Джон Толкин - Властелин колец

– Зато и знаю, произнес Колоброд. — Черное дыхание! Значит, Всадники коней оставили за воротами и в Брыль пробрались. Ну, теперь они Хвоща навестили, новости узнали… Ах, ведь еще южанин этот! Теперь жди событий.

– А что может быть? — упавшим голосом проговорил Фродо. — На гостиницу нападут?

– Вряд ли, — успокоил Колоброд. — Они еще не все собрались. Да и не в их это обычаях — на дом нападать, где людей полно и свет горит. Где–нибудь в глуши они себя намного уверенней чувствуют. Их главное оружие — страх. И кое–кого здесь они уже победили. Теперь им ничего не стоит толкнуть этих несчастных на какое–нибудь темное дело. Хвощ определенно у них в руках, может, и еще кто. И привратник. Я видел, как они с ним в понедельник у ворот говорили. На Гарри потом смотреть невозможно было, белый весь и трясется.

– Кругом враги! — в отчаянии произнес Фродо, — что ж делать–то?

– Во всяком случае, не лезть в петлю, — посоветовал Колоброд. — Ночевать будем здесь. В ваших комнатах окна у самой земли и круглые — любому ясно, где вас искать. Дверь запрем, ставни тоже. Сейчас мы с Нобом принесем ваши вещи.

Фродо в двух словах пересказал Мерри события минувшего вечера, и не успели они еще раз перечитать письмо, как вернулись Колоброд и Ноб, нагруженные вещами хоббитов.

– Я, конечно, извиняюсь, — сказал Ноб, — но я там постели ваши разворошил, валики положил и одеяла набросил. А из коврика дверного отличная ваша голова получилась, господин Сум… Норохолм, извините.

Пиппин рассмеялся.

– Отлично, Ноб. — одобрил он. — А что будет, когда они подмену обнаружат?

– Ладно, там увидим, — остановил его Колоброд. — Попробуем продержаться до утра.

– Ну тогда — доброй вам ночи, — пожелал Ноб и ушел на свой пост возле входной двери.

Хоббиты сложили одежду и котомки на полу, низкое кресло придвинули к двери, ставни заперли изнутри. Выглянув перед тем в окно, Фродо увидел звездную россыпь над головой. Прямо над верхушкой брыльского холма сиял высоко в небе Серп [7] Серп — хоббитское название Большой Медведицы. — Прим. авт. .

Колоброд тем временем подкинул дров в камин и задул свечи.

Хоббиты легли ногами к камину и натянули на себя одеяла. Арагорн устроился в кресле подле двери. Мерри все переживал рассказ Фродо.

– Надо же, — крутил он головой. — «Как вдруг корова в небо — прыг!» Да уж, с тобой не заскучаешь, — он хлопнул Фродо по плечу. — Жаль, я не видел. Ну уж теперь разговоров в Брыле на сто лет хватит.

– Разговоры — это еще полбеды, — отозвался Колоброд.

Потом настала тишина, и, один за другим, хоббиты ушли в сон.

Хоббиты укладывались спать в Брыле, а над Заскочьем в эту пору давно уже царила глухая ночь. Плотный туман лег по оврагам и берегам реки. Домик на выселках лежал, окутанный тишиной. Вот дверь его тихонько приоткрылась, и Фэтти Пузикс выглянул наружу. Весь этот день Фредегара не оставлял страх; он не мог ни отдохнуть толком, ни отправиться спать. К ночи стало еще хуже: и неподвижном воздухе нависла угроза. Он стоял на крылечке вглядываясь во мрак, и вдруг заметил едва уловимое движение темноты под деревьями, потом у него на глазах беззвучно отворилась и прикрылась дальняя калитка. Волосы у Фредегара встали дыбом, он юркнул в дом, постоял, дрожа и прислушиваясь, и запер дверь на засов.

Ночь переходила в самую глухую пору. На дороге послышался осторожный шаг коней, ведомых в поводу. У калитки кони остановились, три черные фигуры проскользнули в сад и ночными призраками двинулись к дому. Одна из них затаилась у двери, другая — за углом. Снова все замерло. Фигуры не шевелились, словно тени от камней. Дом и тихие деревья, казалось, прижались к земле и ждали. Медленно тянулись минуты.

Шелохнулись листья. Где–то в отдалении прокричал петух. Шел холодный предрассветный час. Фигура у двери шевельнулась. Во мраке тускло блеснул обнаженный меч. На дверь обрушился тяжкий удар, заставивший содрогнуться весь дом, и высокий злобный голос потребовал:

– Открыть, именем Мордора!

Второго удара дверь не выдержала и, вырванная из петель, рухнула. Черные фигуры ворвались в дом.

И в этот самый миг из–за деревьев со стороны задней калитки зазвучал рог. Звук его пронзил ночь, как пламя над скирдой соломы. Он выпевал тревожный сигнал:

ОЧНИСЬ! БЕДА! НАПАСТЬ! ВРАГИ!

Фредегар не сидел без дела. Едва он увидел крадущиеся по саду черные тени, как сразу понял: либо удирать, либо пропадать. Он и удрал, не задумываясь, через заднюю дверь, не чуя ног пролетел через сад, единым духом одолел около мили и свалился на пороге первого же дома Заскочья.

– Нет! — хрипел он. — Только не меня! Нет у меня ничего!

Его не поняли, и решили, что на выселки напали какие–нибудь твари из Древлепущи. Но тут уж времени не теряли.

БЕДА! ОГОНЬ! ВРАГИ!

– трубили Брендискоки древний сигнал, не звучавший над Заскочьем со времен Лютой Зимы, когда белые волки перешли замерзший Брендидуин.

ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ! БЕДА! ВРАГИ!

– подхватили сигнал ответные рога. Тревога росла и ширилась. Черные фигуры выскочили из дома. Одна из них обронила на пороге хоббитский плащ. По дороге застучали копыта, быстро перешли в галоп и растаяли в ночи. Повсюду вокруг выселок трубили рога, раздавались крики и топот. Черные Всадники вихрем пронеслись к северным воротам. Что им мелкота! Пусть трубит и суетится. Саурон потом разберется с ними. Теперь у Всадников другие дела. Дом пуст. Кольца нет. Смахнув стражей у ворот, они исчезли из Шира.

В начале ночи Фродо внезапно проснулся. Он не понял, что разбудило его: не то звук, не то ощущение какой–то опасности. Колоброд спокойно сидел в кресле у камина. Не спал. Огонь горел хорошо. Фродо вопросительно посмотрел на Колоброда, никакого ответного знака не получил и заснул снова. Но теперь сон его был тревожен. Шумел ветер, скакали кони. Ветер усилился, казалось, дом стал подрагивать под его напором, а потом, где–то на границе сонного сознания, Фродо различил призывный звук рога и проснулся опять. На дворе страстно горланил петух. Колоброд раздвинул занавески, с лязгом распахнул ставни, и в залу проник серый утренний свет. Он разбудил остальных и сразу повел в спальни. Картина, представшая их глазам, заставила содрогнуться от мысли, что было бы, не последуй они совету Арагорна. Окна в спальне были выбиты, ставни сорваны, постели перевернуты, а валики, положенные Нобом, изрублены мечами и разбросаны по полу. Даже коричневый коврик был изодран в клочья.

Колоброд позвал хозяина. Бедняга Маслютик трясся спросонья и уверял, что всю ночь глаз не сомкнул и ничего не слышал.

– На моей памяти такого не было! — вопил он, в ужасе воздевая руки. — Это что же такое делается! Гости уже в собственных постелях спать не могут. А валики–то, валики зачем портить? Да куда же это мы идем?