Елена Шихматова - Венец Бога Справедливости

— А его ученик может перемещаться?

— Конечно, нет, иначе, он давно был бы здесь.

— Может, он боится.

Маг ехидно скривил губы.

— Не сомневаюсь. Тем более, если учесть, что это тот о ком мы думаем. Дети могут строить из себя храбрых, но в душе они обмирают от страха.

— Это хорошо, что он боится?

— Да, страх других — моя пища.

Маг насмешливо взглянул на Алисию — ее страх читался как открытая книга, в глазах, в каждом движении, в каждой неуверенной фразе — эльфийка сжалась в комок, ни коим образом не пытаясь хоть как-то противостоять его силе.

— Ну, ладно, пока будем пользоваться теми вариантами, что имеются у нас в наличии. Надо бы, я думаю, отправить в те города и деревни моего милого зверька, пусть погуляет маленько, заодно напомнит идэлийцам, кто теперь в их доме хозяин. Ну, чего сидишь? — маг пронзительно взглянул на Алисию. — Иди, поговори с ним, скажи: что нужно делать.

Холодный пот выступил на лице эльфийки, едва она подумала, что вновь лицом к лицу встретится с этим ужасным монстром, откормленным, изрядно подросшим, на идэлийских-то полях и жителях. Маг блаженно смотрел на Алисию — отказать себе в продлении удовольствия, ну уж нет, хотя проконтролировать все надо.

— Ладно, так и быть, — Алисия радостно вскинула голову, но услышала не то, чего искренне бы хотела, — я с тобой схожу. Хотя, в принципе, Мурлычик — самое, что ни на есть, миловидное создание, если, конечно, найти к нему подход.

Маг оскалил рот в злорадной улыбке — Алисия чувствовала, что ясность сознания покидает ее — все погрузилось в туман: ее кабинет, коридоры, лестницы, подземелье. Снова эта комната, эти хищные глаза, эти страшные клыки и когти, безобразная уродливая шкура — она не помнила, как отдавала приказы Мурлычику, но она все-таки говорила, вяло, невнятно, оттого зверек и не смог проявить отмеченное Сином качество миловидности. Оскалив зубы и выставив внушительные когти, Мурлычик кинулся на Алисию — эльфийка вскрикнула и тут же лишилась чувств. Однако полакомиться ею своему питомцу, маг не дал, он так же резко, как тот спроецировался в прыжке, откинул Мурлычика назад и, внятно дав указания, велел немедленно их исполнять. Милое творение, вмиг став послушным, испарилось, а Алисия так и осталась лежать на грязном, полумокром полу. Син, смерив ее презрительным взглядом, развернулся и пошел обратно.

Меж тем, пятеро нарушителей спокойствия Идэлии подошли к небольшой избушке, самой крайней из всего поселения изгоев. Изгои для одних, близкие соседи друг для друга: дома были совсем рядом, так что изгою требовалось только желание, чтобы навестить другого изгоя. Настоящее поселение неугодных, как можно было отрицать его существование или это предпочитали считать новой деревней? И даже после вопроса Яромира: "За что же их так?", королева демонстративно промолчала, всем видом давая понять, что в этом нет ничего ужасного. Если кого-то выслали — значит, за дело, по закону, пусть и местного масштаба.

— Попробуем постучать? — шепотом спросила Лидия, но Амариллида жестом приказала ей не нарушать тишины, и не безосновательно.

Из дома вышла хрупкая молодая девушка, в руках она несла небольшую миску, судя по всему чем-то наполненную. Дойдя до зарослей малины, девушка поставила миску на землю и тихонько позвала: "Кис, кис" Но никто так и не показался в течение целых пяти минут, даже после такого ласкового призыва. Эльфийка глубоко вздохнула и негромко вслух сказала:

— Зря ты так, мы ведь, тоже не виноваты, что хозяева тебя оставили.

Несмотря на то, что освещение от тусклого одинокого огонька в избушке было практически никаким, Амариллида узнала эту девушку и, едва та собралась уходить, как ее величество, осторожно вышла из-за плотного слоя черноплодной рябины.

— Арина.

— Кто здесь?

— Это я, твоя двоюродная тетушка.

— Ваше величество?! Но… нет, вы не можете здесь быть, все видели ваше тело в гробу, — девушка уверенно покачала головой.

— Меня хоронили заживо, Арина, в тот момент, когда гроб опускали на дно моего склепа в зале Прощания, я была еще жива.

— Но… тогда… как же?

— Меня спасли, буквально в последний момент. Помнишь ту девушку, что лечила пострадавших от таинственного зверя?

Арина молча кивнула головой.

— Она помогла и мне, изгнав из моего тела ядовитые соки лианы Кавериса.

— Кавериса, — медленно и с ужасом повторила девушка.

В этот момент из избушки показалась уже поседевшая голова отца девушки, двоюродного брата нынешней королевы.

— Ариш! Ты что так долго? — но, увидев темный силуэт на фоне зарослей аронии, мужчина тут же выскочил из дома, прихватив с собой увесистые вилы. — Иди в дом, Арина!

— Нет, отец, это тетушка Амариллида, а не какой-нибудь враг!

Мужчину эти слова не тронули, он уже был наслышан об идущих в Сияющий город самозванцев, и о том, что они пойдут к нему он предполагал; ему было, правда, не совсем понятно: как они узнали, что он здесь, но наскоро объяснил это присутствием магов. Поэтому эльф, решительно и угрожающе выставив вилы, двинулся на лжекоролеву. Арина меж тем не только не пожелала уйти, но еще и поймала отца за руки.

— Нет, папочка, неужели вы предпочитаете верить тем, кто лишил вас дома? Верить этой Алисии и ее полоумному магу?! Тем, кто отнимает детей у родителей, заставляя несчастных ребят жить в колониях и без продыху работать! Тем, кто выселяет из городов добропорядочных граждан, сажает в тюрьмы любящих свою родину и готовых все ради нее сделать, отдать свою жизнь, если потребуется? И за что?! За одну это любовь, за малейшее слово в защиту Идэлии, за малейшее отступление от навязываемых нам правил. Вы верите им?! Хотя за это, а я перечислила далеко не все, их можно презирать и ненавидеть, да и не верить выдаваемым за правду вещам.

Когда-то Игнат имел прекрасный большой дом, почти дворец, имел положение, он пользовался уважением, а теперь один его внешний вид отталкивал. Старший надзиратель из тех сопровождающих, что везли их сюда, заставил его снять верхнюю добротную богатую одежду, взамен же надеть его собственную. Как неприятно это было Игнату, но ему пришлось подчиниться, надеть эти непонятного размера, цвета, состава рубашку и шаровары. Пришлось, ради дочери и ради хоть какого-то тепла. Сейчас слова Арины больно отозвались в мыслях, породив целую волну воспоминаний, но и поверить вот так сразу словам этой женщины…

— Она права, — негромко сказал Георг, выходя вместе с остальными из-за деревьев аронии.

Игнат, даже узнав принца, не выпустил своего оружия, но попытался вырваться из сдерживающих его объятий дочери.

— Отойди, Арина, ты не понимаешь, что говоришь!