Константин Соргунов - Корпорация цветов

— Вы же сами говорили, что он домой к маме побежал. Ему тут хорошо будет, правда?

Я про себя усмехнулся, но согласно кивнул. Братья заметно повеселели.

— Ну, домой так домой, — сказал я, похлопал обоих мальчишек по плечам и только тут понял, что понятия не имею, в какой стороне дом.

Мне казалось, что мы всё время шли по тропинке, но сейчас мы стояли у подножия небольшого холма, заросшего мхом, а тропинки не было и в помине. Кругом были высокие лиственницы и дубы, и я всё ломал голову, откуда бы им здесь взяться. Лес в округе я изучил вдоль и поперёк, в основном тут были высокие сосны и ели, кое-где встречались небольшие берёзовые рощицы. Я бы предположил, что мы забрели в такую даль, куда я и не заходил во время своих прогулок, но я был точно уверен, что мы с мальчишками блуждали по лесу не более получаса. Часов у меня не было, но обычно мне удавалось более-менее точно определять прошедшее время. Впрочем, здесь моё чувство времени начинало меня подводить. Мы наугад зашагали в сторону от холма. По моим подсчетам с того момента, как было решено прекратить поиски и вернуться домой, прошло около пяти минут, но когда я оглянулся назад, оказалось, мы успели отмахать такое расстояние, что холм совсем потерялся из виду. Это мне совсем не понравилось, и я взял ребят за руки. Ладони у них было взмокшие, волосы прилипли к лбам, глаза лихорадочно горели на побледневших лицах. Я счел нужным как-то их подбодрить.

— А что, пацаны, а не махнуть ли нам на пляж после поисков?

— Сначала надо выйти из леса, — рассудительно сказал Костик. Но напоминание о купании возымело нужное действие, и его взгляд стал куда как спокойнее. Пашка посмотрел на брата с сомнением, и тоскливо проговорил:

— Бабушка, наверное, уже пришла. Ругаться будет.

— Ничего, — утешил я его. — Так и быть, замолвлю за вас словечко. Скажу, что сам предложил пойти искать хомяка.

— Врать нехорошо, — сказал Пашка и тут же добавил: — А вы правда так скажете?

— Правда, — кивнул я. — А ещё куплю всем нам по мороженому.

Братья немного повеселели и дальше мы зашагали куда как бодрей. Я не хотел говорить ребятишкам, что заблудился, но вскоре они прочитали беспокойство на моём лице. Костик, как наиболее сообразительный, остановился и заглянул мне в глаза:

— Дядя Игорь… мы что, заблудились?

— Гм, — пробормотал я, не зная, как лучше поступить. С одной стороны мне совершенно не хотелось пугать ребятишек, а с другой стороны не хотелось сорвать по-крупному и потерять их доверие. Я ответил уклончиво:

— Думаю, мы скоро выйдем на тропинку.

И мы шли всё дальше и дальше. Высокая трава щекотала голые коленки ребятишек, прохладный ветерок приятно освежал разгоряченную кожу. Я с каким-то расслабленным любопытством смотрел по сторонам, отмечая про себя, как разительно изменился лес вокруг нас. Крона дубов отливала розовым цветом, могучие стволы были покрыты тонкой сеткой неведомого ползучего растения. По меньшей мере я раз пять споткнулся о толстые скрученные корни, выступающие из-под земли, и я готов был спорить, что ни в одном лесу больше не увидеть подобных корней. Были они тёмно-коричневого цвета и такие твёрдые, что казалось, это камень, а не дерево. На корнях, словно вздутые вены, проступали зелёные продольные полосы, упругие и липкие на ощупь. Казалось, будто бы по ним циркулирует холодная и вязкая кровь дерева.

Чем дальше мы уходили вперёд, тем ярче и насыщеннее становились цвета. Дубы теперь пламенели розово-оранжевой листвой, на каждой травинке проступал сложный бирюзовый узор. Два раза мимо меня пролетела ядовито-малиновая стрекоза с неестественно вытянутым тельцем. Несмотря на то, что лес вокруг разительно изменился, близнецы, погруженные в собственные мысли, ничего не замечали, а мне оставалось только молиться, чтобы они не обратили на это внимание и далее. У меня большой опыт прекращения истерик и рёва собственной дочери, но к общению с двумя паникующими пацанами я был морально не готов. Внезапно у меня резко закололо в левом боку и стало сложно дышать. Я, стараясь не показать, что мне плохо, попросил мальчишек остановиться. Близнецы застыли как вкопанные и смотрели на меня широко раскрытыми глазёнками. А я согнулся чуть ли не пополам, упёрся руками в колени и стал глубоко дышать. Это отчасти помогло, боль в боку почти прошла, но дышал я по-прежнему с трудом, будто бы мои лёгкие что-то сдавливало. Через некоторое время по всему моему телу прошелся холодок, в кожу вонзились тысячи иголок, и вдруг на меня накатила необычайная лёгкость. Боль, сдавленность в лёгких прошла, воздух проходил без каких-либо препятствий, голова не кружилась и всякая слабость исчезла сама собой. Вместе с ней пропал и страх, причем пропал так, что я уже смотрел на детей с удивлением, не понимая, что за выражение застыло на их лицах. Не буду лукавить, я далеко не храбрец, чувство самосохранения развито во мне настолько, что я готов назвать банальную трусость проявлением осторожности. Но стоя под розовыми деревьями, полной грудью вдыхая свежий лесной воздух, я совершенно не чувствовал страха, мне неведомо было даже малейшее опасение. Мне казалось, что всё идёт своим чередом, что всё происходит именно так, как и должно. Я не боялся сам и отказывал в праве на разумный страх другим. В какой-то момент сжавшиеся от страха дети показались мне отвратительными. Я чувствовал гармонию с окружающим миром, единение с природой и полное душевное равновесие. И мне было неприятно, что кто-то здесь может испытывать такое жалкое чувство, как страх. И я весело обратился к близнецам:

— Эй, братцы-кролики, чего перепугались? Небось думаете, что мы заблудились? Так ведь зато какое приключение!

— Я домой хочу, — жалобно сказал один из мальчишек, и я внезапно понял, что совершенно позабыл, как отличить, кто есть кто.

— А мы и идём домой, — широко улыбнулся я. — Вот сейчас ещё немного прогуляемся, выйдем, наконец, на тропинку, а там до дома рукой подать.

— А вы точно знаете, куда идти? — подозрительно и в то же время робко спросил второй мальчишка.

— Ну конечно, — соврал я. — Что тут знать!

— А я читал, как один геолог заблудился в тундре, — заявил второй.

— Ну так то в тундре. А тут-то что! Тоже мне, в трёх ёлках заблудились! Сейчас мы выйдем на просеку, а вот потом…

Я не договорил. Вдали послышался громкий звук, в котором все мы сразу узнали гул уходящего поезда. Я засмеялся.

— Ну, что я вам говорил! Вон и станция близко. Нам туда.

Близнецы заулыбались. Я рассуждал вслух.

— Мы, скорее всего, добрели аж до соседней станции. Придётся, значит, вдоль путей прогуляться. Ну да ладно, мы люди привычные. Правильно я говорю, а, пацаны?

Братья довольно закивали. Выражение испуга и настороженности сошло с их лиц к моему огромному облегчению.