Алексей Пехов - На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

Стив был прав: не имело смысла рисковать; но мне не терпелось опробовать новое снаряжение. Поэтому я начал с довольно лёгкого уступа неподалеку от стоянки. Впрочем, тот оказался лёгким только с первого взгляда, я изрядно запыхался, пока влез на него, и присел перевести дыхание на естественный каменный порожек, защищенный от ветра скалой.

Кругом лежал снег. Пожалуй, ничто не было сейчас созвучно моей душе так, как это безграничное заснеженное пространство, искрящееся под ярким весенним солнцем. Прекрасный белый мир, где нет места человеку.

Я достал из нагрудного кармана блокнот и попытался в карандашном наброске передать странную красоту этого места. Изломы неприступных скал, белеющие вечными снегами, и чёрные ущелья… Я так увлекся рисованием, что не сразу почувствовал на себе внимательный, напряженно-изучающий взгляд. Осторожно, не делая резких движений, я оглянулся. Но никого не увидел. Так было уже несколько раз — явственное ощущение чужого присутствия, острого взгляда в затылок, и никого за спиной. Невольно вспомнились красочные рассказы Стива о местных «привидениях» и белом тигре — странном создании, то ли оборотне, то ли мифическом «хозяине» окрестных гор. Иногда я верил в него, иногда нет. И заранее сочувствовал зверю, который непременно будет убит из-за красивой шкуры…

Да что же это?! Определенно, кто-то за мной наблюдает. Я снова пробежал взглядом по снегу и чёрным полоскам оголенного камня. Снова ничего, но, уже отворачиваясь, краем глаза заметил легкое движение, как будто бы один из камешков… Чувствуя, как мгновенно пересохло в горле и гулко стукнуло сердце, я обернулся.

Он лежал всего в нескольких метрах от меня, полностью сливаясь со снегом и камнями белоснежной шкурой с чёрными полосами. Огромный белый тигр. Ни за что мне бы не заметить его, если бы он не выдал себя, чуть дернув ухом с чёрной полоской. Белый тигр… С голубыми, ярко-голубыми, как незабудки, глазами. Едва дыша, я смотрел на него, и не мог оторвать взгляда от этих удивительных глаз, в которых светилось нечто большее, чем звериная мудрость.

Значит, ты всё-таки существуешь.

Тигр вдруг прижался к земле, весь подобрался, словно готовясь к прыжку, и глухо заворчал. Я не шевелился, зная, что он может броситься, но не отвел взгляда. Тогда он поднялся, медленно отступил на несколько шагов, поставил передние лапы на камень, чуть выдающийся из скалы, и снова замер, теперь видимый весь. Огромный зверь. Хозяин заснеженного мира. Несколько мгновений тигр стоял, словно в нерешительности, рассматривая вершины гор и одновременно искоса наблюдая за мной, а потом повернулся и пошел вверх по каменной осыпи. Некоторое время я видел тёмные полосы на его шкуре, а потом белая шерсть слилась со снегом, и он словно растаял в холоде и неподвижности гор. Только тогда я поднял блокнот, упавший с колен.

Странное ощущение. Я слышал, как скрипит снег под ногами, видел ледяные отблески далеких вершин, тёмные пятна деревьев в долине, и чувствовал странную пустоту в себе. Запоздалый страх? Впервые в жизни я почувствовал себя слабым, абсолютно беспомощным, зависимым от воли дикого зверя, который мог убить одним ударом когтистой лапы. А он лежал и смотрел на меня с выражением властного спокойствия, почти высокомерия в голубых глазах. После этой неожиданной встречи, я уже почти верил в мистическую природу прекрасного зверя. Только тени или призраки умеют столь бесшумно появляться и таинственно исчезать. Рассказать Стиву о нечеловеческой мудрости голубого взгляда, о серебристом сиянии пушистого меха, разрисованного стрелами тёмных полос… и о запахе виски, который вот уже несколько минут чудится мне в морозном воздухе?…

Стив выбежал мне навстречу, в величайшем возбуждении, размахивая обрывком собачьей упряжи.

— Я же говорил! Вы не верили!.. А я говорил!

— Стив, в чем дело?

Он перевел дыхание и махнул упряжью в сторону лагеря. Но я уже сам видел, что здесь произошло нечто странное. В рыхлом снегу валялись консервные банки, обрывки рюкзака и ремни упряжи, палатка перекошена, собаки отчаянно рвались с привязи, и в их злобном лае отчетливо слышалось испуганное повизгивание. Даже вожак упряжки — Волк, мой большой друг и редкий умница, в состоянии близком к истерическому, яростно рычал и скалил зубы.

— Что здесь случилось? Что с собаками?

— Тигр! Тигра они почуяли! Пришел прямо сюда! Ничего не боится, подлец! Сожрал весь сыр и вылакал виски!

Напряжение и холод последних часов как-то внезапно отпустили меня, и я рассмеялся. Стив рассвирепел.

— Ему смешно! А вы пойдите посмотрите на его следы!

На глубоком снегу рядом с палаткой четко отпечатались два следа огромных тигриных лап. Взглянув на них, я почувствовал некоторое стеснение в груди. Тигриные следы производят совсем иное впечатление, когда видишь их не в густой чаще леса, а рядом со своим домом.

— Каков мерзавец! Метра три будет, а то и больше, — довольно сказал Стив из-за моего плеча.

Азарт охотника снова победил в его душе страх перед сверхъестественным, и тигр из хозяина гор снова превратился в будущий трофей. Мне вдруг стал противен Стив, с его ружьями, капканами и прочими орудиями убийства, говорящий о прекрасном звере, словно о мороженой рыбине, оценивающий его силу и ловкость в метрах и килограммах. Но я ничего не сказал, а он, между тем, ходил по лагерю, подсчитывая убытки.

— Упряжь разодрал… Вот, увидите, теперь так и повадится… Котелок стащил… Теперь обнаглеет, покоя от него не будет.

Я подошел к Волку и сел рядом с ним на обрубок дерева. Пёс немного успокоился, когда я спокойно заговорил с ним, доброжелательно махнул хвостом и ткнулся носом в мою ладонь.

— Как думаешь, Волк, зачем ему котелок?

Он не ответил, заглянув мне в лицо умными, косо посажеными глазами, и умильно облизнулся, чувствуя кусок хлеба у меня в кармане…

Голубоватые тени постепенно темнели, вытягиваясь, снег чуть порозовел, но зимняя заря мгновенно догорела, и синие сумерки поплыли над землей. Как-то резко похолодало, и даже небо казалось застывшим, ледяным.

Я натянул капюшон и ближе придвинулся к костру. Стив покровительственно взглянул на меня и сказал:

— Градусов пятнадцать, не меньше.

В его представлении я продолжал оставаться городским жителем, а мое увлечение альпинизмом — прихотью, блажью, занятием не стоящим времени и денег. Наверное, он испытывал даже чувство некоторого превосходства, рассказывая мне о коварстве тигров, ведь, по его мнению, я мог видеть их только на картинке.

— …Ещё ставят капканы. Только капкан нужно к дереву цепью привязывать, а то так с ним и уйдет. Ядом травят. Ну и с собаками… Только хитрый он. Вот идет охотник по следу… — Стив взял палочку и стал чертить на снегу путь воображаемого следопыта. — А он возьмет и зайдет сзади, сам начнет идти за охотником. Так и будет ходить. А то, бывает, заляжет где-нибудь, подпустит ближе, и бросится.