Тэд Уильямс - Игра теней

Баррик погрузился в молчание. Лицо его уже не было ни гневным, ни удивленным; принц надел свою обычную непроницаемую маску бесстрастия.

— Ты влюбился в мою сестру, — внезапно произнес он. — Я угадал? Признайся, Вансен.

Феррас Вансен почувствовал, что щеки его предательски зарделись, и порадовался тому, что принц не заметит этого в сумерках.

— Разумеется, я люблю и почитаю принцессу Бриони, ваше высочество, — отчеканил он. — Она моя повелительница, так же как и вы. Как все подданные, я питаю к ней…

— Не пытайся заморочить мне голову, Вансен, — перебил принц. — Не забывай, я действительно твой повелитель и по возвращении домой могу наказать тебя за обман. И откуда у тебя взялась эта манера играть словами? Если я спрошу тебя, не вторглись ли в нашу страну враги, ты, судя по всему, ответишь: «Нет, ваше высочество, просто нас посетило значительное количество гостей».

Последняя реплика принца невольно рассмешила Вансена. Он так давно не смеялся, что забыл, как это делается, и испытал почти болезненное ощущение.

— Но, ваше высочество, какие бы чувства я не питал к вашей сестре, как я могу говорить о них? — произнес он едва слышно. — Это было бы с моей стороны непозволительной дерзостью. Одно могу сказать: если понадобится отдать жизнь за принцессу Бриони, я сделаю это без малейшего колебания.

— Вот как, — равнодушно бросил Баррик. — Похоже, нас собираются кормить, — заметил он после недолгого молчания.

— Кормить?

— Ну да, — махнул рукой принц. — Видишь, они тащат какие-то корзины? Уверен, угощение будет щедрым и изысканным.

Принц состроил забавную гримасу и на мгновение снова превратился в мальчишку четырнадцати-пятнадцати лет.

— Разумеется, ты сознаешь, что твои шансы слишком ничтожны, — изрек он совсем другим тоном.

— О чем вы, ваше высочество?

— Не надо притворяться дурачком, капитан. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Понимаю, — вздохнул Вансен.

— Но ты любишь упущенные возможности. Любишь оказывать услуги, за которые не получишь благодарности. Я видел, как ты помог спастись той мерзкой птице. — Баррик сказал это с улыбкой, на вид почти добродушной. — Я догадываюсь, что не мне одному пришлось научиться жить без надежды на лучшее. Это не слишком приятно, но ко всему можно привыкнуть. Со временем ты забываешь, что это такое — надеяться и верить в радостный поворот судьбы. — Принц опустил голову, пристально глядя на свои согнутые колени. — Кстати о поворотах судьбы. Сюда идут наши хозяева. Наверняка хотят нас порадовать.

Двое длинноголовых, приблизившихся к пленникам, показались Вансену похожими на гигантских кузнечиков. Впрочем, при этом в их наружности было что-то собачье. Ноги этих созданий мало отличались от человеческих, но пятки не касались земли, и чудовища балансировали на пальцах, словно крысы, которых заставили встать на задние лапы. Взгляд глубоко посаженных глаз никоим образом не обнаруживал присутствия человеческого разума, но все-таки свидетельствовал о том, что длинноголовые — не просто диковинные животные. Один из них издал протяжный звук, зачерпнул что-то ковшом из корзинки, которую держал второй, и протянул ковш Вансену.

«Я попал в мир оживших сказок, — подумал капитан королевских гвардейцев, вспомнив, как отец по вечерам развлекал детей историями о морских приключениях и как мать рассказывала о ведьмах и эльфах, обитающих среди высоких холмов. — Точнее, я попал в ночной кошмар, ставший явью».

Взглядом он указал длинноголовым на свои руки в кандалах и громко произнес:

— Я не могу есть со скованными руками.

Тюремщик не обратил на его слова ни малейшего внимания. Он опрокинул ковш, и в ладонях капитана оказалось несколько холодных картофелин. Оделив таким же образом Баррика, длинноголовые направились к другим пленникам.

После нескольких неудачных попыток отправить картофель в рот Вансен понял, что может есть одним лишь способом — если встанет на четвереньки и, опустив руки на землю, будет хватать безвкусный картофель ртом, подобно собаке.

Когда все пленники получили скудную пишу, длинноголовые вернулись к костру и тоже принялись за еду. Вскоре с едой было покончено. Тюремщики приказали арестантам подняться на ноги и продолжать путь. Весен заметил, что длинноголовые отнесли на повозку, где лежали пожитки рабов, несколько пар кандалов. Это навело его на грустные догадки о происхождении мяса, которым тюремщики только что утоляли голод.

Баррик и раньше замечал, что страна теней действует на него угнетающе Теперь же, когда он стал пленником, каждый сделанный по принуждению шаг все глубже погружал его в пучину уныния. Дело было не только в том, что завеса тумана сгустилась вновь, затрудняла дыхание и превращала вечные сумерки в непроглядную ночную тьму. И даже не в тягостных предчувствиях, не оставлявших пленников. Помимо всех этих печальных обстоятельств принца терзало что-то еще, и он не мог определить, что именно. После того как они вышли на старую дорогу, идти стало легче, но уныние Баррика ничуть не развеялось.

Не в силах понять, что с ним происходит, принц спросил об этом Джаира. Воин сумеречного племени был подавлен почти так же, как и его спутник.

«Да, меня тоже что-то гнет, — признался он. — Я испытываю небывалый упадок духа, но не могу сказать, каковы его причины. Джикуйин, с которым нам предстоит встретиться, — лишь одна из этих причин. Более я ничего не могу сказать, ведь, как ты знаешь, рана сделала меня слепым».

«Но быть может, к тебе вернется прежняя прозорливость? — спросил юноша. — Ты сумеешь излечиться от этой слепоты, как ты ее называешь?»

«Не знаю, — последовал ответ. — Никогда прежде я не страдал от такого недуга и не могу сказать, проходит ли он со временем».

Джаир сделал своими длинными изящными пальцами непонятный знак.

«В любом случае, вряд ли мы проживем достаточно долго, чтобы это выяснить», — добавил безликий воин.

«Но почему нас захватили в плен? — не унимался принц. — Разве этот Джикуйин воюет с твоим королем?»

«Нет, никакой войны нет, равно как нет и повода для нее, — беззвучно ответил Джаир. — Джикуйин очень стар и очень жесток, и наш король не может сравниться с ним в жестокости. Чтобы брать пленников, Джикуйину не нужно войны. Мы сдались врагам, и потому нас захватили в плен. Но невозможно было сопротивляться такой орде…»

И он указал на длинноголовых, бредущих справа и слева от арестантов. Толпа их была так велика, что простиралась вдаль, насколько у принца хватало взгляда.

«Пленники вроде нас здесь большая редкость, — продолжал Джаир. — Что касается прочих чудовищ, их в этих краях не меньше, чем камней и деревьев. Всех нас ведут в одно и то же место, но лишь потому, что длинноголовые не в состоянии понять, какая диковинная добыча им попалась. — Джаир широко раскрыл глаза. Это означало, что собеседник Баррика предался тяжелым раздумьям. — Но можешь не сомневаться, как только их повелитель увидит нас, он удостоит нас особого внимания. И прежде всего пожелает узнать, с какой целью смертные снова явились в его земли».