Дмитрий Щербинин - Центр

Два года внутри аэроцикла. Два года одиночества. Двадцать четыре месяца просмотра Ноктских фильмов, прослушивания музыки, чтения официальной литературы и рекомендованных для школ стихотворений.

Всё это нисколько не повлияло на Аннэю. Она не только не прониклась духом Ноктской культуры, но даже и отдалилась от этой культуры. Всё больше занималась своим творчеством, и много действительно хороших стихов было написано ей за эти два года.

Кожа Аннэи стала бледной, девушка похудела (ведь питалась она мало, едва ли ни вдвое урезала свой рацион). Если сравнить её с той Аннэей, которая отлетала с Нокта, то она стала и более красивой, и более загадочной. Ну а ежедневные занятия на тренажорах не дали окончательно засохнуть её телу.

Путешествие казалось ей бесконечным. Два года промелькнули, но Аннэя так привыкла к своему одинокому существованию, что провела бы внутри аэроцикла и ещё два тысячелетия. Даже и образ Дэкла выцвел, и не был Дэкл таким желанным, как прежде. Вообще — не было такого человека, к которому стремилась бы Аннэя. Оказывается, то, чего ей не хватало на Нокте — это одиночества.

Компьютер доложил:

— До завершения экспедиции остался месяц.

А Аннэя даже не воспринила эти слова, и продолжила работать над своим очередным стихотворением.

Ещё пара дней миновала.

Аннэя дремала за письменным столом, и вдруг — замерцали яркие красные огни. Девушка вскинула голову, растерянно, но не испытывая страха, стала оглядываться.

Эти красные, суетливые огни казались ей настолько невероятными, что она и не воспринимала их, как реальность. И только странным казалось — с чего это пришёл к ней такой странный сон.

Вдруг хрипящий, через многочисленные помехи прорывающийся голос компьютера дошёл до её слуха:

— Стороннее тело.

Всё ещё не веря в реальность происходящего, Аннэя спросила тихим голосом:

— Какое ещё сторонее тело?

Помехи усиливались, а часть красных ламп вдруг перестала мигать. Половина помещения погрузилась в непроглядную темноту. И всё же Аннэя смогла разобрать:

— …Стороннее тело… Прицепилось к оболочке аэроцикла… Оболочка повреждена… Происходит трансформация… Опасность…

Внимание Аннэи привлекло некое движение (ведь она так отвыкла от какого-либо стороннего движения за эти два года!). Девушка задрала голову, и увидела, что по потолку расползается, клокоча и вздыбливаясь, некое тёмное вещество.

И хотя это казалось невероятным, похожим на сон — именно это и вернуло Аннэю к реальности. Созданный её воображением тихий мир рушился.

Вот она вскочила, спросила:

— Что же мне делать?

Компьютер, кажется, что-то отвечал, но его слов за помехами совершенно невозможно было разобрать.

В углу комнаты, на тумбочке лежала стопка тетрадей. Все тетрадки были исписанны аккуратным, практически каллеграфическим почерком Аннэи. В основном — стихи, но также и проза. Всё предназначенное для Дэкла, то, что она создала за два года.

Девушка подумала, что это надо спасать и бросилась к тумбочке. Протянула руку, и тут увидела, что тёмное вещество уже переползает со стены на тумбочку, и дальше — на её творения.

Она схватила тетрадь, с силой дёрнула. Тетрадь разорвалась. Ту часть, которая была ближе к стене, тут же поглотила в себя, переработала в нечто бесформенное, тёмная масса, но и на том куске, которая держала Аннэя, осталось это чёрное, и оно распространялось, подбиралось к руке девушки.

Ещё мгновенье и будет поздно!

Аннэя отбросила кусок в сторону. Кусок упал на пол, а через секунду был уже полностью переработан в клокучущую массу. Зараза продолжала распространяться и по потолку, и по стенам, и уже по полу.

Вот чернота добралась до экрана, который занимал одну из стен, и на котором Аннэя посмотрела столько Ноктских фильмов. Экран начал выгибаться, вдруг вспыхнул.

Сквозь помехи прорезался неожиданно чёткий, тревожный голос компьютера:

— Нарушены системы жизнеобеспечения. Экипажу покинуть корабль!

Аннэя бросилась в то помещения, где, замороженные, лежали в криогенных камерах, участники экспедиции.

То, что она там увидела вырвало из неё мученический вопль. Как же проклянала себя Аннэя за то, что не бросилась сюда в первое же мгновенье, когда только началась тревога.

Значительную часть камер уже поглотила чернота, и только несколько крайних ещё оставались целыми. По-видимому, компьютер уже потерял контроль над этими камерами, и не мог разморозить участников экспедиции автоматически.

Также как и многим другим жителям Нокта, Эван представлялся Аннэи самым сильным, самым героическим. К тому же, для Аннэи он являлся самым близким из всех участников экспедиции. Ведь с остальными она познакомилась буквально за несколько дней до старта.

Поэтому и неудивительно, что сначала девушка бросилась именно к его криогенной камере, хотя она и стояла с дальней стороны помещения.

За последние два года она неплохо изучила и систему замораживания-размораживания, поэтому, несмотря на сильное волнение, безошибочно набрала все нужные команды. Колпак камеры откинулся в сторону, изнутри повалили клубы холодного пара.

Аннэя закричала:

— Эван, скорее!

Но Эван лежал также, как и прежде — недвижимый, безучастный к происходящему. Тогда Аннэя выгнулась к нему, схватила его за руку, да и вскрикнула — рука Эвана оказалась обжигающе ледяной и твёрдой.

— Очнись же! — кричала Аннэя.

Чернота приближалась, поглощала одну за другой криогенные камеры. Исчезали безвозвратно участники экспедиции.

Морщась, скрипя зубами от холода, Аннэя схватила Эвана за плечо, вытащила его из камеры, и потащила по ещё не заполненного чернотой коридору прочь.

При этом девушка шептала:

— Что же мне теперь делать?.. Герой не может даже пошевелиться; стало быть, это я должна стать героиней, вытащить его отсюда…

И вот она оказалась в том помещении, в которое привёл бы Эван, если бы он очнулся. Здесь стояли компактные спасательные капсулы.

Всё же эти капсулы были побольше, чем та, на которой улетали Дэкл и Кззедда. В каждой из капсул была по два кресла, а также — компактное хранилище продуктов питания.

Аннэя втолкнула Эвана в капсулу, и захлопнула дверцу. Компьютер в капсуле был впорядке. Он осведомился:

— Ваши указания?

— Покинуть аэроцикл! — крикнула Аннэя.

— Ввиду сложившейся чрезвычайной ситуации, выполняю ваш приказ.

Вспышка, затем — тьма.

Аннэя оглядывалась, и ничего не видела. Дрожащим голосом спросила:

— Ты успел отстыковаться от аэроцикла? Где мы сейчас?

Компьютер безмолвствовал. Непроглядная чернота окружала Аннэю. Девушке казалось, что к этой черноте можно прикоснуться. Голос её дрожал всё сильнее, она спрашивала: