Вольфганг Хольбайн - Кольцо нибелунгов

— Брюнгильда! Возьми себя в руки! Скажи, что тебя рассердило, и мы спокойно все обсудим. Я не потерплю…

Сделав два огромных прыжка, Брюнгильда оказалась возле него — уже не королева, не жена, а воительница. Ее руки сжались на горле Гунтера, и она стала душить его, шипя ему на ухо:

— Ты не мой муж и не мой король. Меня победил Зигфрид. Я должна была бы одним движением сломать тебе шею за такую подлость, но ты не заслужил моей ненависти, лишь мое презрение. А чтобы удовлетворить жажду ненависти, мне понадобится твоя жизнь.

Хаген изо всех сил сдерживался, чтобы не ударить собственную королеву мечом.

Побледневший Гунтер судорожно ловил ртом воздух, а Брюнгильда настолько приблизила свои губы к его рту словно хотела его поцеловать.

— Мне наплевать на Бургундию. Мне наплевать на тебя . Но и то, и другое может стать инструментом моей мести, и поэтому я предлагаю тебе сделку.

— Я сделаю все что угодно… чтобы искупить твой позор, — с трудом выдавил король.

— Ха! — воскликнула Брюнгильда, отбросив Гунтера, и отступила на два шага. — Мой позор? Гунтер, из трех игроков в этой грязной игре лишь двое живут в позоре, и я не отношусь к их числу.

Гунтер массировал шею.

— Чего ты хочешь?

— Смерти, — отрезала Брюнгильда.

— Чьей смерти?

— Мне все равно, — сказала она. — Если бы ты был настоящим мужчиной, я могла бы ждать от тебя, что ты лишишь жизни себя , лишь бы смыть позор. Если ты настолько труслив, что и дальше будешь ждать лучших дней, то на рассвете найдешь мое мертвое тело. Но если в тебе есть хоть немного чести и в будущем ты хочешь видеть возле себя в Бургундии сильную королеву, то я требую у тебя жизнь Зигфрида.

Уже во второй раз за столь короткое время Гунтеру говорили, что необходимо убить его друга. Он изумленно взглянул на Хагена, не подозревая, что именно советник спровоцировал Брюнгильду на этот поступок.

— Вы хотите… ты хочешь, чтобы Зигфрид умер?

Брюнгильда кивнула.

— Смерть короля Ксантена должна стать твоим искуплением и ценой миру, который я тебе предлагаю. Если ты мне откажешь, то мое самоубийство приведет к концу нашего брака и через несколько дней Эолинд соберет войско.

Глаза Гунтера потемнели. Стараясь не показывать своего страха, он попытался перевести разговор в другое русло.

— Ты называешь себя человеком чести и требуешь от меня голову моего лучшего друга?

Брюнгильда плюнула на пол перед ним.

— Я готова заплатить любую цену, которую ты можешь назвать.

Король закрыл глаза и склонил голову на руки, словно мог таким образом спрятаться от мира.

— Прошу тебя, Брюнгильда, уходи. Возможно, я совершал достойные презрения поступки, но моя совесть осталась чиста. Сейчас ты требуешь от меня коварного убийства. Мне понадобится много вина, чтобы сковать свой ужас и отдать приказ.

Брюнгильда гордо вскинула подбородок.

— Так что, мы договорились?

На этот раз слово взял Хаген:

— Все будет так, как вы сказали, моя королева. И все же позвольте нам выбрать место и время, а мне самому выполнить ваше распоряжение.

Словно боясь нерешительности Гунтера, Брюнгильда подождала еще мгновение, а затем поспешно удалилась.

В тронном зале повисло мрачное молчание. Хаген наслаждался своим триумфом, в то время как Гунтер с тоской прислушивался к голосу своего разума. В какой-то момент король наконец-то собрался с мыслями.

— Как это произойдет?

Хаген обнял его за плечи.

— Ни слова об этом более. Отвлекитесь, подумайте о чем-нибудь приятном. Вы будете удивлены не меньше, чем весь остальной двор, когда это произойдет. И тогда между королевствами наступит мир — под предводительством Бургундии.

Мир между королевствами. Это было целью Гунтера. И эта цель маячила перед ним, словно морковка перед носом осла. Впервые король почувствовал, как жестокая судьба зло смеется над ним, а его отчаявшийся рассудок уже не находит покоя во лжи. Понимая, что на крови мир не построишь, он отбросил мысли о справедливости в надежде, что когда-то его совесть будет чиста. От него теперь ничего не зависело.

Сердце Кримгильды замерло, когда в дверь кто-то постучал. Она прогнала Зигфрида, но так тосковала о нем, что он легко мог бы завоевать ее вновь.

Однако в комнату вошел Хаген.

— Моя принцесса, — произнес он с выражением наигранной почтительности на лице.

Она вежливо, но отстраненно кивнула ему. За всю свою жизнь Кримгильда не обменялась с ним и десятью фразами. Он был советником короля, а ее никогда не учили тому, чтобы занять этот пост.

— Что привело вас сюда?

Хаген сложил руки так, словно собирался помолиться, и переплел пальцы.

— Ни от чьего внимания не укрылось, что вы с Зигфридом… поссорились. И что произошло какое-то… недоразумение, которое омрачает ваши отношения.

Кримгильда резко вскинула голову.

— Вы не смеете говорить мне подобные вещи! С каких это пор советник короля вмешивается в семейные дела?

Хаген протестующе поднял руки.

— Ни в коем случае! Простите меня, если я неправильно подобрал слова. Мое дело — политика, не более того. И все же король, мне кажется, страдает от вашей ссоры, и так как речь идет об отъезде, я надеюсь, что мои слова облегчат вам примирение. Ради Бургундии.

— Если вас это успокоит, — проворчала Кримгильда, — то знайте, что я всегда буду на стороне своего мужа, но буду делать это по собственной воле и тогда, когда мне этого захочется.

Хаген энергично закивал.

— Да, несомненно. Конечно же, я зря переживаю. Но если мы завтра выступим против гуннов…

Принцесса прислушалась.

— Против гуннов? О чем вы говорите?

— А вы что, не слышали? — спросил Хаген. — По ту сторону Рейна уже рыщут шпионы из авангарда армии Мундцука. Гунтер решил встретить их, используя все наши ресурсы и демонстрируя силу, которой обладает новая Бургундия. А Зигфрид предложил сопровождать его.

— Мужчинам полезно проводить время на войне, — сказала Кримгильда. — Возможно, это укрепит их дружбу.

— Я тоже на это надеюсь, — заметил Хаген. — Но Зигфрид проявляет слишком уж большое рвение. В конце концов, это ведь вы спровоцировали Этцеля, и ваш супруг теперь, кажется, едет защищать вашу честь. Что ж, ему повезло — мечи не берут его тело. Мы можем просто стоять и наблюдать за тем, как он победит целое войско.

Хаген поклонился и посмотрел на Кримгильду с таким видом, будто его план провалился и он не сумел склонить ее на свою сторону. Советник уже положил руку на дверную ручку, когда раздался голос Кримгильды.

— Хаген!

— Да, принцесса? — Он повернулся, выказывая готовность исполнить любое ее пожелание.

Кримгильда стояла, ломая руки.

— Пускай дерется, как того хочет его сердце, но пообещайте мне всегда оставаться рядом с ним и щадить его дар непобедимости.