Алина Гралева - Радужная Сфера

Я сладко зевнула, наблюдая за царившей вокруг суетой. Все-таки вчера мы допоздна засиделись за праздничным столом, а сегодня этот безжалостный тип растолкал меня ни свет ни заря. Ну, обуревает тебя творческий порыв, зачем же будить бедную девушку? А мне сейчас даже кофе, плещущееся в моем желудке, не помогает проснуться. С трудом, подавив душераздирающий зевок, грозящий вывихом нижней челюсти, я помахала Айлери ручкой и поплелась в замок с твердым намерением оккупировать первую попавшуюся постель.

Надо все-таки придумать что-нибудь, чтобы отбить желание будить меня спозаранку. Да настолько изощренное, чтобы другим неповадно было. Например — кусающееся одеяло. А особо настырных сразу превращать в… например, тараканов. Я представила огромного таракана с вцепившимся в его лапу зубастым одеялом. Бр-р-р. Если я проснусь в этот момент, заикание гарантированно на всю оставшуюся.

Увидев зверское выражение моего лица, домашняя живность, заполонившая двор, шарахнулась в разные стороны, уступая мне дорогу.

Сонное сознание включило автопилот, и я в рекордные сроки добралась до той самой спальни, где провела ночь.

Не успели первые сладкие сны пробраться сквозь мои смеженные веки, как дверь с грохотом распахнулась. В такой обстановке мне никогда не выспаться. С раздражением приподнявшись в постели, я приготовилась вылить на голову несчастного, потревожившего своим вторжением мой покой, все лексические изыски, придуманные со времен татаро-монгольского нашествия. Но, встретившись с полным ужаса взглядом Айлери, поперхнулась так и не высказанными фразами. Каждая из них имела по нескольку этажей, так что молчание затянулось.

— Ну, и что в этот раз? — наконец я смогла говорить и даже думать цензурно.

— Там, там… — у фея наблюдается явная неспособность изъясняться членораздельно.

— Я поняла, к счастью, все неприятности происходят именно там, — было бы гораздо неприятнее, если бы они без предупреждения врывались прямо в спальню. Хотя… Я окинула парня критическим взглядом. По-моему, я погорячилась. С тех пор, как я "привязала" к себе это недоразумение, неприятности в его лице то и дело способствуют моему недосыпанию. — А конкретнее можно? Снова дебоширит дракон? Обиженные коровы устроили митинг протеста? Произошла революция, и крестьяне не могут поделить трон?

— Не-е-ет… — впечатлительный фей опешил от перечисленных мною стихийных бедствий.

— Тогда пошто мужичок меня сонную тиранишь?

— Там феи, — трагическим шепотом поведал Айлери.

— Коллеги пожаловали? И чего ты так трясешься? Я понимаю, ты выглядишь несколько непривычно, но твои родственники совсем не проявляют недовольства. А феи, как люди более привычные к колдовству, и вовсе не будут шокированы. Может быть, они помогут разрешить твою маленькую проблему.

— Ты не понимаешь, — зашипел Айлери, рассерженный моей непонятливостью. — Они объезжают королевство, развешивая портреты государственных преступников.

— Ну и что? — сладко зевнула я недослушав.

— А то, — шепот перешел в злобный свист где-то на грани слышимости, — что главная преступница — злая колдунья, уничтожившая тринадцать добрых фей, а одного — переманившего на сторону зла. И этого самого фея и разыскивают с ней заодно! Я — государственный преступник! — Айлери обхватил руками львиную голову и плюхнулся прямо на пол.

— Ничего себе! Откуда они взяли тринадцать уничтоженных фей? Что-то я припоминаю лишь одну.

— Да какая тебе разница — сколько? Нас арестуют, лишат силы, бросят на растерзание дракону!.. Нам нужно срочно бежать подальше, спрятаться и не высовывать носа.

— До глубокой старости, когда нас уже никто не сможет опознать, — продолжила я.

— Тебе бы все смеяться, — обиделся фей.

— Успокойся. Сейчас нам ничего не грозит — вряд ли твоя семья нас выдаст. Но мысль о маскировке совсем недурна. Не можем же мы постоянно прятаться. Так я никогда не вернусь домой. Да и ты, хотя и привык ходить лохматым, — я взъерошила растрепанную гриву, — тоже должен когда-нибудь стать человеком. Хотя, тебе и маскироваться особо не надо — станешь снова сфинксом, на четырех лапах тебя вряд ли кто признает.

— И куда мы пойдем? — мрачно поинтересовался фей. Но хвататься за голову, воздевать руки к небу и прочей трагической пантомимой заниматься не стал.

— Если честно — не знаю. Для начала, зайдем к моей знакомой ведьме. Она лучше нас обоих разбирается, кто чего стоит — и с феями знается, и от колдунов, в отличие от некоторых, не шарахается. Знает, что все люди хотят кушать. Плати золотом, а разбираться в высоких философских материях типа вселенского зла можно после полной оплаты услуги.

— Ты злая и циничная, — грустно констатировал Айлери.

— А в лоб?

— Вот-вот, я же говорю — злая, — но на всякий случай отодвинулся подальше.

— Вот обижусь сейчас…

— Ни за что не поверю, — фей перестал изображать отчаяние и широко заулыбался.

Почти целый час Айлери фантазировал на тему моего преображения. Идея превратить меня в праздную богачку, путешествующую по королевству, понравилась ему больше всего. Конечно, странствующая нищенка с крылатым львом будет вызывать нездоровое любопытство, но излишняя помпа, по-моему, тоже совершенно ни к чему. Хотя, против комфорта я, конечно, ничего против не имею.

Тихонько скрипнула тяжелая дверь, пропуская в комнату госпожу Афалию. Нахмурившись и привычным жестом уперев руки в боки, она надвигалась на нас с неумолимостью рока.

— Ну-ка детки, рассказывайте, что вы там натворили, — она переводила суровый взгляд с меня на съежившегося сына.

Тот, конечно, тут же позабыл о способности членораздельно разъясняться, выдавая себя за мычащее домашнее животное. Понятно — опять мне отдуваться…

Рассказ получился длинным и закончился темой, обсуждаемой перед самым ее приходом.

— Ну и влипли вы, — подвела она итог услышанному. — Но ты правильно поступаешь сынок, что помогаешь девочке, даже рискуя поссориться с феями, — она, что, чего-то не дослышала? Это он-то помогает? Странные у них представления о помощниках. — А ты, милая, — прервала мои размышления госпожа Афалия, — уж присмотри за сыночком. Он, хоть и думает, что уже взрослый — на самом деле оболтус оболтусом, — она ласково улыбнулась мне понимающей улыбкой любящей матери, которая может и признавать в сыне героя, но будет всегда беспокоиться о наличии носового платка.

— Ты не сердишься, ма? — и, поймав ответную улыбку, тут же затормошил меня: — Ну, тогда пошли!

Поцеловав на прощание непутевого сына, и обняв меня, добрая женщина отошла в сторону. Стоило мне вспомнить о пещере, как мы сейчас же оказались напротив знакомого зеркала.