Елена Шихматова - Венец Бога Справедливости

— Балскове! Ты переходишь все границы! Если та мерзкая тварь, что извивалась и кричала в лапах Аллена, твое создание, то берегись! В прошлый раз ты едва не уничтожил городской сад, а теперь…

— Теперь маленько пофантазировал!

— Ты, похоже, пренебрегаешь не только законами Природы, но и законами своего государства! (Прерывать любого дракона не позволялось правилами этикета, а перебивание королевской особы равнялось нескольким суткам заключения) — Кем ты себя возомнил?! — продолжала королева. — Новым Богом?

— Нет, почему же! Просто реформатором.

— В какой же инстанции отыскался такой пост? Не в твоем ли больном воображении?

Но тут вспылил и Балскове, и с куда большим гневом, чем королева воскликнул:

— Вы все слабаки, слышите: с л а б а к и! От одного слова "закон" трепещите как готовые опасть листья!

— Закон — это жизнь! Не смей его порочить! — воскликнула Марианна.

— Жизнь имеет много путей, ваше величество, и вы ведете только один из возможных вариантов. Но, раз, вам достаточно одного хлеба, то, пожалуйста, но мне хочется еще и масла!

— Я вижу: ты не желаешь слушать меня! — И Марианна направила на него огненное кольцо, но Балскове только рассмеялся и небрежным движением руки и слова отправил его на саму королеву. Марианна, естественно, не смогла вновь изменить направление кольца — тягаться с Сином ей было не под силу. Мощи, с которой Син направил огненный круг на королеву, хватило, чтобы сбить женщину с ног — народ ожил — да, как он посмел?! За нападение на королевскую особу могли назначить самую страшную казнь: неподвижность до конца жизни, но полная ясность сознания, которая, впрочем, в таких условиях не долго сохранялась. И подпалилась бы репутация Сина, если б тот не успел перенестись в другое место, а так вспыхнули лишь двери городской библиотеки — пламя молниеносно перекинулось на ковры, гардины, холсты.

Королева попыталась освободиться — не получилось, она обожгла себе руки, так что помогали ей уже несколько придворных, они же отвезли ее в центральную больницу имени благой Карины. А вот с пожаром дело обстояло хуже: все стояли и смотрели, никто ничего даже не пытался сделать. Пара служащих библиотеки бегали с ведрами воды, словно и впрямь надеялись потушить основательно разгоревшиеся ворота. Георг пришел в ужас: почему они не преображаются? Тут же один раз до канала и обратно слетать — и все, пожар будет потушен! Можно, конечно, было использовать и магию, но ни тем, ни другим способом Георг воспользоваться не мог: ему нельзя изменять события истории…. Но, на счастье, один из драконов проснулся и собрал магическим повелением весь огонь в комок, который потом бросил в ведро с водой.

Народ все еще находился в каком-то непонятном оцепенении, когда на площади показался принц, верхом на коне. Об этом говорил белоснежный плащ, обшитый по краям серебром, и скрепленный, как и у королевы, брошью с гербом Каримэны, и еще легкий золотой обруч на голове, который, впрочем, не был обязательным элементом, и чаще появлялся на каких-либо торжествах, или, наоборот, при весьма не благостных событиях. Принц взглянул на замершую толпу не слишком добро, еще бы! Здесь стояло, по меньшей мере, пятьдесят драконов, а потушить пожар, они, как видно, смогли не сразу. Судя по всему, основные действия уже прошли, но где тогда королева, которая отправилась сюда с тем, чтобы вразумить Балскове: сойти с губительного пути, и где сам Син?

— Где королева? — громко спросил он, но его, как будто не слышали.

— Где Балскове? — Опять молчание, принц начинал выходить из себя. — Что здесь произошло? Может мне кто-нибудь сказать?

Надо молчать, нельзя вмешиваться — надо было молчать, нельзя было вмешиваться!

— Ваше Высочество, королева поранила руки, освобождаясь от огненного кольца, ее, должно быть, повезли в больницу. Кольцо, ее же собственного творения перенаправил Син Балскове. Сам же он исчез.

— Садись, расскажешь мне по дороге все поподробней.

Принц протянул Георгу руку, чтобы помочь тому взобраться на коня. "Надо же, как символично, прямо связь веков какая-то, преемственность поколений!" Конечно, нынешний принц не мог этого знать, но что-то, однако, смутило его: словно, старого друга встретил, ощутил уверенность и радость. Георгий очень переживал за мать, но сейчас для него на первом месте были дела государственной важности — он направил коня к южной городской окраине, где находилось имение Балскове.

Основатель дома Балскове в Каримах, Виргиллюс, хотел, сажая плотные ряды деревьев, четко обозначить границы будущих владений и оградить в последующем свой дом от посторонних и любопытных взглядов. Во времена Георга на этом месте не было древесной стены, но оставались лишь частичные развалины дома, накрытые небольшим, двухметровым в диаметре защитным куполом, теперь ему представилась прекрасная возможность увидеть все в целости и сохранности, и в истинном объеме.

Лошади гнали во весь опор — еловый лес совсем рядом, и не только он, но еще и каменная ограда в три метра в высоту, и неизвестно, сколько в ширину. Со стороны, откуда мог видеть Георг, не было и намека на какой-либо вход, но принц (будем так называть принца этого времени) прекрасно знал весь город, включая и эту территорию, поэтому он сразу направил коня чуть в сторону, чтобы обогнуть ограду.

Вход, однако, мало радовал: две мощные арочные двери по четыре метра в высоту, и, судя по всему, прочно закрытые изнутри. Всадники спешились.

— Я думаю: сейчас не время вспоминать о том, что можно, а что нельзя, — сказал принц. — Нужно действовать.

И с этими словами он вышиб их с помощью магии, очистив проход, юноша ловко вскочил на метровую каменную плиту, и смело шагнул в настоящие дебри. "Что же делать? Последовать за ним? Или уйти, пока не поздно?" Но, если ничего не делать, не вмешиваться, а просто понаблюдать, ведь Тасмир не зря отправил его в это время.

— Как они тут ходят? — крикнул Георг, пробираясь вслед за принцем вглубь зарослей, к уже видневшимся башням замка Балскове.

— Здесь где-то есть проход — мама говорила (она бывала тут) но где этот проход, я не имею ни малейшего понятия!

— Ладно, самое главное, что замок виден, значит, придти к нему, мы все-таки, должны.

Но пробираться, сквозь заросли цепкого, колючего тенелюбивого кустарника оказалось не так-то просто — юноши отошли от прямого пути, свернув несколько влево. Но вот показался и просвет, теперь мешал только бурлящий с темноватого цвета водой поток, бурный и стремительный.

— Может, идти осторожно вдоль него? — спросил Георг принца, уже шагнувшего к воде.

— Нет, мы так опять собьемся с прямого пути, — возразил он и собрался сделать еще один шаг, но вопль какого-то зверя, донесшийся от дома Балскове, заставил его остановиться. Вторя крику, поток еще более потемнел.