Елена Шихматова - Венец Бога Справедливости

Когда Александр VI вошел в комнату мальчик радостно бросился его обнимать.

— Папа, почему вы прятались так долго?

Услышав такой ответ, король, едва сдержав слезы, тяжело вздохнув, он собрал все эмоции в комок и откинул его как можно подальше.

— Однако, я ведь уже здесь.

Нескончаемой радостью искрились туповатые глазки мальчика и, глядя в них, король чувствовал, как только что отброшенный им комок уверенно, набрав и скорости и объема, возвращается. Если это и не колдовство, то явное наказание, решил он, наконец.

— Поедем домой?

Широкая улыбка в миг исчезла с лица сына.

— Потом?

— Нет, завтра, или даже сегодня.

— Нет, папенька, пожалуйста: здесь так интересно!

— Дома тоже интересно. Мы по приезде потешные игры устроим.

— Не хочу! К тому же, если я уеду, то кто будет за наших спортсменов болеть?

— А что наши участники на соревнования тоже приехали?

— Да, — с гордостью ответил Александр.

Король глубоко вздохнул — сын смотрел на него с отчаянной верой на изменение решения, верил в то, что отец и сам не захочет уезжать из такого прекрасного и интересного места — да, если это не наказание, то, что же еще? "Остаться?.. Можно, конечно, но тогда придется сделаться глухим и плохо видящим одновременно, или, по крайней мере, таким как этот несчастный мальчик"

— Выиграли что-нибудь? — спросил он, наконец.

— Нет пока: Игры ведь начались и почти сразу прекратились, потому что те мальчики пропали, а без них король Риданы не хочет показывать состязания. Я его понимаю: наверно, он не хочет, чтобы они что-то пропустили, вот и решил подождать, пока они вернутся.

— Ты видел, как это произошло?

— Да! — восторженно произнес мальчик, помогая передать картину не только словами, интонацией, но и жестами, — я видел, как наш маг подошел к ним, а потом наколдовал такую вспышку! Только она почему-то обратно полетела!

— Обратно?

— Ну, да. Мне еще потом никто не поверил, а я правда видел, как стрела магическая обратно полетела, то есть, к нашему магу и, получается, со стороны того юноши, что пропал

— Что ж тут удивительного: все драконы — превосходные волшебники.

— Драконы? — ужаснулся мальчик, — какие драконы? Там не было никаких драконов.

Александр, поняв, что сказал лишнее, виновато улыбнулся.

— Ой, прости, это я просто о своем задумался. А драконов там, конечно же, не было.

— Вот я и говорю: не было!

"Странно то, что он не узнал меня, — подумал Александр, — хотя, в принципе, он меня видел, когда ему было всего лет двенадцать. Одно только не понятно: что здесь вообще делал принц Каримэны, да еще под другим именем, а в том, что это был он, и сомневаться нечего"

В это момент в двери постучали — Александр невольно вздрогнул.

— Войдите, — сказал он и тут же понял, что голос сорвался.

В комнату вошел молодой стражник, и, поклонившись гостям, сообщил о том, что международные соревнования будут продолжены, а пришел он по порученью короля: узнать, остаются ли Западная страна эльфов на Играх? Король с минуту молчал, но, решив, что такое решение могло быть принято не иначе как при полученных благоприятных известиях, утвердительно кивнул головой. Маленький принц обрадовано захлопал в ладоши: хоть кому-то это доставит радость.

Прилетев на сторожевую башню, что по счету была первой от замка Зору, Яромир и Руфина с ужасом узнали, что Зору уже достаточно давно пролетел к Беатрис. Значит, лететь к нему во дворец надо сейчас — как бы ни было это опасно. Уговорив стражника-эльфа в случае, если Зору станет его расспрашивать, не сообщать об их возвращении, Руфина уже хотела, было дать своему дракону команду: "Преобразиться!", но ее уста сковало, едва она услышала знакомый шум крыльев.

— Отец возвращается! — нужно как можно быстрее спрятаться.

— Спускайтесь в подвал по южной лестнице: там нет окон, — предложил им стражник и указал на нужную дверь.

Трое беглецов, поблагодарив своего неожиданного помощника, быстро скрылись за дверью и вскоре были уже в башне, но, не успев пробежать и одного этажа, Руфина остановилась, подняв руку вверх — в знак того, чтобы остановились ее слуга и Яромир.

Звук от взмахов мощных крыльев, казалось, навис над ними, и вот-вот одним из этих взмахов снесет крышу и большую часть башни. Руфине виделся уже взгляд отца, разъяренный, исполненный ненависти — да, она видела такой и взгляд и прежде, но не думала, что он может быть обращен к ней.

— Не пролетал ли здесь серый дракон с девушкой и эльфийским мальчиком? — донесся до них голос Зору, пока просто зловещий.

— Нет, могущественный, = ответил ему стражник, — но его, конечно же, наши герои слышать не могли.

— Не советую тебе врать: я чувствую их присутствие, чувствую, как они дышат, как бьются их сердца.

Яромир судорожно вспоминал заклинание о перенесении: в случаях, когда существовала непосредственная угроза жизни, волшебник мог воспользоваться им, воззвав к какому-нибудь Богу. В самом же заклинании, точнее просьбе, следовало указать местоположение нынешнее и желаемое, куда маг собирался переместиться.

— Как называется эта башня? — прошептал Яромир.

— Сторожевая 14-я, — ответила Руфина, так же шепотом, про себя же добавила: "Молодец, а то у меня все, даже самое элементарное из головы вылетело"

И Яромир, прочитав заклинание, попросил Адорио, Бога Равновесия Магических Сил, перенести их в замок Беатрис. Конечно, можно было бы сразу к Зору, но что бы тогда ждало там Руфину, и успела ли бы она вовремя скрыться от отца?

Зору одним выдохом снес крышу и верхний этаж башни, но это скорее от озлобленности на упущенный момент: он с криком взмыл в воздух — стражник облегченно вздохнул, как его не снесло вместе с крышей, он и сам потом долго не мог понять.

***

Глубокий сон, сковавший Георга, продлился чуть более двух суток, после чего даже старые раны исчезли с тела юноши, не говоря уже о последнем ранении, но вместе с тем, силы к нему вернулись не сразу.

Тасмир перенес его в то время, когда до рождения Георга не хватало где-то тысячи лет, и потому, по закону, юный дракон мог пребывать в этом времени, то есть не в своем, самое большое — неделю. Тасмир, видя, как не скоро он поправляется, засомневался, было: а поправится ли он за эту неделю?

Законы, связанные с невозможностью применения смертными манипуляций со временем, установились далеко не сразу, но лишь после того, как один маг изменил серьезное событие в истории: оставил в живых маленького правителя, ставшего впоследствии жутким тираном. Смерть его устроили сами Боги, и тут какой-то маг, который многое мог иметь по случаю своего родства с тем тираном, исправил принятый высшим советом вердикт, в результате он, действительно, получил столько власти, столько богатства, о которых изначально даже и не предполагал. Но изменение одного и того же события второй раз могло повлечь за собой серьезные последствия, происходил своеобразный сбой в исторической цепи. Три раза Боги сталкивались с этим и в этот раз решили не вызывать нового хаоса и оставили в живых маленького мальчика, выросшего в настоящее чудовище…. На том совете Богов было принято важное решение: изъять из мира смертных знания об управлении временем, все книги, в которых содержалась подобная информация — от малейшего намека до подробных описаний — должны были быть уничтожены, ответственной за это назначили Богиню возмездия Азалию, но ряд событий помешал ей осуществить задуманное до конца. Зору применял запретные знания на практике из личных побуждений, и за одно это его могли уничтожить, так что тысячелетнее наказание Амнэрис представляло собой мягкую форму наказания. Однако запрет на использование знаний о перенесении во времени распространялся на смертных только в том случае, если они, как Зору, применяли их исходя из собственных амбиций, но не в том случае, когда решения принимались за них, Богами. В конце концов, даже какой-нибудь Зору мог забросить ни в чем не повинного эльфа или дракона или еще кого в прошлое или в будущее — так что же, ему навсегда оставаться в ином времени? Для таких, непредвиденных ситуаций и решили возвращать незадачливых путешественников, позволяя пребывать в другом времени не более недели. Конечно, тут еще существовал целый ряд поправок, и большинство из них говорили об одном: нельзя изменять события и нарушать тем самым историческую цепь. Яромир ничего подобного не знал, иначе бы не расстраивался очень по поводу исчезновения со своей руки перстня. А Георгу в свою очередь давался прекрасный шанс до конца восстановить свои силы.