Тэд Уильямс - Игра теней

Как только похититель извлек из конверта несколько листков пергамента с печатями автарка, все солдаты и матросы, толпившиеся на палубе флагманского корабля «Пламя Нушаша», исполнились величайшего почтения. Киннитан страстно желала, чтобы бюрократическая волокита, которой так славился Ксис, затянулась как можно дольше, но все вокруг стремились помочь незнакомцу, избавив его от препон и проволочек. В сопровождении солдат они поднялись по сходням. Киннитан отметила, что, судя по шлемам, солдаты принадлежат к отряду «леопардов», капитаном которого прежде был Джеддин, виновник ее несчастья. Почему же она не донесла на него, как только этот безумец признался ей в любви? Неужели его признание польстило ее самолюбию? А может, она прониклась к нему жалостью, разглядев за обличьем сурового солдата душу страдающего без ласки ребенка, каким он был когда-то? Своей любовью он погубил ее так же верно, как если бы ударил кинжалом в сердце. Эта авантюра, начавшаяся с преступной страсти и преступного попустительства, была обречена. Конец известен, Киннитан не сумела его избежать.

Когда они оказались на палубе, к ним подошел один из евнухов и отвел Голубя в сторону. Киннитан попыталась протестовать, но быстро замолчала: она поняла, что без нее мальчик получит надежду на спасение.

— Не надо плакать! — повернулась она к рыдавшему Голубю. Утешить его могла лишь ложь, и Киннитан не замедлила к ней прибегнуть. — Я скоро вернусь, — пообещала она. — Все будет хорошо. Иди с ними и делай все, что они скажут.

Но обмануть Голубя оказалось не так просто, что бы не расстраивать ее еще сильнее, он сдержал рыдания, но, уходя, бросил на нее тоскливый взгляд брошенной собаки.

Офицер из отряда «леопардов» спросил у похитителя, не желает ли он привести в надлежащий вид себя и свой «подарок».

— Мне приказано доставить ее к драгоценнейшему как можно быстрее, — ответил тот. — Думаю, он простит меня, если я не буду тратить время на то, чтобы навести на нее красоту.

Офицер и один из высокопоставленных евнухов понимающе переглянулись.

— Как вам угодно, господин, — с поклоном изрек придворный.

У Киннитан перехватило дыхание, когда она шла по бесконечно длинному коридору качавшегося на волнах корабля. Она оцепенела и не замечала ничего вокруг. Ее сердце словно превратилось в камень, тяжелый и холодный. Если бы она могла сейчас броситься в воду, она моментально пошла бы ко дну.

Они остановились у массивных дубовых дверей, и офицер обыскал похитителя, что-то смущенно пробормотав в свое оправдание. Евнух проделал то же самое с Киннитан. Дыхание его имело привкус мяты, смешанный с запахом гнилых зубов. При других обстоятельствах прикосновения этого человека заставили бы Киннитан содрогнуться от отвращения, но сейчас она стала бесчувственной, как приготовленный к погребению труп. Чувства ей больше не были нужны. Пустота — вот все, что она ощущала.

Евнух распахнул дверь и подвел их к высокому человеку, который, вытянув длинные ноги, сидел на стуле посреди каюты. Он внимательно изучил документы, предъявленные похитителем.

Киннитан не знала этого человека. Она понимала только одно: это не автарк.

— Полемарк Икелис Джохар, главнокомандующий имперскими войсками! — торжественно провозгласил провожатый и три раза ударил посохом по деревянному полу каюты.

Военачальник поднял голову, скользнув взглядом сначала по Киннитан, потом по ее похитителю.

— Значит, ты Дайконас Во? Я слышал это имя раньше. Твой отец служил в отряде «белых гончих».

Значит, у человека с непроницаемым лицом, лишившего ее свободы, есть имя, подумала Киннитан. Впрочем, его имя было ей ни к чему. Скоро ей предстоит забыть все имена, даже свое собственное.

— Да, полемарк, — ответил похититель. Лицо его по-прежнему оставалось каменным, однако в присутствии военачальника он стал менее самоуверенным. — Простите, мой господин, но могу я узнать, когда мне будет дозволено предстать перед автарком? Я выполнил приказ, который…

— Знаю, знаю… — Полемарк замахал рукой. — Ты поступил правильно, без промедления доставив ее сюда. Но, увы, ты разминулся с драгоценнейшим всего на несколько часов.

— Что? — В голосе Во впервые зазвучало беспокойство. Как ни странно, он тоже мог испытывать человеческие чувства. — Я не понимаю…

— Драгоценнейший изволил отплыть на самом быстром своем корабле «Ясный сокол», — сообщил полемарк. — Руководить завершением осады он поручил мне. — Губы военачальника тронула усмешка. — После падения Иеросоля я стану здешним правителем. Чувствую, придется приложить немало усилий, чтобы помешать солдатам — в особенности твоим товарищам, «белым гончим», — сжечь город до основания. Сердца их полны ярости. Они слишком долго томились в бездействии.

Киннитан по-прежнему пребывала в оцепенении. Приготовившись к встрече с автарком, она вдруг оказалась в положении человека, ступившего на горящие угли, но ощутившего под ногами холодный камень. Девушка с трудом осознала, что пытки и смерть откладываются на неопределенное время. Она сама не знала, стоит ли радоваться нескольким лишним дням жизни, которые предстояло провести в мучительном ожидании.

Главнокомандующий войсками империи хлопнул себя по коленям и встал. Он был высок ростом, а в плечах еще шире, чем Дайконас Во.

— Что ж, передай свою добычу моим слугам, они сохранят ее живой и невредимой до возвращения автарка.

— Нет, — отрезал Во.

Полемарк резко повернулся к нему. Лицо его выражало величайшее удивление.

— Что я слышу? Ты осмелился возразить мне, солдат?

— Да, мой господин, бесценный приказал мне найти девчонку и доставить ее к нему как можно скорее. Мне, и никому другому. Я намерен в точности выполнить приказ. Чтобы сделать это, мне нужен быстрый корабль.

Главнокомандующий готов был насквозь прожечь взглядом строптивого солдата. Губы его искривились в усмешке, не скрывавшей его досады.

— Значит, тебе нужен быстрый корабль? А тебе не кажется, что ты слишком дерзок? Даже для «белой гончей».

Несмотря на угрожающий тон полемарка, Дайконас Во обрел прежнюю невозмутимость. Тревожные огоньки, метавшиеся в его глазах, погасли.

— Мой господин, я никак не думал, что вы сочтете дерзостью желание точно исполнить приказ бесценного. Я солдат, и беспрекословное выполнение приказа — закон для меня.

Полемарк по-прежнему сверлил Дайконаса Во взглядом. Тот не опускал головы. Киннитан чувствовала, что эти двое вступили в схватку не менее ожесточенную, чем битва двух гладиаторов на арене цирка. Наконец Икелис Джохар кивнул, безмолвно признав себя побежденным.

— Будь по-твоему, — изрек он. — Мы подыщем тебе корабль. При встрече с автарком ты сообщишь ему, что мы отправили тебя вслед за ним по твоему собственному настоянию.