Анатолий Нейтак - Падшая звезда

…много позже, когда интрига развернулась перед ней во всей омерзительной простоте, Ниррит неоднократно прокляла эту миссию. Но изменить что-либо уже не могла.

Заснеженный и затенённый склон. Разрежённый воздух. Ветер, несущий снежную крупу — как пучки ледяных иголок; холод такой, что слёзы замерзают на щеках. Высота заставляет дышать слишком часто и глубоко, обжигая горло острой морозной приправой к опасной жизни.

Что делают разумные люди, если им доводится угодить в такие места?

Закутываются в меха и плотную шерсть. Иногда даже не в два, а в три слоя и более. Вооружаются снегоступами, ибо высокогорный наст — штука коварная. Прикрывают нос и рот, спасаясь от кристалликов замёрзшей воды, а также отдельным слоем тёмной ткани — глаза, чтобы не подхватить снежную слепоту. Запасаются двумя большими флягами: в одной вода — подсолённая, чтобы не так быстро уходила с потом, в другой винный спирт — для растираний, для разведения костра, для прочих надобностей… настоящие знатоки науки выживания могут чуть ли не часами перечислять детали снаряжения, потребного в высокогорье, сопровождая перечисление комментариями и байками о пользе тех или иных предметов.

Фигура, возникшая на описанном выше склоне, самым наглым образом попирала рекомендации знатоков выживания. Ни снегоступов, ни тёплых унтов — одни только лёгкие кожаные сапожки. Тонкие лосины, не скрывающие того факта, что щеголяет в них красивая и сильная женщина. Ещё более тонкая шёлковая рубашка, на фоне идеальной снежной белизны кажущаяся чуть сероватой. Кожаный жилет с открыто торчащими рукоятями шести метательных ножей. Перекрестье перевязей и укреплённые на спине парные клинки, немного похожие на сабли, только более прямые и с полуторной, а не односторонней заточкой. Наконец, на голове — не меховая шапка, нет. Всего лишь легкомысленная лента, не дающая синевато-чёрным волосам лезть в глаза.

Одним словом, сумасшедшая… или ведьма. (Зачеркнуть "или"?)

— Ну-ну, — пробормотала Ниррит, поводя головой из стороны в сторону так, словно оглядывалась. Веки её при этом были плотно сомкнуты. — Хм… вот как?

Целительство оставалось для неё самым надёжным инструментом. Как пара хорошо разношенной обуви, как старый проверенный клинок, баланс которого руки помнят до самых малых мелочей. А маг-целитель, если поставит перед собой такую цель, с успехом может на большом расстоянии ощущать страх, боль и смерть живых существ. Не так хорошо и не на таком большом расстоянии, как урождённый некромант, но…

"Там! Да, именно там…"

Открыв глаза, Ниррит позволила злому высотному ветру подхватить себя, но тут же стиснула на горле мчащегося воздуха тонкие и цепкие пальцы своей воли. Левитировать "чисто", как Эйрас, за счёт прямого мысленного контроля над кривизной пространства, она так толком и не научилась. Слишком опасным казалось ей подобное применение Силы, слишком рискованным. А вот уменьшить свой вес до веса некрупной монеты и запрячь для полёта ветер ей было так же легко и просто, как другим — дышать в нужном ритме. Собственно, это был далеко не единственный способ перелететь с места на место, доступный для неё как мага. Сочетать уменьшение веса и передвижение, при котором её увлекали бы за собой её собственные клинки, было бы даже проще.

Но воздух (не только в горах) — самая чувствительная из стихий. И Ниррит взнуздала ветер не столько для передвижения, сколько для того, чтобы загодя почувствовать враждебную магию и возможные ловушки.

— Ого! Ловко, прах и стынь! Чувствуется высокий класс выпускницы Академии. Вот, дорогая моя. Учись на чужом примере.

— Да чему тут учиться? Что я, магии воздуха не знаю?

— Смотря с кем сравнивать. Рядом с вот этой цепной псицей островитян ты смотришься, увы, весьма и весьма бледно.

— Это почему же?

— Да-а… зря в своё время не послал я тебя в Академию. Ладно. Объясняю. Скольких граней силы одновременно касается наша… гостья?

— Неужели двух?

— А если подумать?

— Что, сразу трёх?

— Именно так. Обращение к воздуху ты увидела. Затем обращение к жизни… причём отметь, как ловко используется сочетание сил! Заставить ветер унести взрослого человека для мага воздуха — не проблема, но при этом тратится довольно много энергии, да и шуму получается изрядно. А эта летит, обращением к витальной энергии уменьшив вес, а заодно не давая себе замёрзнуть: аккуратненько, тихонько, экономно. Думаю, она может часами не касаться земли… да…

— А как же третья грань?

— Третья грань — ветер.

— Но…

— Сперва дослушай. Чтобы лететь, гостья пользуется силой воздуха. А чтобы не терять из вида окружающее — чуткостью ветра. Это, моя дорогая, две разных грани, пусть и близких. И ведь моложе тебя, милочка! Зеленорожие стервецы умеют выбирать лучших…

— Как бы хороша она ни была, эта чернавка нам не помешает!

— Рад, что ты понимаешь реальное положение дел. Тебе она могла бы испортить игру. А вот помехой НАМ, то есть МНЕ, она действительно не станет.

Ниррит снова опустилась на снег шагов за двести от места разыгравшейся трагедии. Смысла приближаться она не видела — по крайней мере, пока. Чутьё целителя, многократно обострённое при помощи ясновидения, шептало ей о смерти: массовой, тихой до незаметности, безболезненной. И именно тем — страшной. Ветер нашёптывал недостающую часть истории о гибели каравана.

А воображение соединяло ощущения в единую картину.

…спустившись с перевала и удалившись от него на пять тысяч шагов, из которых более тысячи составляла разница высот, они остановились на ночлег, как и много раз до того: на знакомой площадке, способной вместить ещё полтора таких же каравана. Верхний путь через Седые горы опасен даже в конце лета. Но многие торговцы готовы рискнуть ради прибыли, слишком большую долю которой съедает взимаемая подземниками-харренами "тоннельная" пошлина.

К тому же с ними шли бывалые проводники из природных горцев и два колдуна столь опытных, что могли бы поспорить с настоящими стихийными магами Силой и даже искусством: первый — воздушник, второй — огневик. Воздушник усмирял злость ветра, не позволяя тому добраться до лакомого живого тепла людей и вьючных яков, а также сжимал разрежённый горный воздух, заставляя похлёбку в котлах вариться быстрее. Огневик, он же по совместительству травник, следил за тем, чтобы никто не обморозился и не заболел, чтобы жарче горели костры на привалах, чтобы тепла хватало всем, даже молодым и слабым.

Но на этот раз колдунов застали врасплох так же, как всех остальных. Знакомая стоянка стала братской могилой для людей и животных. Кто-то могущественный — намного более могущественный, чем обычные маги — сумел тайно создать на большой высоте над лагерем огромную линзу переохлаждённого воздуха: тяжёлого, плотного, почти готового стать жидким. Сначала создал, а потом позволил линзе рухнуть на лагерь, отнимая тепло и жизнь почти так же быстро, как действуют боевые заклятья. Один только огневик успел почуять неладное, вскочить, начать собирать энергию в попытке спасти хотя бы самого себя.