Андрэ Нортон - Берегись ястреба

Они позволили лошадям еще немного попастись, пока ели сами; ели очень экономно. Наполнив фляжки водой, напоив лошадей и оседлав их, двинулись дальше. Сокольничий опять ехал впереди, Тирта за ним.

Потребовалось немного времени, чтобы миновать ручей и зелень за ним. Они снова оказались в каменистой местности, где дорогу приходилось выбирать осторожно. Насколько могла определить Тирта, теперь они направляются на юг. У нее не было способов определить, много ли еще времени займет дорога в горах. Все известные дороги и тропы были уничтожены, когда передвинулись горы, — уничтожены вместе с шедшей по ним армией.

Они двигались извилистой тропой и часто возвращались, чтобы сделать объезд, потому что здесь последствия Великой Перемены были гораздо заметнее для глаза и труднее преодолевались. Утро уже прошло, когда они увидели первые следы уничтожения захватчиков, которое произошло больше поколения назад.

Об открытии возвестил резкий крик. Тирта привыкла слышать такие от спутника, но этот крик издал не он. Крик послышался с какого-то места впереди. Тут дорога расходилась, и сокольничий без колебаний повернул в ту сторону, откуда слышался крик.

Пройдя извилистой тропой, они увидели перед собой такую же груду камней, как та, что обозначала развалины Гнезда. На большом камне, который возвышался над ехавшей верхом Тиртой, сидела птица — точно такая же, как та, что ответила на крик сокольничего накануне.

Среди потрескавшихся рухнувших камней виднелся блестящий на солнце металл. Оружие, изогнутое, помятое, со следами ржавчины. И другое, странно нетронутое за все эти годы, как будто околдованное, лежало после катастрофы. Лошадь коснулась круглого желтого камня, он откатился. Тирта увидела, что это череп.

Сокол снова крикнул, и человек, которого он, по-видимому, вызывал, спешился, оставив повод висеть. И стал подниматься по осыпавшемуся склону к ждущей птице. Тирта внимательно наблюдала за ними.

Тут нет никакой дороги через это поле битвы между людьми и ничем не сдержанной Силой. Зачем они пришли сюда?

Она увидела, как голова сокольничего оказалась на одном уровне с ждущим хищником. Протянув руку, сокольничий ухватился за непроржавевшую полоску металла. Он встретил сопротивление, но преодолел его с помощью своей силы. И вытащил лезвие с рукоятью — короче меча, но длиннее кинжала, что-то среднее между этими двумя видами оружия.

Птица пристально смотрела на него, выставив голову вперед. И когда человек извлек это оружие, снова крикнула — в ее крике прозвучало свирепое торжество. Ударив крыльями, сокол поднялся в воздух.

Сокольничий протянул руку и держал ее неподвижно. И вот пернатый охотник опустился к нему на запястье. Сел так, словно выбрал наконец для себя удобное место. И долго так сидел. Глаза человека в шлеме-маске и глаза птицы встретились, и Тирта поняла, что сейчас идет обмен мыслями, неведомый ее племени.

Снова птица поднялась в воздух, на этот раз опустившись к пони, на котором ехал сокольничий. Лошадь дернула головой, но птица села на пустое седло, сложила крылья и издала мягкий звук. Тирта не поверила бы, что такой звук может издать этот свирепый охотник и небесный боец.

Сокольничий спустился с камня, остаток расстояния он преодолел одним прыжком, потому что камни начали осыпаться. Найденный меч он держал в руке, вторую, с когтем, вытянул, чтобы сохранить равновесие. И смотрел, но не на птицу, а на девушку.

Произошло что-то очень значительное. Тирта была в этом уверена так, словно ощутила жизнь, как иногда ей удавалось. В сокольничем что-то изменилось — не внешне, а внутри. Он посмотрел на меч, потом снова на нее, протянул ей находку, к которой привлек его сокол.

— Эта вещь обладает Силой… — медленно сказал он.

Тирта не пыталась притронуться к ней, но наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть. Лезвие не гладкое, как ей показалось на расстоянии. На нем глубоко выгравированный рисунок. Символы древних знаний, знакомые ей с детства, а в том месте, где у рукояти лезвие расширяется, зверь, инкрустированный другим материалом, голубым, как символы на скале. Такого животного она никогда не видела. Может быть, это вообще не живое существо, а видение какого-то посвященного, избранное им в качестве герба своего рода и Дома.

Рукоять, видная сквозь расставленные пальцы ее спутника, из такого же голубого металла и заканчивается шарообразным утолщением, похожим на тусклую жемчужину, гладкую, но необработанную.

Действительно, вещь, обладающая Силой. Возможно, это вообще не оружие, предназначенное для убийства, а скорее, фокус, через который устремляется Сила. Но кто в Карстене мог решиться иметь дело с Силой?

Те, кто преследовал и убивал ее соплеменников, провозглашали, что такой контакт — это зло, что он может отнимать жизнь. И сделали все, что могли, чтобы таких контактов больше не было. Все обладавшие Даром были убиты — или, если речь шла о волшебницах, лишались Дара. Волшебницы не ложатся с мужчинами, а если взять их силой, они лишаются своих способностей.

Тирта выпрямилась.

— Он живой, в нем Сила, — согласилась она. — Но из Карстена?.. — невозможно отрицать, что это оружие помогало уничтожать захватчиков. Кто посмел воспользоваться этим оружием, принести его в страну, которой правит Сила?

— Из Карстена… — Он говорил задумчиво, глядя на камни, под которыми должно лежать множество мертвецов. — Да… кто и зачем?

— И откуда знал о нем сокол? — осмелилась спросить Тирта.

— У пернатых братьев есть свои способы, — с отсутствующим видом ответил он. — Такое оружие может их привлечь.

Он снял с пояса длинный охотничий нож и сунул его в петлю за голенищем. А на его место подвесил свою находку. Она легко вошла, хотя часть рукояти высовывалась из ножен.

— Вещь, обладающая Силой… — Повторила Тирта его слова. Ей не хотелось касаться меча. Даже не притронувшись, она ощутила поток энергии как предупреждение. Но сокольничий должен был испытать то же самое, и это не отвратило его от предмета, который его соплеменники должны бояться, как и все другие жители Карстена, не принадлежащие к Древней Расе.

— Он пришел ко мне. — Сокольничий произнес это спокойно, и Тирта припомнила другое сказание — историю топора Вольта, который пришел в руки Кориса из Горма из гробницы самого Вольта, давно умершего и похороненного. Топор Вольта выбрал сам.

Может, и это оружие, наделенное неведомой силой, само выбрало себе нового хозяина?

— Топор Вольта, — сказала Тирта, пораженная тем, что такое может повториться. Но у этого меча нет такой истории, нет имени, а тот, кто овладел им, не обладает Даром.

Его голова в крылатом шлеме дернулась, словно от удара.