Андрей Лавистов - Нелюди Великой Реки

А не сменить ли мне много лошадиных сил на одну лошадь? Лошадь плавать может. Можно водные преграды форсировать. Лошади бензин не нужен, а где мне заправляться на левом-то берегу? В багажном отделении "виллиса" были две канистры с бензином, спасибо запасливому приставу, но насколько их хватит, если последний раз я заправлялся в Ананьино? В столице как-то не до того было. Надо посмотреть, что вообще в наличии.

Так, самое главное, СВД-П с несъемным деревянным прикладом и секторным прицелом. К винтовке два кожаных подсумка с магазинами - в "комплекте", так сказать, к трофею шли. Сюрприз! В одном магазине патроны со снайперскими пулями. Оптику-то Свечников чего не поставил? Как хорошо было бы - и пули снайперские, и ПСО. Если дальномерная сетка мне до четырехсот метров не очень нужна - на глаз определяю, то дальше - почему бы не воспользоваться? У винтовки дальнобойность до тысячи ста штатно! Система прицеливания простая, тысячные отщелкиваются на раз, хоть и не люблю боковые настройки трогать, лучше по шкале прицелюсь. Шевроны подводятся мгновенно, тридцать в минуту я, конечно, не выстрелю, чтобы все попасть, но за две минуты весь свой боезапас спущу. И за меньше спущу, потому что всего имею двадцать пять патронов, а пять потрачены на пристрелку. Но из оставшихся - десять снайперских. Маловато будет... А какая оптика у Свечникова на СВТ? Четырехкратка, зуб даю... Дальше, "Таран" с двадцатью патронами. Пятнадцать - картечью снаряжены. "Чекан", а к нему в специальных круглых кармашках на патронташе - восемнадцать патронов - двойной боекомплект. Ножи. Кистень. Кольт Виталин только с одним запасным магазином и без всякого запаса патронов. Да что с колдуна взять! Набор для чистки зубов и оружия. Мыло в мыльнице. Фляжка серебряная, плоская, с выдавленным гербом Академии - памятная вещь. Баронишко-выпускник один подарил. Наштамповали их штук пятьдесят, типа для всех преподов по одной. Ну и мне досталась... А я что - я взял. Я к себе особого отношения не требую... Дают - бери, бьют - беги. Приличные люди в такой фляжке коньячок носят, я водку таскаю - залил еще в Сеславине, когда с помощью "ночной бабочки" Ардальи пьяного из себя изображал. Так, шмотки не забыть забрать, спасибо местным работницам, выстиравшим их. Надеюсь, за ночь успели просохнуть. Посуда в составе глиняной миски, кружки и деревянной ложки. Бинокль, семикратка, опять без дальномерной сетки, одолженный у Глоина и до сих пор не возвращенный хозяину. Заиграл бинокль, зараза. Накосячил. Так это пристав виноват - посадил нас с Виталей в машину и отправил... Кошель с деньгами. Мешочек с камешками, золотой коробочкой из-под крема, то есть "Крема", и записной книжкой оборотня. Знаю, что нельзя все яйца в одну корзину складывать, а куда их? Все "горячее", найдут хоть одно - петля. Даже за "журнал" Витали. Кстати, я всегда считал себя прирожденным криптографом и, соответственно, дешифровщиком. Только от бесконечных столбиков цифр в записной книжке оборотня и схем, иллюстрирующих непонятно что и непонятно зачем, у меня начала болеть голова. Наверное, сложный шифр. Кстати, о шифрах и цифрах, патронов не то что мало - считай, совсем нет, продуктов - ноль, гранат - ноль, свето-шумовых, совсем не лишних для отпугивания разных чудищ, - ноль, шашек дымовых - ноль, нормальной фляги с водой - нет, фонаря - нет, даже в "виллисе" фонаря нет, идей - ноль. На удачу поеду.

Почесал в затылке и пошел договариваться с хозяином о дорожных запасах и предоставлении мне в аренду лошади. Еще пару пустых бутылок поспрашаю, коктейль Молотова сделаю. А "виллис" надо здесь оставлять - пускай на нем хозяин хоть картоху возит, плевать. По левому берегу за "виллис" привалить могут. За лошадь - тоже. Но авто моим убийцам не достанется - пустячок, а приятно. И надо узнать у хозяина, есть ли тут какие хутора, может, от хутора к хутору и доберусь до Гуляй-поля без потерь.

Хозяин усадьбы, конопатый малый в модной городской кепке, удивительно дисгармонирующей с грязным ватником, распахнутым на груди, и клетчатой байковой "фермерской" рубахе от моих вопросов впал в ступор. Тут, к слову сказать, по одежде и реакциям, и к лицу не приглядываясь, поймешь, что пришлый, а не абориген. Аборигены модную кепку с рабочей одеждой никогда не наденут. А среди пришлых удивительные личности попадаются - этот вот при въезде заставил только к знаку солнца на воротах прикоснуться, да собачища его обгавкала мой внедорожник, и все. Хозяин, по-моему, к ней особо и не прислушивался. Ого! Хозяин-то уверен, почему-то, что я прекрасно знаю, куда ехать. И пустил меня ночевать только потому, что, во-первых, я женихом таким подъехал на машине, а во-вторых, эльфийские уши под дурацким колпаком не спрячешь. А к эльфам в этих краях отношение, как выяснилось, совсем другое, чем везде. Оказывается, не далее как в двадцати верстах отсюда, почти по нужному мне "гуляй-польскому" направлению расположена усадьба потомственного дворянина Тимохина, полковника в отставке, страстного любителя животных и записного "кошатника".

Усадьба известна тем, что отставной полкан превратил ее в заповедник манулов.

Тут уж я с размаху шлепнул себя ладонью по лбу и попытался оправдаться перед хозяином легкой незаразной забывчивостью. Кто ж в Великоречье не знает манулов Тимохина и его главного "манульщика" - эльфа Кемменамендура! Вот с кем я познакомлюсь с удовольствием, и вот почему меня пустили на ночь - приняли за родича этого антика.

Кемменамендур был незаменим на своем месте. Известно, что манулы, а точнее, какие-то местные дикие коты, названные пришлыми манулами за удивительную схожесть с пушистиками откуда-то из Сибири, людей не выносили на дух. И еще они были на грани вымирания. Толстые, невообразимо толстые, с плотным телом, широкими лапами, густым прекрасным мехом и смешными круглыми ушами, эти коты могли часами лежать неподвижно в засаде у норки какого-нибудь мелкого грызуна, спать сутками, а при виде опасности замирали, "сливаясь" с пейзажем - они еще зимой и шкурку на белую меняли - линяли, короче. И были самыми медлительными из всего семейства кошачьих. Бегать и прыгать, кажется, они вообще не умели, только важно ходили, переваливаясь на коротких лапках, почти не видных из-под густой шерсти. При этом всегда имели какое-то очень разумное, задумчивое выражение морды - зрачки этих котов были круглыми, как у тигров. Или как у разумных. После появления Дурных болот, откуда сплошным потоком полезла нечисть, эти котики оказались легкой добычей как для всяких чудищ, так и для людей. Их становилось все меньше и меньше, хотя охота на них лет сорок как была запрещена княжеским указом, а за варежки из шерсти манула грозила каторга или такой штраф, что только держись. И вот Тимохин, тогда еще штабс-капитан ярославской армии, устроил в своем родовом поместье настоящий заповедник для этих милых животных, отведя для их проживания огромную территорию, больше чем сто тридцать гектаров. Вроде бы такой был его подарок молодой жене - тоже любительнице кошек. На правом берегу, понятно, никто бы не дал ему так развернуться, а вот на левом - пожалуйста! Плати небольшой налог и делай что хочешь в рамках закона! Так как манулы ни за что не хотели общаться с людьми, Тимохин пригласил на должность смотрителей семейство эльфа Кемменамендура, придурковатого, по мнению своих собратьев, и чрезвычайно разумного по моему собственному суждению. Дело пошло, Тимохин не скупился на плату охотникам, отгоняющим нечисть от любимых котиков, показателем было и то, что ярославский князь именным указом даже ввел изображение манула в личный герб Тимохина, а эльфа-лесничего сделал Почетным гражданином Ярославля. Котенок манула вошел даже в перечень особо ценных даров, которыми возможно было почтить особ княжеских кровей.