Алина Гралева - Радужная Сфера

— Мама, мамочка! — крик потерявшегося ребенка, наконец увидевшего маму, одинаков для любого мира.

Совершенно позабыв о тележке, в которую он был впряжен, сфинкс бросился на дракона. И у меня не было и капли сомнений, что сейчас он способен растерзать монстра голыми руками. То есть лапами, но это совсем не умаляет мужественного порыва фея. Лев, наконец, вспомнил о наличии крыльев, суматошными взмахами которых он придавал себе ускорение.

Только вот тележка вовсе не была рассчитана на гонки по пересеченной местности. Поскрипывая всеми четырьмя колесами и ободьями, она еще чудом сохраняла целостность, но грозила развалиться в любую минуту. Хрустальный гроб с нежным звоном подскакивал на ухабах, пытаясь если не разбиться, то хотя бы выбросить свое содержимое.

Дракон, привлеченный странным шумом, отвлекся от обидчицы, пытаясь сфокусировать разъезжающиеся глаза на новом противнике. И в этот момент мой замаскированный пациент, не выдержав тряски, очнулся. Упершись руками в стенки гроба, он сел.

Грохочущая, звенящая и орущая композиция в виде крылатого льва, запряженного в тележку с ожившим мертвецом, со скоростью курьерского поезда приближалась к обалдевшему чудовищу.

Вот этого хрупкая психика дракона вынести не смогла. По-бабьи протяжно взвизгнув, он закатил глаза и рухнул под стену.

Айлери, взявший разгон, с полного маху врезался в неподвижную тушу чудовища. "Покойник" не удержался, и, ласточкой перелетев через тележку и сфинкса, плюхнулся на пузо рептилии. Вздрогнув всей тушей от столь меткого попадания, дракон тяжело вздохнул и вдруг стал стремительно уменьшаться. Через несколько мгновений вместо чудовища перед нами лежал упитанный крепыш лет пятидесяти, вместе со сладким храпом распространяющий вокруг крепкий сивушный аромат. Из ворот крепости во главе с бесстрашной воительницей со сковородкой, вывалилась толпа крестьян, вооруженных разнокалиберным сельскохозяйственным инвентарем.

— Маркиз Ляпсус? — Айлери недоверчиво вглядывался в сопящего толстяка, по внешнему виду которого трудно даже заподозрить, что несколько минут назад он наводил ужас на всю округу.

— Айлери, мальчик мой! — не обращая внимания ни на поверженного врага, внезапно уменьшившегося в размерах, ни на весьма характерный львиный вид, суровая дама, отбросив в сторону сковородку, бросилась на шею блудному фею.

— Мамочка, — рыдал тот в ее объятиях.

Толпа, опустив орудия, с умилением смотрела на встречу родственников, с подозрением поглядывая на оживший "труп", пытающийся сползти с храпящего пузана. Широкоплечий верзила, не выдержав, отбросил вилы и, будто "покойник" весил не больше котенка, перенес его в сторону.

— Так то ж наш сосед — Шуса Ляпсус, — опознал кто-то толстяка.

— Так он и есть дракон? — недоверчиво присвистнул юношеский баритон.

Ни я, ни крылатый лев, и тем более труп, внезапно начавший подавать признаки жизни, интереса не вызывали.

Два господина, выделявшихся в толпе богатством одежды, преодолев растерянность от внезапного превращения одного зубастого чудовища в соседа, а второго — в родственника, присоединились к даме, грозя своими объятиями раздавить несчастного сфинкса.

Словно дождавшись, когда его опознают, господин Ляпсус открыл глаза и сел. Протирая веки пухлыми кулачками, как после глубокого сна, он с неприкрытым недоумением разглядывал обступивших его людей.

— Что случилось? Что делают в моей спальне эти немытые крестьяне? — тоненьким фальцетом завопил он. Потом его взгляд уперся в подбоченившуюся даму и двух недовольных господ, только что выпустивших из крепких родственных объятий свое непутевое чадо. Уж они-то, несмотря на следы копоти, никак не походили на немытых крестьян, а сурово сдвинутые брови обещали вовсе не дружескую беседу. Да и крестьяне, все еще сжимающие вилы и грабли, отметали всяческое желание качать права, — Господа, — залебезил он, — как приятно. Вы спасли меня от самого страшного кошмара, который только снился в моей жизни. Но, все же я не понимаю, куда делась моя спальня, — проблеял толстяк жалобно.

— Это мы выясним потом, — сурово постановила хозяйка дома и стала раздавать указания: — Гости в дом, остальные — тушить пожары.

Ой, я совсем забыла — ради тушения пожара мы сюда и явились.

— Айлери, — потрепала я сфинкса по гриве, привлекая его внимание, — превращайся снова в своего любимого супермена — огнетушитель, который я тебе вручу, поднимет только качок.

Фей пожал плечами, всем своим видом осуждая как мою манеру изъясняться, так и отрывать от только что обретенной мамочки. Удивительно, но превращение сфинкса в крылатого великана с львиной головой не произвело ровно никакого впечатления. Видимо, зная специфическую профессию моего друга, люди воспринимали волшебство, творимое им, как нечто само собой разумеющееся. А еще через минуту этот плод больной фантазии фея держал в руках огромный огнетушитель.

Струя пены первым делом окатила соседа со странными кошмарами. Но, быстро сообразив принцип работы, Айлери гигантскими шагами бодро зашагал к пожару, оставляя после себя пышное одеяло пены, весьма напоминающее первый снег. Не прошло и получаса, как от огня не осталось и следа.

— Мой сын, — с гордостью произнесла госпожа Афалия, утирая глаза вышитым платочком. — А ты, девонька, напрасно оживила беднягу, — она кивнула в сторону моего пациента.

— Это почему же? — возмутилась я. Не ожидала я от женщины, поднявшей сковородку на дракона, такой предубежденности.

— Может, он, конечно, и принц — простых людей в хрустальные гробы не кладут, но кто знает, сколько он там пролежал. На вид ему лет девяносто, а значит, с тех пор, как его туда уложили, прошло немало столетий. В его королевстве, небось, о нем давным-давно позабыли. Вот и останешься ты со старым мужем без копейки за душой. Ты вот что, когда он очнется, скажи, что не ты его целовала. А то потом и не отвяжешься. Скажет — раз спасла, как порядочная девица должна идти под венец.

— Да я и не целовала его! — я выслушала добрые советы, судорожно хватая воздух. Неужели я похожа на нимфоманку, бросающуюся с поцелуями на первого встречного?

— Вот-вот, правильно. Вот так всем и отвечай. И стой на своем. Айлери парнишка еще не слишком разумный, но такая жена, как ты быстро ему мозги вправит. А я такой невестке буду только рада.

Я судорожно раскрывала рот в попытке объяснить доброй женщине, как обстоят дела на самом деле, но та лишь ласково потрепала меня по плечу и, заметив, что сынок, покончив с пожаром, возвращается, обратилась к народу:

— А теперь — всем праздновать, — несмотря на грозный тон, народ расплылся в улыбках и потянулся в замок.