Джульет Маккенна - Кинжал убийцы

«Ламинария» мчалась дальше, рассекая огромные валы, накатывающие с бескрайнего океана. Рулевой изменил курс — судно качнулось и вновь заскользило по волнам. Темар уставился на воду, отмечая каждый солнечный блик, сорванную ветром пену и мозаику света и тени на плотной голубизне. Как удается птицам, беспечно плывущим на изменчивых гребнях, находить рыбу в этой необозримой пустоте? Они спят на воде или летят ночевать на сушу? Кто-нибудь когда-нибудь видел этих птиц, кроме нескольких человек, открывших те острова, затерянные в самом сердце океана?

Нет, решил Темар, он не будет думать о Сатайфере. Он сказал Гуиналь, что ей нужно отложить свои проблемы на какое-то время. Поэтому самое меньшее, что он может сделать, это последовать собственному совету. Но как найти ответ на угрозу Мьюрдарча? Никогда не тягайся с тем, кто сильнее, вот что всегда говорил его дед.

Чьи-то тихие шаги пробудили Темара от бесплодных раздумий. Рядом с ним оказалась Аллин, ее темно-коричневое платье промокло от крови и воды, на одном рукаве блестело жирное пятно от мази. Ее круглое лицо было печальным, в карих глазах стояли слезы, опущенные уголки рта дрожали.

— Я нужен? — спросил Д'Алсеннен, собираясь с силами.

Девушка покачала головой и помолчала с минуту, прежде чем ответить.

— Нет, Гуиналь и Узара сидят с Налдетом. — Она криво улыбнулась. — Они обсуждают магические теории, поэтому я решила подышать свежим воздухом.

— Магические теории? — Темар опешил.

Девушка-маг кивнула:

— Узара вспоминает какой-то старинный трактат, доказывающий, что стихийное родство — это продолжение пяти физических чувств в невидимые сферы природы. Они пытаются решить, есть ли какие-нибудь соответствия между этой теорией и доктриной о пяти умах, которая, по утверждению Гуиналь, лежит в основе Высшего Искусства. Узара всегда считал, что должно существовать какое-то фундаментальное равновесие, на котором держится все. — Аллин явно скептически относилась к этой идее.

— Гуиналь нужно отдохнуть, а не ломать голову над загадками, — с досадой сказал Д'Алсеннен.

Короткий смех девушки удивил его.

— На самом деле мне кажется, что для них интеллектуальный спор — это желанное отвлечение от кровавой реальности, с которой мы имеем дело.

Тогда пусть спорят, подумал Темар.

— Как Налдет?

Аллин резко вдохнула и расправила плечи.

— Без сознания, но кровотечение остановилось.

— Ты спасла ему жизнь, — стремился утешить ее Д'Алсеннен.

— Пока. — Рот девушки сжался в скорбную линию, на глазах снова выступили слезы. — Все эти ошметки кожи и мяса… того и гляди, начнется зеленая гниль, и тогда он умрет за два дня. Мы должны удалить еще часть ноги, где-то до середины бедра, и найти достаточно кожи, чтобы закрыть культю. — Она изо всех сил старалась не плакать. — Налдет уже потерял так много крови, я не знаю, как он это выдержит. Но если мы промедлим, рана может загноиться.

Не зная, чем ее утешить, Темар просто обнял девушку и прижал к себе, чувствуя щекой ее гладкие, шелковистые волосы.

— Если б мы только могли доставить его в Хадрумал, — всхлипнула Аллин. — Но Гуиналь говорит, что колдуны следят, и мы будем рисковать, а больше всех — Налдет. Что я скажу Планиру, если он умрет?

— Почему Планир должен винить тебя? — Темар неловко нашарил свой носовой платок и снова вытер ей слезы. — Это я виноват, потому что не пошел на сделку с Мьюрдарчем.

Аллин вскинула голову, ее покрасневшие глаза широко раскрылись.

— Ты не мог ему уступить!

— Спасибо тебе за это. — Д'Алсеннен рассеянно поцеловал ее в лоб. — Я только надеюсь, что кто-нибудь еще с тобой согласится.

Девушка в порыве жалости обняла Темара за талию, согревая его.

— Я больше не играю в эту игру. — Появление Хэлис застало обоих врасплох. Аллин хотела отодвинуться, но Темар не отпустил, и она осталась в его объятиях.

— Мьюрдарч думает, что все руны в его руке, но я намерена испортить ему веселье. — Хэлис выглядела, как всегда, грозной. — Он не сможет мучить нас, убивая пленников, если мы их уведем.

— Но нам нельзя атаковать, пока Райшед и Ливак не убили Илкехана. — Темару едва удалось не превратить это утверждение в вопрос.

— Я совершу набег на их проклятый частокол, — с вероломной твердостью заявила Хэлис. — Мы освободим пленников и уведем их в лес. Это даст Мьюрдарчу и его проклятым колдунам новый повод для беспокойства; мы все равно сейчас бездельничаем, ждем, когда Грен всласть позабавится.

Темар вдруг сообразил, что никогда до конца не понимал, какие именно качества возвысили Хэлис до такого превосходства среди наемников Лескара.

Реттасекк, острова эльетиммов

6-е предлета

— У этих людей странное понятие о съедобном, — прошептала я Сорграду. По времени суток это был завтрак, но он мало чем отличался от поданного накануне ужина. — Тебе не кажется, что вчера мы ели то же самое? — Возможно, Олрет считает себя господином всего, что он видит, но моя мать, простая экономка у зажиточного купца, не унизилась бы до того, чтобы подавать на стол вчерашние остатки.

— Маринованный мох? — Сорград невинно предложил мне миску соленых зеленых комков.

— Нет, спасибо. — Я потянулась за крошечными сладкими ягодами и покрыла их сверху чем-то похожим на густые сливки. А может, это был мягкий сыр, который, как это ни удивительно, не пах козой. — О, ты же не собираешься это есть!

Грен созерцал блюдо зеленовато-серых комков. Они показались мне неаппетитными еще до того, как я поняла: именно от них несет протухшим молоком вкупе с выгребной ямой чумного дома.

Горец поднял золотистые брови.

— Почему нет?

— Ешь, если хочешь. — Я взяла свою ложку. — Только отсядь от меня.

— Ладно.

Прекратив меня поддразнивать, он оторвал ножку птицы, отдаленно напоминающей гуся. Я попробовала ее вчера вечером и, если б не сама ее отрезала, то поклялась бы, что ем рыбу.

— Где Райшед? — Шив отпиливал ножом кусок мяса, слишком темного и плотного для козлятины. Должно быть, это мясо какого-то морского животного, догадалась я. Возможно, трапезы проходили бы легче, если б я перестала все время гадать, что же такое я ем.

— Да вон он, как раз идет. — Я взяла хлеб, кивнув на дверь.

Хлеба было много, и если его зерно и структура были незнакомы, то по крайней мере вкус оказался узнаваемым.

Проходя сзади, Райшед коснулся рукой моего плеча и пододвинул табурет.

— Все это очень неофициально.

— По сравнению с прошлым вечером, — согласился Сорград, оглядывая длинный стол. Люди, которым нас еще не представили, собирались группками и, болтая, накладывали себе еду с выставленных мисок и блюд.

— О чем были все те сказания? — спросил Райшед.