Джон Толкин - Властелин колец

– Какая ты теперь ноша! — ответила громадная птица. — Сейчас ты не тяжелей лебединого пера. Сквозь тебя просвечивает солнце. Пожалуй, если отпустить тебя, ты и сам полетишь по ветру.

– Нет уж! — запротестовал я, чувствуя, как жизнь возвращается ко мне. — Лучше отнеси меня в Лориен!

– О том же просила меня и Владычица Галадриэль, когда отправляла за тобой, — спокойно ответил орел.

Так Гэндальф попал в Золотые Леса Лориена. Там он возродился телесно и духовно, обрел новые силы и мудрость, и теперь уже Гэндальфом Белым отправился на поиски отряда, но нашел лишь троих.

– У меня для вас весточки из Лориена, — улыбнулся маг. — Арагорну велено передать:

– А вот это для Леголаса, — голос мага изменился.

Гэндальф умолк, прикрыв глаза. Гимли нахмурился.

– А мне, значит, ни слова?

– Темны ее слова, — покачал головой Леголас. — Словно предупреждение о смерти…

– Все лучше, чем ничего, — буркнул гном.

– Прости, Гимли, чуть не забыл! — словно очнулся от дремоты маг. — «Гимли, сыну Глоина, — заговорил он снова нездешним голосом, — привет от его госпожи. Думы мои пребудут с ним. Но пусть остерегается поднимать топор на живое дерево!»

– Эгей! Благословен час, когда ты вернулся к нам, Гэндальф! — вскричал Гимли, вскакивая и размахивая топором. — Вперед! Нечего терять время! Вперед, отыщем для моего топора подходящую голову!

– Думаю, долго искать не придётся, — заметил Гэндальф, поднимаясь.

Маг снова накинул старый потрёпанный плащ, спустился с холма и берегом реки вышел на опушку. Арагорн, Леголас и Гимли молча шли за ним. На краю леса Эльф окинул взглядом равнину.

– Они так и не вернулись, — грустно вздохнул эльф. — Придется идти пешком.

– Нам некогда, — ответил Гэндальф и переливчато свистнул трижды. Издали, казалось, с самого края земли, ему ответило конское ржание. Арагорн приник ухом к земле и некоторое время слушал.

– Это не один конь, — сказал он, поднимаясь.

– Одному нас всех не вывезти, — усмехнулся маг.

– Там мой Эрод, — узнал Леголас, — рядом с ним — Хазуфель. Самый первый — просто огромный! Я никогда не видел таких.

– Таких больше и нет, — заметил Гэндальф. — Это Сполох. Все кони Рохана повинуются его зову.

Из леса вынесся статный, белый как серебро конь с развевающейся гривой. Возле мага он круто осадил, громко заржал и остановился, положив голову ему на плечо. Гэндальф оглаживал коня, приговаривая:

– Неблизкий путь пришлось тебе проделать, умный мой, быстрый друг, но в самый нужный час ты примчался ко мне. В этом мире мы не расстанемся с тобой больше!

Снова послышался топот и, к большой радости друзей, из леса появились кони Йомера и почтительно остановились чуть поодаль.

Гэндальф обратился к коням с просьбой помочь как можно быстрее попасть в Эдорас, и животные кивнули головами, словно соглашаясь.

– Хорошо, что наши кони встретили Сполоха, — Леголас легко вскочил на спину Эрода. — Гэндальф, как ты узнал, что он здесь?

– Позвал, — улыбнулся маг. — Позвал, и он примчался ко мне через весь Рохан.

Гэндальф взял к себе в седло Гимли, Арагорн и Леголас вскочили на коней, и они помчались.

Временами трава доходила всадникам до колен, и тогда казалось, что они плывут по серо–зеленому морю. На пути попадалось много озер и болот, но белый конь уверенно находил дорогу, и остальные не отставали от него. Через несколько часов пути впереди встала скалистая гряда. За ней садилось солнце, и будто от его жара над горами стелился дым.

– Это ущелье — Грива Рохана, — сказал Гэндальф. — За ним Изенгард.

– Но почему дым? — спросил Леголас.

– Война, — коротко ответил Гэндальф. — Скорее!

Маленький отряд скакал без остановки до позднего вечера. Когда совсем стемнело, Гэндальф позволил только короткую передышку. Леголас и Гимли заснули, Арагорн лежал без сна и глядел в небо, а сам маг до восхода луны простоял, вглядываясь во мрак. Ветер гнал по небу длинные перистые облака. Но ночь оказалась тихой — ни движения, ни шороха на бескрайних равнинах. В холодном лунном свете они продолжали путь. Гимли клевал носом и норовил свалиться с коня, Гэндальф то придерживал его, то принимался трясти.

Сполох ночью скакал так же уверенно, как и днем. Усталым коням Йомера отставать не позволяла только гордость.

Перед рассветом похолодало. Постепенно темнота на востоке таяла, ночной мир обретал формы и краски. Далеко слева над чёрными стенами Эммин Майл вспыхнули снопы алого света. Утро выдалось ветреное и ясное. Ветер трепал склонившееся от росы разнотравье.

Внезапно Сполох остановился, мотнул головой, звонко заржал.

– Взгляните! — обратился Гэндальф к спутникам.

Впереди, на горизонте вставали горы. Тёмные скалы тянулись к небу, заснеженные вершины искрились на солнце. Глубокие извилистые долины с нерастаявшей ночной мглой постепенно переходили в равнину, поросшую высокими травами. На вершине ближайшего горного кряжа, опоясанного серебристой лентой реки, глаз уже мог различить, золотые блики на крыше королевского замка.

Леголас разглядел защитный вал и ряды крыш внутри него, огромные, сияющие золотом палаты на зелёной вершине и стражников у ворот в ярких кольчугах.

– Это Эдорас, столица Рохана. — пояснил Гэндальф. — А золотые палаты Короля Теодена, сына Тенгеля, здесь называют Медусельд. Ещё до полудня мы будем там. Но должен предупредить: здесь война, а рохирримы и в мирное время не отличались добродушием. Не хватайтесь за оружие и придержите языки, по крайней мере пока мы не окажемся у трона Теодена.

Мелкий речной брод обернулся широкой наезженной дорогой, по обеим сторонам которой высились курганы. Арагорн насчитал семь с одной стороны и девять — с другой. Склоны казались заснеженными — настолько густо покрывали их маленькие звездочки цветущего симбелина.

– Этот цветок называют Вечной Памятью, — объяснил Гэндальф. — Он цветет круглый год и растет лишь там, где покоится прах погибших.

– Немало правителей сменилось в Золотых Палатах с тех пор, как юный Йорл привел сюда с севера свой народ, — заметил Арагорн.

– С тех пор багряные листья у моего дома осыпались только пятьсот раз, — пожал плечами эльф.

– Но для людей это немало. Они забыли, откуда пришли сюда, да и о самом походе Йорла память осталась только в песнях. Подожди–ка, дай вспомнить… — И Арагорн тихонько запел: