла, как в груди разлилась горечь предательства, а вокруг девушки появился незримый, но, тем не менее, непроницаемый для Сандры и Милинды барьер, блокирующий их усилия, направленные против Ливии и её желания удержать архангела. Вместе с тем Силы, дарованные девушке Высшими Силами и спавшие до сих пор, дали о себе знать, под напором её отчаяния и обиды они вырвались из глубин существа ведьмы. Это было словно открывшееся второе дыхание. Без малейшего промедления она задействовала свои возможности.

Но едва Оливия это сделала, как почувствовала нечто странное. Лёгкие, но, тем не менее, напористые толчки в своей голове. Будто нечто извне хотело прорваться к её сознанию, а это отнюдь не входило в планы девушки. Собравшись и сосредоточившись Оливия начала сопротивляться такому бесцеремонному вторжению, выстраивая новые и новые барьеры, только это совсем никак не отразилось на влиянии посторонних сил, рвавшихся к ней.

Спустя несколько минут такой борьбы лоб девушки покрыла испарина, а воздух стал с трудом поступать в лёгкие; сердце билось в бешеном ритме, как у атлета на старте. Вести войну на двух фронтах было довольно изматывающим делом, буквально разрывающим девушку на части. Но Оливия была не намерена уступать никому-либо из противников: ни тому, что набросилось на её несчастный мозг и прорывало внутренние барьеры, ни тем, что пришли забрать Габриеля. Она знала, что рано или поздно её одолеют, но до тех пор готова была сражаться.

И тут в голове девушки зазвучал шёпот, абсолютно не похожий на голос её внутреннего «я». Он был чужой и незнакомый, который с каждым произнесённым словом всё отчетливее звучал в её сознании, пугая тем самым девушку. Ливия растерялась, и в тот же миг сила, ломавшая её барьеры, одолев последний из них, заполнила её, слилась с колдовской сущностью. А посторонний голос в голове воззвал к ней:

— Ведьма! Остановись! Тебе не одолеть нас, но ты можешь в своей ярости навредить самой себе. Уйми свой гнев! Мы пришли с миром, ибо имя нам — Воины Света! Ангелы! Посланники неба! Мы пришли сюда, чтобы исполнить волю Высших Сил и вернуть в Небесную Обитель Небесного Охотника — архангела Габриеля. Прими это… он слаб и Силы, данные ему, на пределе, если он не покинет землю и мир людей сегодня, случится беда — он погибнет.

— Прочь! Прочь из меня! — воскликнула мысленно Оливия. — Вы лжёте! Я вам не верю, вы лжёте, чтобы отнять его у меня! Габриель сам говорил, что он бессмертен! Всё, что может с ним случиться в мире людей, так это то, что он станет человеком! Да, он ранен и слаб, но силы вернутся к нему, он поправится!

— Это не так!

— Но шрамов практически не осталось! А что плохого в том, что он станет человеком? — перебивая глас, воспротивилась Оливия. — Я позабочусь о нём, выхожу и вылечу. Я люблю его! Люблю больше жизни!

— Дитя! Ты не ведаешь, что говоришь! Ангел может стать человеком, если погибнет и переродится… но выживают лишь единицы, отважившиеся на такой поступок. Габриель — архангел, его сущность сложнее и гораздо мощнее сущности нашей, и когда она покидает, то сжигает и душу, и тело до основания. Неужели ты хочешь, чтобы он погиб? Неужели ты, служительница Добра, готова позволить Силам Света понести такую утрату из-за своего человеческого эгоизма? Одумайся, Оливия, и отпусти его! Если твоя любовь действительно настолько велика, как ты говоришь!