Дэвид Коу - Правила возвышения

Тавис подошел к стражнику:

— Ты знаешь, кто я такой?

Стражник неловко переступил с ноги на ногу.

— Конечно, милорд.

— Я Тавис Кергский. А не какой-нибудь помощник конюха, которому ты можешь приказывать, как ребенку. Я сын герцога. И однажды стану королем.

Один из стоявших у ворот стражников шепнул что-то своему товарищу, и оба мужчины фыркнули.

— Я знаю, милорд, — бесстрастно сказал первый стражник. — Я просто передал вам то, что было велено.

— В следующий раз…

— Брось, Тавис, — тихо сказал Ксавер.

Тавис резко обернулся и уже открыл рот, чтобы обругать и друга тоже. Но мгновение спустя, похоже, опомнился.

— Ты прав. — Он двинулся прочь. — Не стоит с ним связываться.

Ксавер кинул взгляд на стражника, чувствуя, как у него дергается уголок рта. Мужчину звали Олин, хотя Тавис вряд ли знал это. И он вряд ли знал, что Олин потерял жену и дочь во время последней вспышки чумы в окрестных графствах. Отец Ксавера был начальником стражи, поэтому Ксаверу это было известно. Но все-таки, подумал он, сыну герцога тоже следует знать такие вещи.

— Спасибо вам, господин, — сказал Олин.

Ксавер потряс головой и двинулся вслед за другом.

— Не стоит благодарности, — бросил он через плечо.

— Интересно, чего отцу от меня надо? — сказал Тавис, когда Ксавер снова поравнялся с ним.

— Зачем ты так? — спросил Ксавер.

Молодой лорд непонимающе уставился на него:

— Ты о чем?

— О твоем обращении со стражниками. Однажды они станут служить тебе, Тавис. И довольно скоро, если слухи о короле достоверны.

— Я знаю, Ксавер. Именно поэтому я с ними так обращаюсь. Я должен научить солдат уважать меня так же, как они уважают моего отца. Я не могу допустить, чтобы они разговаривали со мной как с несмышленым ребенком и указывали мне, куда и когда идти. Так они никогда не научатся уважать меня.

— Наверняка есть способ заслужить уважение, никого не унижая.

Тавис рассмеялся:

— Хорошо, что ты никогда не будешь королем, Колючка. Ты бы разбаловал своих солдат до такой степени, что они даже не сумели бы отразить наступление везирнийской армии.

Ксавер собрался ответить, но потом решил, что это ни к чему хорошему не приведет. Если он заденет Тависа слишком сильно, молодой лорд разозлится, а ему не хотелось омрачать первый день ярмарки ссорой с другом.

— Ну ладно, герцог хочет поговорить с тобой наедине, — вместо этого сказал Ксавер. — Пожалуй, я пойду переоденусь и отыщу тебя позже на ярмарке.

— Нет, — излишне торопливо возразил Тавис. — Пойдем со мной. Разговор с отцом в любом случае не займет много времени. Потом мы переоденемся и пойдем на ярмарку вместе.

Ксавер присутствовал при беседах герцога с сыном чаще, чем ему хотелось бы. И не испытывал ни малейшего желания оказаться втянутым в очередной такой разговор.

— У меня сложилось впечатление, что отец хочет увидеться с тобой наедине.

— Чепуха. Наверняка ничего важного.

Ксавер указал на себя: грязные штаны, голая грудь, босые ноги.

— Мне не следует являться к герцогу в подобном виде. Ты можешь позволить себе такое, но я-то не его сын.

— Он знает, что мы тренировались. Вероятно, он разговаривал с твоим отцом и знает, что мы бегали по башням.

«И знает почему». Этого Тавис мог и не говорить. Ксавер прекрасно понимал, что именно поэтому молодой лорд настаивает на его присутствии, и понимал, что Тавис не отстанет, покуда он не согласится.

Он с минуту стоял, глядя на друга. Телосложением Тавис пошел в отца: худой, мускулистый и синеглазый, как герцог. Несмотря на молодость, он уже имел повелительный вид. Когда Яван переберется в Одунский замок и Тавис станет герцогом, он отлично справится с ролью господина. Но сейчас, одетый, как крестьянский мальчишка, со спутанными, прилипшими ко лбу пшеничными волосами и глазами, одновременно озорными и испуганными, он выглядел слишком юным для своих лет.

— Ну хорошо, — наконец сказал Ксавер, вздыхая шумно, словно кузнечные мехи. Он махнул рукой в сторону герцогских покоев. — Иди первым.

Тавис ухмыльнулся:

— Вот увидишь, Колючка. Это займет буквально минуту. А потом мы пойдем в город и посмотрим, как открывается ярмарка.

Ксавер ничего не ответил: он решил не доставлять Тавису такого удовольствия. Мгновением позже молодой лорд тоже замолчал, и они медленно направились к герцогским покоям. Ксавер не знал, кто из них больше боится предстоящей встречи.

Войдя с нагретого солнцем двора в прохладную тень замка, Ксавер дрожал и чувствовал, как по телу бегают мурашки. Шлепая босыми ногами по каменному полу, они миновали освещенный факелами коридор и вскоре приблизились к темной дубовой двери герцогских покоев.

Тавис попытался улыбнуться. Потом постучал.

— Входи, — раздался голос герцога.

Молодой лорд толкнул дверь и вошел. Ксавер последовал за ним.

Яван сидел у одного из больших окон, за широким дубовым столом, заваленным пергаментными свитками. Один свиток он читал при солнечном свете, струившемся в комнату. На нем были рубашка кремового цвета и черный камзол, украшенный вышитым коричнево-золотым гербом Кергов. При свете солнца седина в волосах герцога была заметнее, но лицо его по-прежнему выглядело молодым, несмотря на темную с серебристой проседью бороду.

В стороне от Явана, тоже у одного из окон, стоял Фотир джал Сален, кергский советник-кирси. Мертвенно-бледный и беловолосый, он был в простой белой рубашке и светлых бриджах — ярко светились только его желтые глаза и золотое кольцо на левой руке.

— Добрый день, лорд Тавис. Добрый день, господин Маркуллет, — промолвил кирси, поочередно приветствуя их кивком.

— Первый советник. — Тавис легко поклонился волшебнику. — Просим прощения за наш вид. Мы только что с тренировки.

Герцог бросил на сына мрачный взгляд, но ничего не сказал и сразу же вернулся к чтению.

— Да, именно так нам и доложили, — сказал Фотир. — Наверное, нам с господином Маркуллетом лучше удалиться, чтобы вы с герцогом могли поговорить.

Ксавер собирался согласиться, но Тавис опередил его:

— Вы вправе поступить по своему усмотрению, Фотир, но Ксавер останется. У нас с ним есть планы на вторую половину дня.

Яван бросил свиток на стол и потряс головой.

— Ты ведешь себя как трус, Тавис, — сказал он. — Я надеялся воспитать из тебя настоящего мужчину.

Тавис побледнел, но выдавил из себя улыбку.

— Я не понимаю, о чем вы, отец.

Герцог посмотрел на Ксавера:

— Вы можете уйти, если хотите, Ксавер. А можете остаться. Выбор за вами, не за Тависом.

Больше всего на свете мальчик хотел убраться отсюда. Но он обещал Тавису остаться.

— Я останусь, милорд.

— Отлично. — Герцог коротко кивнул Фотиру, который поклонился в ответ и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.