Наталья Ружанская - Расправить крылья

Его ответ вышел глухим, словно голос звучал из колодца:

— Во-первых, перестань кричать я все же Повелитель как-никак, а не юный мальчик, ну а во-вторых, заставить, как видишь, очень даже могу, пусть и не с помощью магии.

Он приложил свою ладонь к ее: в сравнении с мужской, белая девичья ладошка с тонкими розовыми пальчиками и хрупким запястьем, была вполовину меньше и казалась детской.

— Но не хочу. — Уже темно-карие глаза встретились с синими. — Я, правда, тебя люблю.

— Не верю… И не прощу.

Вырвав руку из его ладони, она со всей силы оттолкнула мужчину — он выпустил с явной неохотой. Обдернув подол, Элли встала, ступая босыми ногами по холодному полу, поджимая пальчики; отвернулась, кожей чувствуя на себе пристальный, внимательный взгляд Конрада. Зло шипя, попыталась пальцами разодрать спутанные волосы.

Внезапно вспомнился вчерашний разговор с Марфой.

— И о какой любви может идти речь, если нет даже уважения?.. Да, я слабее тебя. И физически и в магии, а уж с твоим браслетом и подавно. Но ты относишься ко мне даже не просто как к слабой женщине, а как к слабоумной идиотке, отказывая даже в грамме уважения. Впрочем, — она горько усмехнулась уголками губ, — ты считаешь всех вокруг, кроме себя любимого, едва ли не умственно отсталыми, пусть они даже бывалые воины. И уже мысленно, про себя добавила: "Что уж тогда говорить обо мне, наивной дурочке, которая имела глупость влюбиться в Повелителя".

— А ты повзрослела… — в задумчивом баритоне проскользнуло восхищение с ноткой сожаления. — Еще едва заметно, но ты уже не та маленькая девочка…

— Благодарю, Повелитель, вы были хорошим учителем.

Он что-то неопределенно хмыкнул и по коленям мазнул холодок сквозняка от взметнувшегося полога, Элли обернулась — мужчина вышел, пестрая занавесь еще колыхалась углами.

Повзрослела… И это все, что ты мог сказать?.. А, впрочем, какая разница… можно подумать от этого разговора что-то бы изменилось.

Девушка устало прислонилась к стене: "Но ты прав, я, не смотря на все обиды, все равно таю от твоих прикосновений. И… уже не понимаю, чего хочу в этой жизни".

В дорогу собрались быстро. Темный торопился поскорее отправиться в путь, и хозяева, за дополнительную, весьма щедрую плату, продали парочке зимнюю одежду, благо запасные тулупы и сапоги у лесорубов дефицитом не были. Марфа споро собрала котомку с едой, хоть идти, по словам демона, было и недалеко, но ведь надо было делать вид, что им на самом деле нужно добраться еще в некую загадочную столицу. А для этого выбраться на Главный тракт, где ходили пассажирские дилижансы…

Элли укутанная в несколько теплых кофт, теплый кожух, шерстяной платок и меховые унты напоминала маленький стожок на ножках. Тепло попрощавшись с хозяйкой, она выбралась из душного дома, под приказной окрик темного: "Никуда от крыльца не отходи"!

Подбивая носком сапожка отколотую сосульку она несколько раз прошлась по двору, привыкая к непривычной одежде и погоде. В Небесном Граде зимы не бывало; Парящие острова и вечное лето уже давно стали синонимами. Демоны же в погоду не вмешивались, предпочитая естественный ход вещей. Она с улыбкой вспомнила рассказы Конрада о том, как ребятня строит настоящие ледяные крепости, снежками обороняясь от "неприятеля" или о Ночах смены сезонов, когда провожают старую и встречают новую госпожу.

Вдруг чья-то рука легла ей на плечо и резко развернув, впихнула в открытую дверь сарая. Упав на четвереньки в сыром, застланном грязной соломой сарае, Элли резко развернулась, наконец разглядев, кто же посмел на нее покуситься окромя наглых демонов.

Рыжий Венька — пасынок хозяев, заслоняя коренастым туловищем выход из сарая, ухмыльнулся щербатым ртом и вальяжной походочкой направился к девушке, припирая ее к стене.

— Что тебе надо?!

— Ты, девка, не ори, а то и по оралу получить могешь, поняла?

Озвучив угрозу, он схватил девушку за плечи, чтобы не вырывалась, заскорузлыми руками, больше похожими на кузнечные тиски и полез целоваться.

— Убери руки от меня! — взвизгнула светлая, с трудом подавляя рвотные позывы.

— А что тебе не нравится? Ну давай, хоть попробуешь что такое с настоящим мужиком трахаться, а не с каким-то пацаном, который небось и бабу ублажить не может. Да что ты мнешься, как целка, чай квашня не обеднеет.

Элли, рванулась изо всех сил, едва не оставив в руках мерзкого парня рукав тулупчика и, рефлекторно, без единой мысли по инерции подхватила прислоненную у стойла лопату.

— Как же вы все меня достали!!!

Лопата описала дугу, впечаталась в Веньку, предательски хрустнула и… сломалась посередке ручки, насквозь съеденной древоточцами. Рыжий, почти не почувствовал удара, но оскорблено взревел:

— Ах ты, стервь, да я ж тебя!..

— В чем дело? — раздраженный голос Повелителя с резкими приказными нотками.

— Ни в чем, — медленно ответил рыжий.

— Да ну?

— Не нукай, не запряг! За бабой своей бы лучше смотрел, чтобы по углам не шарилась, а то мало ли всяких побирушек тут ходит, сопрет еще че…

"Что"?! — возмущению девушки не было предела. На мгновение Элли и вправду пожалела, что темный не ее муж; тогда можно было бы на полном основании нажаловаться на гадкого рыжего мужика и с удовольствием посмотреть на его экзекуцию.

А рыжий тем временем уже отошел от удивления, нацепив наглую ехидную улыбочку и, выходя прочь, нарочно сильно толкнул плечом темного. Конрад зло скрипнул зубами — зрачки демона залила тьма, но к удивлению и некоторому сожалению Элли, устраивать "разборки" он не стал, а несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и вдруг напустился на девушку:

— Какого ты тут делаешь?! Я что-то непонятное сказал, или тебе нужно повторять по два раза?! Никуда…

— Не смей кричать на меня! — Едва не расплакалась светлая. — Можно подумать, ты не такой же?! Все вы — козлы!

И замерла испуганным сусликом, сообразив, что и кому сказала…

— Ну так может останешься здесь? — зло сощурив глаза, спросил Конрад. — Тебе тут будут рады во всех отношениях, раз для тебя все одинаковы. Кого-кого, а козлов здесь хватает.

Девушку затрясло от ярости и она откровенно жалея, что безвременно утраченную лопату нельзя сломать повторно, только уже о хребет темного выскочила на улицу. Во дворе уже никого не было, разве что серая шавка-дворняжка усердно разгрызала оставшуюся от ужина мозговую косточку.

Обиженно вскинувшись, Элли пошла вперед, сердито пиная всю ту же несчастную сосульку. Через минуту ее догнал Конрад и подхватил под локоть, но она раздраженно вырвалась.

— Ладно, прости, я не хотел на тебя кричать.

Ресницы от набегающих слез намокли, покрываясь белым инеем, она сердито засопела: