Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета

Оба ярковолосых парня сразу же посмотрели на него.

— А это Муравьед Сиявич, — подталкивая Шельма в бок, познакомил их Гиня.

Шельм протянул кузнецу руку, тот внимательно посмотрел ему в глаза, словно пытаясь что-то для себя в них прочитать. И, похоже, все же что-то вычитал, потому что руку принял и крепко пожал.

— Ну и с чем ты к нам? — когда ритуал знакомства был завершен, спросил Гиня.

— Не с чем, а с кем, — весело объявил шут и показал глазами на коня, оставленного им у одной из берез.

— Чего сразу-то не подвел? — буркнул кузнец, но не со злости или с обиды. Похоже, это была его обычная манера общения.

— А как же лямур? Вдруг, вы им самым тут занимались бы, пока девицы деревенские всей гурьбой дом Михея обхаживают, чтобы хоть глазком на приезжих взглянуть. А тут я с этим невоздержанным зверем, он как заржёт и всех лямуров распугает, — состроив жалобную мордашку и даже ручки в молитвенном жесте перед грудью сложив, протянул шут.

Гиня, все еще стоящий рядом с ним, прыснул, не удержавшись. Мур лишь коротко хмыкнул.

— Ну, веди уж свою невоздержанную скотинку. Будем глядеть.

— Эт, я мигом! — коротко отрапортовал шут и умчался за конем.

За его спиной кузнец коротко глянул на мельника, тот развел руками и улыбнулся. Дескать, спокойно все, не почувствовал он в этом мальчишке ничего опасного. Кузнец перевел дух и глянул на голубоволосого знакомца уже совсем другими глазами.

— Так, — изучая продемонстрированную ему подкову, прогудел Мур. — Все четыре менять буду.

— Да, хоть пять, — легкомысленно махнул рукой Шельм.

— И куда ты ему пятую надеть собрался? — сразу же полюбопытствовал Гиня, присутствующий при осмотре кузнецом будущего поля деятельности.

— Ну-у-у-у, — протянул шут таким тоном, что мельнику только и осталось, что глаза закатить.

— И откуда ты такой остряк выискался-то? — полюбопытствовал он.

— Из столицы, вестимо.

— О, так ты у нас столичный… и что же вас, редких птах, в нашу глушь занесло?

— А вы коня приведите к дому Михея, когда Муравьед Сиявич с ним закончит, вот и повод будет зайти, выпить, потолковать.

— Чего это ты гостей в чужой дом зазываешь? — вмешался молчаливый кузнец, кинув на мельника строгий, явно что-то значащий взгляд.

— А почему бы нет?

— Потому бы что, может, мы твоему Михею, поперек горла оба?

— Ну, думаю, его давний друг, а по совместительству мой любовник, его уговорит.

— Прости, кто твой? — красные глаза мельника изумленно распахнулись.

Шельм мило улыбнулся, легко встречая его взгляд и удерживая.

Мельник все понял правильно, хмыкнул и проговорил:

— Хорошо, будь, по-твоему, придем. Надо же успеть, хоть глазком взглянуть пока взашей не погнали, на того, кто сумел приручить этакую шельму.

— Это вы обо мне? — невинно полюбопытствовал шут.

— О тебе, дорогой, о тебе, можешь не сомневаться, — ласково пропел Гиня. Мур молча, но неодобрительно, покосился на них обоих.

— Ну, так я пойду?

— Иди, дорогой, иди. А дядя Мур тут уж как-нибудь без тебя разберется.

— Какой я ему дядя? — неожиданно возмутился кузнец. — Ты это, можешь, и меня по имени и на "ты" и, вообще, меня в деревне Муром кличут.

— Заметано! — весело откликнулся шут, подмигнул ему и пошел обратной дорогой, но, не пройдя и десятка шагов, обернулся и протянул детским голосочком: — Ой, дяденьки, а если вы опять лямура водить будите, а я пропущу?

— Не волнуйся, детонька, — в тон ему откликнулся Гиацинт, — без тебя водить не будем.

— Точно?

Гиня хотел еще что-то ему на это сказать, но его перебил Мур, положив руку на плечо.

— Точно-точно, — прогудел он. — Иди уже давай.

— Все-все, ухожу, — поднял руки Шельм и быстро сбежал с пригорка.

Да, как говорит матушка Веровека, она же королева Камбелла и чрезвычайно набожная женщина, у Бога с Драконьим Лицом всего, ой как много. Шельм и не думал, что сможет встретить в этой глуши таких интересных и явно неплохих людей, точнее, не совсем людей, а может быть, и не людей вовсе, это как посмотреть. И надо же было ему на обратном пути так удачно снова столкнуться с помощником мельника, который, по-видимому, возвращался на мельницу, выполнив поручения Гини. Теперь, Шельм уже знал, на что смотреть и вопрос с наложенной на него матрицей разрешился не только быстро, но и успешно. Поэтому в дом Михея шут вернулся в крайне приподнятом настроении и застал Ставраса с Веровеком кружащимися по двору с мечами в руках.

— О! — воскликнул он еще от калитки. — Что я вижу?

— А что ты видишь? — полюбопытствовал Ставрас не оборачиваясь, королевич его молчаливо поддержал.

— Что ты сейчас дашь моему братцу названному отдохнуть и займешься мной, любимый!

Ставрас, в этот момент плавно обходящий готового ко всему Веровека с правой стороны, споткнулся и замер. Опустил меч и рывком обернулся к шуту.

— Любимый? Что-то ты лишку хватил. Разве говорят о любви, имея в виду лишь приятное времяпрепровождение в общей постели? — осведомился он насмешливо, но глаза у него не смеялись.

— Не говорят, — покаялся Шельм, трогательно шаркнув ножкой и опустив взгляд к долу, а потом снова посмотрел на него и добавил: — А так хочется!

— Хотеть не вредно, — пробурчал из-за спины лекаря королевич, убирая меч в ножны.

— Вот-вот, — поддержал его Ставрас. — А хотелка не треснет?

— Ну, ты же мне её подлатаешь, если что, правда, дорогой? Должен же ты лекарские навыки не забывать, а то совсем в воина превратишься и забудешь, кто ты есть.

— Не беспокойся, не забуду, — хмыкнул Ставрас, поняв, что даже на пару с Веровеком им Шельма не переговорить. — Готовься давай, я жду.

— А коня моего ты, где оставил? — спросил так никуда и не ушедший Веровек.

— В кузне, — отозвался шут, извлекая из кулона свой необычный меч. — Его приведут к вечеру.

— Угу, — кивнул Веровек и неожиданно спохватился. — А ты что же, не поевши сражаться собрался?

— Ну, во-первых, не сражаться, а спарринговаться. В реальном сражении Ставрас меня на один раз по двору аки блин раскатает, — покосившись на улыбающегося лекаря, менторским тоном протянул шут. — А, во-вторых, ну, кто же на полный желудок с мечом прыгать будет?

— Да, понял я, понял, что дурак, — самоуничижительно бросил Веровек и пошел к крыльцу, на одном из ступенек которого и устроился.

К нему тут же присоединился притихший Мик, до этого восседавший на заборе. И оба выжидательно уставились на лекаря с шутом, что мерились какими-то непонятными обоим взглядами. Долго мерились, Веровек даже волноваться начал, чего это они? А потом оба неожиданно отмерли и плавно начали кружить по двору, отчего-то не спеша нанести первый удар. На самом деле они просто продолжали беззвучный разговор, после того как шут передал лекарю все, что ему удалось узнать.