Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

Кстати о демонах, надо сказать, что, как не удивительно это звучит, ведьма могла бы их поблагодарить, так как, ощутив их присутствие где-то совсем рядом, Габриель отложил серьёзное разбирательство с подопечной для более удобного времени и места. Особенно когда немного поостынет, боясь в обратном случае не сдержаться и сотворить нечто довольно устрашающее для человеческого воображения. Поэтому быстро сграбастав девчонку в охапку, зажав нежный рот рукой, чтобы не перепугать криком других людей и не насторожить демонов, он решил быстро убраться со злосчастного торжества, на которое променяла Ливия его и безопасность родных стен. Надо сказать, к её благоразумию, в наличии которого у парня вновь возникли сомнения, она не сопротивлялась, если не сказать обратного, так как девушка сама прильнула к нему и через миг обмякла в руках. Мгновение…и он со своей драгоценной ношей был в доме её семейства. Оливия не пришла в себя, даже когда Габриель небрежно бросил девушку на постель, и, яростно хлопнув дверью, так что та едва не слетала с петель, вышел из комнаты. Он думал, что на утро обида и гнев улягутся, и он сможет спокойно выслушать объяснения и покаяние ведьмы с должной выдержкой. Затем парень намеревался, не смотря ни на какие вопли и крики, запереть ведьму в её комнате, пока к ней в голову не придут видения о месторасположении Чёрных Врат или ещё какие-нибудь умные мысли, что весьма сомнительно. Это было самое мягкое наказание из всех пришедших ему в голову за эту ночь. Пора бы Ливии взять в толк, что жизнь её изменилась и далее соблюдать видимость нормальности — большая ошибка, которая может привести к плачевному для всех исходу. И он более не намерен был ей в этом потворствовать. Только ничего не получилось, и всем благим намерениям пришёл конец. Особенно когда девчонка, как ни в чём не бывало, попросила сопровождать её к подружке. И это после того, как Габриель запретил ей какие-либо посещения, после того, что она совершила, и того, как эгоистично поступила с ним. Весь ужас пережитого им накануне, вся ярость и страх, затихшие было, вырвались на поверхность, стоило Ливии коснуться его. Сама того не ведая, она будто бы выдернула плотно запечатанную, как он надеялся, пробку. Слова полились из парня, как из рога изобилия, выплёскиваясь в лицо ошарашенной и испуганной таким напором девушки. Его изобличения не остановили даже слёзы, набежавшие Ливии на глаза, которые были готовы перелиться через край горячими ручьями. Габриель заметил, что причиняет ей боль и словами, и тем как крепко сжимает её хрупкие плечи. Только девушка оказалась крепче, чем казалась, её внутренний стержень не согнулся под его напором. Потому что, когда его тирада была окончена, Оливия с отчаянием в голосе обвинила своего защитника в том, что он виновен никак ни меньше её в произошедших событиях. Что архангел сам, не соблюдая их условия, обрёк себя на мучения взаперти и толкнул девушку на побег из-под его надзора.

Габриель устало покачал головой, рассматривая языки пламени, столь жадно лизавшие поленья, мало-помалу обугливая и черня их кору.

Сейчас, переосмыслив все, он был готов признать свою вину. Оправданием ему могло служить лишь то, что он желал Ливии лишь добра, хотел уберечь от Зла, которое олицетворял собой Ангелиус. Именно этим архангел и мотивировался, когда окружил подопечную невидимой стеной, отгородив девушку от окружающих её людей. Хотя ей, несомненно, казалось, что это другие вдруг стали от неё отворачиваться, а на самом деле изменилось поведение самой Оливии. Это она стала себя вести так, чтобы на неё перестали обращать внимание. Барьер совсем немного скрадывал эмоции окружающих, отталкивала же от себя друзей девушка сама. Правда с Сидни у них, как оказалось, очень сильная связь, и на ней чары не сказывались. Она даже не заметила их и не ощутила на себе, просто проигнорировав. Поэтому и пребывала в таком же заблуждении, что и Ливия. Для Габриеля значительное уменьшение числа людей вокруг его подопечной было только во благо. Так как теперь он мог беспрепятственно и внимательно следить за развивавшимися вокруг ведьмы событиями. Ждать, когда Ангелиус проявит себя, выведя из-под контроля архангела своего носителя. Правда, Ливии не понравилось то, что сотворил парень, лишь только она поняла, кто организовал её «одиночество». Вот это девушка и высказала ему в лицо в довольно прямолинейной манере, загнав Габриеля в тупик и заставив сомневаться в правильности своих действий, чего ранее никогда не было. Правда, на эту мысль его навела и подавленность девушки, которую она тщетно пыталась скрыть от архангела, возвращаясь вместе с ним после школы домой. Но признаться в собственных ошибках порой довольно сложно, а подчас просто невозможно. Вот и он не смог. Правда понял, что если не исправит созданное им положение вещей, Ливия никогда его не простит. Пришлось исполнять, хотя тем самым он усложнял себе работу, ведь сущность архангела уже значительно ослаблена. Девушка могла пожертвовать собственной жизнью, но не могла покинуть общество других людей. Только дав ей желаемое, Габриель не решился появиться ей на глаза. Поэтому все четыре дня после их ссоры он ходил за ведьмой по пятам в незримом виде, став безликим.

А теперь ему открылись подробности весело проведённого вечера Оливии. Один из учеников, видимо в спешке, за ненадобностью или по невнимательности забыл своё чтиво на скамейке в школьном дворе. Габриель никогда бы не заинтересовался одиноко лежащими листками бумаги, если бы в тот момент не поднялся порыв ветра и буквально не швырнул газету ему в лицо. Он уже хотел было отмахнуться, но вдруг его острый взгляд выхватил из напечатанного там имя его подопечной, а также прилагающуюся к материалу фотографию девушки с галантным кавалером под руку. Увиденное стало для него подобно отрезвляющему удару под дых. Видеть Оливию с другим парнем, с мужчиной, было неприятно и досадно…

«С каким другим мужчиной? По-видимому, я схожу с ума? А я ведь даже не человек, но во мне уже каким-то странным образом проснулись ревность и эгоизм собственника! Настоящие чувства мужчины, который попал под чары прекрасной девушки. Но это ничего не значит… я не имею на это никакого права! Оливия может быть с кем угодно, если это не мешает делу. Она женщина и должна продолжать свой род. Мне же надлежит вернуться назад, как только мир снова окажется в безопасности, как и Ливия. Только почему же так ноет сердце, когда я вижу её в объятиях другого, и мне нестерпимо хочется, чтобы она улыбалась только мне? Это может стать проблемой, мне нельзя давать волю моим вдруг проснувшимся чувствам. Нельзя отвлекаться от задания, нельзя предаваться несбыточным мечтам, нельзя желать невозможного! Нельзя, нельзя, нельзя… к тому же всё равно Оливии я безразличен, теперь у неё есть Джордан. Безнадёжные отношения с архангелом, никогда доселе не знавшем любви, ничего кроме разбитого сердца и боли не принесут» — размышлял Габриель, чувствуя горечь разочарования и потери.