Джульет Маккенна - Долг воина

Толкаемый со всех сторон Темар сумел кое-как поклониться. Авила одарила Бсрквеста натянутой улыбкой, но я видел, что барышне не по себе среди такого скопища незнакомцев.

Сьер тоже это заметил.

— Мы готовы войти?

Берквест кивнул.

— Сюда, барышня, господа.

Рослый стражник в цветах Ден Джанаквсла охранял дверь в суд, но убрал в сторону свою дубинку, с двух концов окованную серебром, пропуская нас. Камарл прибавил шагу, чтобы услышать, что адвокат говорит сьеру, а Темар отстал и пошел рядом со мной.

— Здесь был Императорский зал для аудиенций, — вполголоса сообщил он, оглядывая широкий зал.

Резные каменные опоры, сделанные в виде ветвей, растущих из массивных граненых колонн, поддерживали его высокие каменные своды. Между колоннами вытянулись узкие окна с прозрачными стеклами, и искрящийся солнечный свет плыл к нам с высоты. Внизу окружение выглядело не столь грандиозно. Длинные столы и скамьи были крепкие и практичные, но пе более того. Пол, конечно, подметался, но в последний раз его полировали, вероятно, по приказу какого-то из Немитов. Словом, ничто в этой простой обстановке не должно было отвлекать суд от дела — императорский указ, восходящий к Леорилу Мудрому.

— Туда, наверх? — Темар нахмурился, увидев, что сьер направляется к широкой галерее, раскинувшейся с трех сторон зала.

— Только адвокаты и их клерки выступают перед императором. — Я указал на несколько трибун, выставленных в ряд перед украшенной резьбой ширмой.

— Где он? — Темар недоуменно огляделся.

Я кивнул на ширму.

— Он будет там, сзади.

Мы заняли свои места во втором ряду галереи, а сьер и Авила сели впереди. Мы находились близко к помосту, так что прекрасно видели и находившихся на галерее, и почти всех, кто был внизу.

Камарл, сидевший рядом с Темаром, наклонился вперед, чтобы я тоже услышал его слова.

— Император за ширмой, дабы никто не видел его реакцию, не пытался поймать его взгляд или сделать какое-то движение, чтобы повлиять на него или отвлечь.

— Но он может нас видеть? — Темар задумчиво посмотрел на покрытую черным лаком деревянную решетку.

— Важнее то, что нас могут видеть все эти люди. Потому сохраняй беззаботность, что бы пи говорилось внизу, — посоветовал Камарл, кивая и улыбаясь направо и налево по мере того, как галерея заполнялась. Не было никаких официальных перегородок, но люди тем не менее разделились на тесные группы по интересам.

— Ден Таснет, — пробормотал я, показывая рукой из-за плеча Авилы, — Тор Олдер.

— Дириндал думала, что я найду друзей в том Доме, — с легкой грустью заметил Темар.

Сьер полуобернулся к нам.

— Легко быть друзьями, пока коровы не войдут в твой сад. Они думают, что ты приехал выжить их из дома. — Он посмотрел на Камарла. — Запомни, какой адвокат говорит по каждому пункту обвинения, и мы засадим Долсана за поиски других тяжб, в которых они участвовали. Может, тогда мы поймем, кто всем этим дирижирует. — Мессир обернулся и посмотрел на самую дальнюю галерею, затем кому-то помахал. — Вижу, здесь собралось немало публики из преуспевающего народа.

Торговцев и ремесленников было легко узнать. Их одежда, такая же модная и пошитая из ткани такой же дорогой, как у любого из знати, изобиловала серебром и золотом, ярко блестевшими на солнце, но никто из них не носил украшений с драгоценными камнями. Закон Периналя Смелого, может, и архаичен, и им часто пренебрегают, но никто не рискнет бросить ему вызов в самом сердце императорского правосудия.

Внизу адвокаты стояли свободным полукругом позади трибун. Их серые мантии отличались золотыми узлами на каждом плече и разного цвета шнурами, нашитыми вокруг стоячих воротников. Мисталь не раз пытался объяснить мне их значение, но я никогда не слушал.

Темар наклонился вперед.

— Я пи на ком пе вижу эмблем там, внизу.

— Это была одна из реформ Тадриола Стойкого. — Камарл откинулся назад с самым непринужденным видом. — Ни один Дом не может иметь постоянного адвоката. Мы платим клеркам, готовим их в наших архивах, но, когда они начинают представлять аргументы суду, они сами себе хозяева.

— Доказанное обвинение в предвзятости может изменить решение суда, — объяснил я Темару.

— Что не раз случалось с Ден Таснетом, — пробормотал Камарл. — Поэтому интересно будет увидеть, кто их глашатай там, в суде по Земельному налогу. — Он тепло улыбнулся хорошенькой девушке с опускной решеткой Ден Мьюривапсов, выложенной шпинелью на серебряной ручке ее веера с белыми перьями. — Тебя представили Джелайе, Темар?

— Нет. — Темар на мгновение растерялся, но вежливо помахал девушке. Этот жест вызвал некоторое любопытство на другой стороне суда, среди множества эсквайров Ден Ренниона. Я пытался отыскать в них какое-то сходство с давно умершим другом Темара, Вахилом, живым в моей памяти, но ничего не нашел.

Юноша заерзал на жестком деревянном сиденье, отвечая на враждебные взгляды, направленные на него, столь же неприязненно.

— Как вы думаете, втроем мы с ними справимся? — изрек он полушутливо.

— Мы теперь не пачкаем руки побоищами, — возразил Камарл с притворным упреком. — Для этого есть суды.

— Кто бы ни начал это, он скоро узнает, что такое настоящая битва, — заметил сьер. Он не шутил.

За императорской ширмой резко зазвенел колокольчик, призывая народ к порядку. Все встали, молча ожидая, когда невидимые ноги пройдут по помосту, заскрипят кресла и затем воцарится тишина.

— Там не один император, — чуть слышно прошептал Темар.

— С ним всегда судьи из низших судов в качестве советников, — объяснил я. — Специалисты в делах собственности, наследования и других — в зависимости от исков.

Проворный судья, чья медная шевелюра ужасно не сочеталась с его алой мантией, обшитой черным шпуром, появился из двери в одном конце ширмы. Адвокаты быстро заняли места у своих трибун. Позади них, на скамьях без спинок, сидели настороженные команды клерков.

— От имени Тадриола, пятого императора этого Имени, прозванного Предусмотрительным, я молю Рэпонина ниспослать свою милость всем, кто слышит меня. Помните, весы бога взвешивают справедливость слов каждого человека в стенах этого суда. Все, кто говорит свободно, могут говорить, и правда будет их свидетельством. Все, кто лицемерит, будут принуждены открыть то, что они надеются скрыть. Все, кто лжет, будут отмечены недовольством бога. Каждый, изобличенный в нарушении клятвы, будет высечен и выброшен нагим за стены города на закате. — Судья оттараторил слова, которые все мы слышали множество раз, и сурово посмотрел на каждого адвоката.

Спина Авилы напряглась, а Темар снова заерзал. Камарл сжал руку юноши, чтобы тот молчал.