Наталья Ружанская - Расправить крылья

Элиза нервно выдохнула, разглядывая некогда шикарную комнату, превратившуюся в пыльную свалку из сломанной мебели, цветочных горшков, обугленных ковров и портьер. Нахмурившись, она подобралась, вспоминая школьные уроки и потянулась к собственной силе, только направляя ее внутрь, пока неумело, но решительно воздвигая ментальные блоки, серебристыми нитями-паутинками коконом охватившие сознание.

И пусть только еще кто-нибудь попробует тронуть ее и только ее воспоминания!

Но когда, наконец, из-под завалов выбралась старейшина, прижимая к животу сломанную в двух местах руку и пытаясь остановить идущую носом кровь, Элли поняла — это конец. Безоговорочный и окончательный.

И вот пять дней тюрьмы…

Девушка прикрыла веки, пытаясь уснуть, все равно в одиночной камере делать было больше нечего. В идеально изолированном карцере не было даже крыс, а звук собственного голоса, отражающийся от каменных стен пугал. Да и постоянные кошмары не давали забыться. Вернее один и тот же: пещера со странными темно-фиолетовыми стенами, покрытые мерцающими голубыми узорами, перегородившая дальний угол пещеры клетка с прутьями, вылепленными из перекрученных жгутов тьмы. Темный неясный силуэт, сверкающие двумя рубинами вишневые глаза и голос, глубокий, грудной зовущий туда к себе и убеждающий, что стоит лишь сделать шаг и все закончиться и будет все хорошо. Будут живы родители, не будет никаких демонов, тюрьмы, предательства…

Ангел скрутилась клубочком. А может на этот раз повезет и получится отдохнуть, не просыпаясь от собственного крика в холодном поту? Но уже погружаясь в дремоту, она знала что именно ей присниться. Вновь.

— Тебе остался всего день, не страшно умирать?

Темная фигура за черными прутьями была холодна и бесстрастна. Если бы не горящие огнем глаза, можно было подумать, что с тобой разговаривает ожившая ледяная скульптура.

— Страшно, — согласилась девушка, — я слишком люблю жизнь.

— А ведь я могу тебе помочь — стоит только захотеть…

— Помню, ты уже говорила.

— И все так же будешь отказываться?

— Да.

— Глупая. Надеешься, что все разрешится само собой или кто-то спасет? Уже могла за это время усвоить несколько уроков, или хотя бы один — полагаться следует только на себя. Фанатичное — один за всех может быть сколько угодно, а вот все за одного в реальной жизни — никогда.

— Ты жестока.

— Зато я ни кем не притворяюсь. Я такая, какая я есть.

— А кто ты есть?

— Ты знаешь сама.

Они замолчали, тишину нарушало лишь мерное гудение охранных заклятий, сплошной паутиной покрывающих пол и стены.

— Это ведь все ты? Нападения на границах, попытки меня убить и даже… Кассандра?

— Отчасти. Я никого ни к чему не принуждаю, все сами добровольно приходят ко мне. Только вот уже уйти не смогут, пока я сама этого не захочу. И даже ты. Еще неделю ты не могла даже услышать меня, а сегодня — ты здесь. Я же всего лишь немного подталкиваю.

— К пропасти?

Голос раздраженно хмыкнул:

— Хорошо, давай начистоту, так и быть не будем жалеть твою детскую психику. Сейчас у меня все козыри. Действительно все. И меня устроят оба варианта. Деточка, не надо смотреть так недоверчиво. Просто вариант, который я тебе предлагаю, как ни странно это звучит, самый гуманный. Ты освобождаешь меня, я спасаю тебя от смерти. Все довольны и счастливы. Почти все… но не будем о разменных пятаках…

Фигура собеседницы на миг скрылась во тьме и вновь вернулась к решетке:

— И вариант второй. Вне зависимости от того, где я нахожусь, я все равно сильна и могу и буду влиять на реальности. Даже на твоего дорогого, словно мальчишка влюбленного Конрада. А особенно смогу когда ты умрешь. Ты только представь, что он сделает с Градом, когда не сможет тебя спасти! О, это будет великолепно! Этот мир, да и все остальные просто утонут в крови, как в старые добрые времена и в итоге он все равно вернется ко мне. А даже если и нет, то пока он придет в себя после твоей смерти, я наберу такую силу, что эта клетка меня уже не удержит и мне никто не будет страшен. Айрэл и так скоро умрет, сестричка Наэла без силы, Конрад… справлюсь как-нибудь. Думай, пока есть время…Думай…

Пещера начала расплываться — сон заканчивался, Элли с трудом заставила себя задать последний вопрос:

— Как твое имя?

— Хаат…

Открыв глаза ангел бездумно смотрела в серый потолок, а после усмехнулась одеревеневшими губами: "Ты ошибаешься, я отлично усвоила урок и вырезала его алмазным резцом на памяти. Жаль только, что последствия этого урока еще долго будут кровоточить"…

Девушка помахала крыльями и вновь обхватила ими озябшее тело, а после опустилась прямо на земляной пол.

Крылья, одновременно такие реальные и при желании эфемерные, невидимые… они мерцали в полумраке камеры, даря покой и успокаивая. Почему-то вспомнился безмерный восторг Айви, благоговение Майкла и… нежная улыбка любимого. Поморщившись, выдрала из крыла маховое перо. То что надо.

Перо опустилось острым кончиком на земляной пол, оставило первую неуверенную линию.

…Значит Хаат…

Ломаные линии, квадратики с именами и событиями, стрелочки, треугольники сюр-ирреальной картины ширились, уже укрывая почти все земляное покрытие.

Отец всегда говорил, что важно найти логическое обоснование. Что не важны симптомы, а главное причина. Лечить симптомы любой дурак может, а вот обнаружить и убрать причину… Ниарел Элдорский дураком не был. Он был гениальнейшим целителем.

Линии пересекались, квадраты налезали один на другой. Конрад, Айрэл, Кассандра, Шанти, Келли… Темные-светлые, события, разговоры, воспоминания — все слаживалось в одну большую мозаику.

И в этой мозаике почти все стрелочки сходились на центре — кривом эллипсе, в котором красовалось имя новой красноглазой знакомицы. Девушка устало растерла гудящие виски и прикрыла воспаленные глаза, прислоняясь к стене. Устранить причину, да?

"Теперь дело за малым… — она тихонько, чуть нервно рассмеялась и поудобнее устроилась в пуховом облаке крыльев. — Да, всего-то обмануть трех высших… всего-то. Что ж посмотрим, великие и бессмертные, чему я у вас научилась. Сыграем по моим правилам"?

За ней пришли на рассвете следующего дня. Удивляться переносу собрания на целые сутки было глупо — ясно, что Старейшины не хотели давать повода темному Повелителю успеть сделать хоть что-то.

Послушно поднявшись с холодного пола, Элли пошла за стражниками, которые плотно окружили ее и пристально следили за каждым движением, держа ладони на мечах. Ирония, львы боятся мыши…

Морозно-ледяной рассвет, с багряными узорами еще не поднявшегося из-за горизонта солнца, рисовал на стекле неба причудливые картины. Утренняя прохлада пробиралась под одежду, босые ноги зябко отдергивались от ледяных мраморных плит. Поежившись, девушка запахнулась в крылья, вызвав новую волну неприязни и настороженности у стражников.