Елена Шихматова - Венец Бога Справедливости

— Нет, нет, все в порядке.

Беатрис так ничего и не ответила на замечание Мирры, всерьез задумавшись над тем: кем считать ей теперь Руфину и как к ней относиться. Раньше она не задумывалась всерьез над той разницей в возрасте, которая образовалась между ними, над тем обстоятельством, что она может стать женой брата ее мужа. Внешне Беатрис едва можно было дать тридцать, и тот факт, что у нее есть взрослая дочь, представлял собой не более чем недоразумение.

— Ну, все, постель я тебе застелила, так что ложись.

— Но ведь еще очень рано.

— Рано? Я посмотрю, что ты скажешь на это завтра, когда мы улетим отсюда в семь утра. Не волнуйся, мы тоже скоро ляжем.

— Правда?

— Ну, конечно.

Пожелав "спокойной ночи", Беатрис оставила Мирру и, выйдя в общую гостиную, позвала Андрея.

— Что такое?

— Мы можем поговорить?

— Конечно. Георг, Кайл, спокойной ночи.

— Вы уже уходите?

— Да, завтра рано вставать. К тому же мы сегодня проделали немалый путь и порядком устали.

— Что ж, доброй ночи, я тогда тоже пойду, вы не против, Кайл?

— Нет, что вы, ваше высочество.

— Какая официальность! Так и будете меня называть, все время?

— Но…

Георг тяжело вздохнул и, более не говоря ни слова, ушел в свою комнату. "Чего он хочет от меня? — с негодованием в душе подумал Новилин. — Чтобы я называл его по имени? Мы, в конце концов, не ровесники, а на "ты" к нему обратиться, поди, сам же и обидится!"

— Андрей, мне так страшно, я боюсь наступления завтрашнего утра, боюсь лететь туда, мне страшно за тебя, за Георга, за Руфину, за всех. Я… Мне жутко от одной мысли, что все это ненадолго, что я могу потерять тебя, что…

— Нет, Беатрис, этого не будет. Я говорил тебе об этом еще в Долине, и говорю об этом сейчас. Ничего он мне не сделает!

— А тот второй дракон? Кто он? Что если, он опасен более чем Зору?

— Возможно, одно ясно — это его сообщник.

— Но в чем? Тебе не кажется это странным: они захватили Руфину и держат ее как приманку в той ловушке, к которой мы стремимся. Я так понимаю, что мы все-таки не являемся их целью, но тогда кто? Чего они могут хотеть от твоего брата?

— Я не знаю, кто тот второй дракон, но я знаю, что Зору может желать поквитаться с Георгом, в первую очередь за победу над перстнем королевы.

— Нет, это бы не задело его так, как предательство Руфины, не говоря уже о моем. Он всегда считал, что мы — его собственность, а разве собственность должна иметь право на самостоятельное решение? О, Андрей, если бы только знал: как я боялась его, как ненавидела и все равно жила с ним, была ему женой. Я каждый раз боялась засыпать, потому что не знала: проснусь ли утром. Да что говорить, если я смогла пожертвовать возможностью быть рядом со своим ребенком, пусть я и была сама еще совсем девочка, но все равно я привязалась к ней, хотя сейчас…. Это моя вторая головная боль. Андрей, это так жутко, но я не воспринимаю ее как дочь, я вообще не понимаю: кто она мне теперь.

— Просто подруга, близкая подруга, разве нельзя относиться к ней так?

— Но что если я обижу ее этим? О, я виновата перед ней с того самого момента, как пошла с Зору к вайлисковому дереву. Ведь ее требование от меня любви всегда было правомерным. Скажи, что я виновата.

— Не скажу. Ты была поставлена в такие условия. Согласись, имей ты право выбора изначально, ты бы не сделала той ошибки. К тому же твоя ошибка помогла очень многим. Даже такой Идэлии бы сейчас не было, если бы не Руфина.

— Нет, я верю, что в природе все находит себе замену. Так что, я думаю, кто-нибудь другой обязательно помог бы королеве Амариллиде, если не смертный, то кто-то из Богов.

— Кстати о Богах. Утверждая, что рождение Руфины — ошибка, ты утверждаешь и еще об одной ошибке, исходящей от Тэат.

— Нет, я не хотела это сказать, просто, просто все и так могло существовать, без нее.

— Тогда подумай о моем брате! Он любит ее.

— И ты считаешь: это нормально?

— Ты говоришь прямо как мои родители! Тебя-то что здесь смущает?

— То же, что и в моем отношении к ней как к дочери. Ее неисчислимый годами возраст. Андрей, даже наша разница в возрасте привлекает внимание. Сам знаешь, у нас не принято жениться драконам, если один из них старше другого более чем на два-три года, а здесь я боюсь считать эти годы!

— Беатрис, если даже ты будешь в первую очередь думать об этом, если ей нельзя будет обратиться к самой близкой подруге! На что ты ее обрекаешь? Ей и так нелегко, иначе бы она никогда не стала избегать Георга. Представь себя на ее месте, что бы чувствовала ты?

— Страх.

— Именно страх. Да, лучше никому не раскрывать ее имени, с Новилиным можно поговорить, а Мирра, похоже, и так ничего не поминает.

— Мирра…. До чего интересное создание. И… страшное, для меня, я чувствую какую-ту странную связь с ней, так, словно, я давно ее знаю. Или мне только так кажется? Может, она просто особенная девочка, необычность которой заинтересовала самого Великого Бога Справедливости.

— И, по-видимому, не зря. У нее нет никаких задатков к магии, но зато она может остро чувствовать, воспринимать то, чего не видит и не ощущают даже Боги.

— Это странно звучит. Мне всегда казалось, что Боги могут все, а, оказывается, есть что-то, что недоступно даже им.

— Да, а знаешь, мне тоже не по себе, когда рядом эта Мирра, я тоже чувствую некую связь с ней, так, как если бы она была моей родственницей. Странно всё это.

— Странно, — повторила Беатрис. — Андрей, что если Зору и тот второй дракон хотят испробовать на нас действие этих кристаллов? Для начала уничтожить врагов, а потом, страшно подумать: что может быть потом.

— Последнего быть не должно. Да, жаль, праздничных недель после нашего обручения не получилось, но они, во всяком случае, не лишены смысла, да и возможный подарок в конце — очень привлекателен.

— Только бы был этот подарок.

— Будет, — твердым голосом сказал Андрей. — Но не просто так.

Андрей хотел сказать что-то еще, но все слова разом растаяли, едва до них донесся пронзительный крик.

— Мирра! — в один голос воскликнули драконы и со всех ног бросились к выходу.

В общей комнате показались также Георг и Кайл. Крик меж тем повторился. Мирра с неописуемым ужасом в глазах смотрела на поднятую голову змеи. Девушку смутил странный предмет в темном углу, до которого почти не доходил свет, ничего не подозревая, она наклонилась и протянула руку. И в этот момент гостья тоже заметила постороннее присутствие. Она небрежно подняла голову и недовольно зашипела. Мирра вскрикнула. Следующие несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, но потом змее это надоело. Она чуть наклонила голову и поползла — Миира вскрикнула второй раз и проворно отскочила назад,

— Что такое? — воскликнул Андрей, первым войдя в комнату.