Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета

— Мариш, представь, что в душе не огонь, а свеча. Маленькая, крохотная, как на тумбочке у кровати ребенка, который не может засыпать без света, боится темноты. — И с нажимом повторил: — Представь.

Девушка отрывисто кивнула, зажмурилась, и пламя в её руках начало затухать, уменьшаться, пока не превратилось в лепесток.

— Вот и молодец, — Шельм провел пальцами по ее щеке, а потом тихо прошептал: — А теперь затуши свечу. Сожми пальцами фитилек.

Пламя исчезло. Маришка перевела дух и расслабленно откинулась назад, опираясь за спиной руками. Глаза у нее были растерянными и уставшими.

— Знаешь, по-моему, тебе на сегодня хватит, — произнес шут убежденно.

— Нет-нет, — запротестовала она. — Я еще посижу. Можно?

— Я не…

— Пусть сидит, тебе что, жалко? — бросил из-за стола Михей. Смотрел он при этом на него со странным выражением в глазах, то ли с благодарностью, то ли с недоверием. Шут кивнул и снова повернулся к Веровеку.

— Ну что, еще раз попробуешь?

— Угу, — буркнул тот и снова сложил ладони лодочкой. И все повторилось.

На этот раз лепесток пламени на них родился куда быстрее. Шельм одобрительно кивнул в ответ на взгляд королевича и повторил его действия. Вот только в этот раз на этом не остановился. Лепесток огня в его ладонях замер на секунду, прекратив танец, а потом начал разрастаться, удлиняться и течь прямо по воздуху, изгибаясь и выписывая огненную розу. Веровек засмотрелся и забыл о своем лепестке.

— Ну, братец, — недовольно провозгласил Шельм, взмахом рук развеяв огненный цветок перед собой. — Так не пойдет. Либо ты его удерживаешь, даже когда на него не смотришь, либо какая же это магия, так, баловство одно.

Веровек возмущенно засопел, но пламя в ладони вернул.

— А теперь что?

— Представь себе что-нибудь и попробуй уговорить пламя принять его форму.

— Розу, что ли?

— Ну, роза, думаю, для тебя сложновато, возьми что попроще.

— Ага.

В это раз Веровек мучился куда дольше. Шельм только и делал, что снисходительно на него поглядывал. Потом к ним снова присоединилась отдохнувшая Маришка. Придать пламени нужную форму у нее получилось куда быстрее, чем у королевича. Тот завистливо косился на ее огненную ромашку и пыхтел из последних сил. А затем как-то в сердцах плюнул в сторону и, буквально, сразу над его ладонями замерцала пламенем уточка.

Шельм расхохотался:

— Да, брат, недалеко ты от ванночки с утей-утей ушел!

— На себя посмотри! — не придумал, как еще огрызнуться, Веровек.

— Смотрю-смотрю, не сомневайся.

— Да, ладно вам, — вмешалась Маришка, как всегда с миротворческой целью. — Очень даже миленькая уточка.

— А до этого, над чем пыхтел? — полюбопытствовал Шельм у королевича. Тот тяжко вздохнул и хлопнул в ладоши, разгоняя магическое пламя.

— Над драконом, — с неохотой признался он, поднимаясь на ноги, которые от долгого сидения в одной позе изрядно затекли.

— О, ну тебя и занесло, — присвистнул Шельм.

Глянул на Ставраса все это время внимательно наблюдавшего за ними, несмотря на то, что дед Михей давно ушел вместе с бабой Надей, унесшей со стола опустевшую посуду, и у него прямо на ладони возник из огня маленький дракончик, внешне как настоящий. Он шевелился, махал в воздухе крылышками и даже выпускал струйки пламени изо рта. Маришка восторженно захлопала в ладоши, Веровек тоже засмотрелся. А Шельм неожиданно подмигнул Ставрасу и в единый миг, преобразив дракона в огненный шар, швырнул в него. Лекарь с легкостью перехватил его и так и оставил горящим в руке.

— Очень интересная методика: от сложного, но изящного, к простому, но топорному, — улыбнулся он шуту. Затушил огненный шар и поднялся. — Постарайся своими экспериментами не поджечь дом. — И вышел, оставив Шельма тихо злиться, а Веровека с Маришкой растерянно хлопать глазами.

В эту ночь Шельм ушел спать в другую комнату без объяснения причины. Ставрас не расспрашивал, что вызвало такое его решение. Просто принял. А на следующий день к полудню, они отправились в горы впятером, заехав по дороге за Гиацинтом и Муравьедом. Те переглянулись, завидев Шельма в седле перед Ставрасом, но ничего не сказали. Лишь Муравьед бросил на Шелеста взгляд, полный затаенного восхищения, словно перед ним был сейчас не конь, а кто-то куда интереснее оного. Но Вересковый Шелест лишь коротко, по лошадиному фыркнул и поскакал впереди всех, невзирая на двойную ношу на спине.

Потянулись унылые дни, как думалось Шельму, который и теперь старался держаться от Ставраса подальше. Они, как и прежде, тренировали Веровека, причем к тренировкам присоединился и Гиня, который магии не особо касался, а вот мечом помахать был всегда не прочь. Вот они вдвоем со Ставрасом и натаскивали потихоньку Веровека, а Шельм занимался с ним вечерами, показывая, что к чему, объясняя и уча воспринимать магию не как дар или откровение, а как данность, которой можно пользоваться, а можно нет. Но если уж решаешь её использовать, то надо воспринимать не как служанку, а как друга. Тогда она станет верным помощником и спутником, и не предаст в самый неподходящий момент. Шельм верил в то, что говорил, и Веровека учил верить.

Во время одной из таких вечерних остановок неожиданно в небе появился клин из трех драконов. Солнце еще не село и три гигантских ящера были отчетливо видны на фоне подсвеченного алой зарницей неба.

Ставрас прищурился и коротко хмыкнул:

— Ну что, Веровек, похоже, твоя матушка все же убедила короля выслать поисковый отряд за тобой.

— Но… — пролепетал опешивший королевич, а потом воскликнул. — Но я не хочу!

— Судя по всему, тебя даже спрашивать не будут, — развел руками лекарь.

— Но ты же Радужный Дракон, скажи им, чтобы улетали!

— По-твоему, я для этого от вас с Шельмом, в том числе, так долго скрывал кто я, чтобы открыться перед гвардейцами, а, значит, и перед всем белым светом? — Ригулти нахмурился и плечи королевича поникли.

— Да, ладно тебе, не переживай, — вмешался сердобольный Гиня. — Тоже мне проблема. Слетаешь домой, покажешься мамке и к нам, обратно. Мы даже до гор дойти не успеем.

— Да, не пустят меня! Знали бы вы, какая она. Если что в голову вбила, то все, только по её воле и будет. Я и так отца еле уломал поперек неё пойти, — Веровек горестно вздохнул и покосился на приближающийся клин.

По счастью, ни драконы, ни их седоки еще не успели заметить лагерь, который они совсем недавно разбили на опушке леса, отправив Шельма с Муравьедом за хворостом.

— Слушай, Ставрас, — обратился красный масочник к лекарю, — но, может быть, можно что-нибудь придумать? Не сдавать же мальчишку на руки матушки.

— О чем это вы? — из леса вышел Шельм с охапкой хвороста в руках, а за ним и Мур.