Елена Хаецкая - Завоеватели

— Эх ты… «мама»… У тебя же нет мамы, чудовище, тебя в борозде нашли.

— Про маму я загнул для красного словца, — оправдываясь, пробубнил демон. Он все еще вздрагивал. — На самом деле мать моя и отец мой — великий этрусский народ, который я учил заклинать молнии.

— Ты же до смерти боишься гроз.

— Потому и заклинаю, что боюсь. Перезабыл только все.

Демон высунулся из-под локтя Разенны. Дождь еще не начинался, резкие порывы ветра пригибали к земле сухую траву, трепали волосы Великого Магистра. Над болотом сгущалось темное облако. Оно опускалось все ниже, становилось все больше, темнее, и вот уже заслонило полнеба. Ларс вдруг с удивлением установил, что облако было плотным, тяжелым. И оно все меньше напоминало обычную грозовую тучу.

— Что это, Тагет?

— Это погибель наша пришла, — с мрачной убежденностью заявил маленький демон.

В черном облаке уже вырисовывался мерцающий конус, словно вспышки молний озаряли какой-то большой металлический предмет.

— Чтоб ты сгорел, Тагет, — сердито произнес Ларс. — Ты можешь объяснить мне толком, что это такое?

Тагет поднялся на цыпочки и жарко выдохнул Разенне в ухо:

— Торфинн. Торфинн это, хозяин Кочующего Замка.

— Кто он такой, этот Торфинн?

Глазки Тагета панически забегали.

— Говори потише. Незачем орать на все болото. Чародей это, страшный чародей. Ох, не к добру он явился! Зачем пожаловал к реке Элизабет? Зачем?

Разенна посмотрел в сторону Кочующего Замка, который теперь отчетливо был виден в клочьях гнилого тумана — черный, хищный, блестящий.

— Ох, не к добру, — снова заныл Тагет.

— Пожалуй, что и так, — неожиданно согласился Разенна. — Пойдем отсюда. Мы, вроде, в город собирались.

Не успели они перейти за реку, как хлынул дождь. Потоки холодной воды низвергались с небес с таким шумом, что, казалось, заглушали даже гром. Стало совсем темно. Но даже в этой черноте, сквозь плотную завесу ливня, зловеще и холодно отсвечивали металлические стены Кочующего Замка.

— С Торфинном всегда так, — бубнил Тагет, тесно жавшийся к боку Разенны и поминутно наступавший ему на ноги. — Никто не знает, когда он появится в следующий раз, что он задумал, где был. Говорят, он летит на Зло, как муха на падаль, и коли появился — быть беде…

Ларс недовольно ежился, когда вода попадала ему за шиворот, но слушал маленького демона внимательно. А тот вдруг прекратил разглагольствовать и остановился посреди лужи. Его крошечное старческое личико обиженно сморщилось, мокрое от слез и дождя.

— Что с тобой? — удивился Великий Магистр.

— Ларс, у меня не такие ходули, как у тебя, а нормальные ноги, — вздрагивающим голосом сказал Тагет. — И бегать, как ты, я тоже не могу.

Разенна добродушно ухмыльнулся.

— Тебя что, на ручки взять?

— Не вижу ничего смешного! — окрысился демон.

Великий Магистр посадил его себе на плечи и двинулся дальше.

Ахен лежал впереди. Молнии, сверкавшие над городом почти непрерывно, освещали развалины форта, широкие улицы, молчаливые дома, в которых не видно было огней.

— Ты хоть дом-то найдешь в такой темноте? — спросил Тагет, который словно читал мысли Ларса.

— Разумеется, — ответил Ларс высокомерно, из чего Тагет заключил, что шансы на успех у них невелики.

Однако проплутав по улицам с полчаса, Разенна вышел к знакомому перекрестку и по-детски обрадовался такой удаче.

— А вот и ее дом, — сказал он, указывая вперед.

Тагет свесился с шеи Великого Магистра.

— Где?

Разенна уже подхватил маленького демона на руки и опустил на мостовую.

— Подождешь меня здесь.

Демон даже подпрыгнул от неожиданности.

— Ларс!

Шагнувший уже было к дому Разенна с неудовольствием остановился.

— Ну, что тебе еще?

— Ты всерьез решил меня здесь бросить? — Демон всей кожей почувствовал, как бессердечный этруск совершенно искренне удивился.

— Подождешь несколько минут. Ничего с тобой не сделается. Не тащить же тебя в приличный дом.

С этими жестокими словами Великий Магистр пропал в темноте. Тагет остался один, в незнакомом месте, посреди враждебного мира людей.

Страшная гроза все еще бушевала и не думала стихать. Шмыгая носом, маленький демон присел на корточки, опираясь спиной о шершавую каменную стену. Вокруг него натекла большая лужа воды. Глазки демона светились в темноте двумя унылыми желтыми плошками. При громовых раскатах он вздрагивал и жался к стене. Торфинн словно утверждал свою власть в этом мире, и Тагет с ужасом представлял себе, как сквозь тучи холодно поблескивает черный металл Кочующего Замка.

А Ларса все нет и нет. Если рассвет застанет Тагета в городе, Завоеватели, эта жалкая пародия на финикийцев, чего доброго, затравят маленького демона, как дикое животное, а то и в печке сожгут. С них станется, с варваров. Но идти одному, без Ларса, на зад, на болота, быть может, прямо в когти к Торфинну? Гибель, гибель кругом… Низко несутся черные тучи… Где ты, Ларс? Почему бросил меня? Ибо никто, кроме Великого Магистра, не придет на помощь. И никому, кроме Ларса, не под силу совладать с темным, зловещим миром людей. Тагет прикрыл глаза, проваливаясь в ледяную пропасть кошмара.

…В этом кошмаре его трясло и качало, больно дергало за волосы, било под ребра, окликало ужасным рокочущим голосом, и, наконец, маленький демон сообразил, что это не сон. Тагет открыл глаза, метнул перепуганный взгляд на нависшую над ним темную громаду и засипел от страха — у него перехватило горло. Он дернулся, но чьи-то сильные руки крепко держали его за плечи.

— Да что с тобой, Тагет? — с тревогой спросила громада. — Ты болен?

Тагет раскрыл рот пошире, несколько раз вздохнул и, наконец, выдавил жалобно:

— Ве…ликий… Ма…

— Я это, я, — сказал Ларс и засмеялся. — А ты тут перетрусил без меня, малыш?

Тагет высвободил плечи из-под ладоней Ларса, энергично пригладил обеими ладошками волосы и ответил:

— Да нет, вздремнул… Где подозрительная личность, ради которой мы и пришли?

— Исчез солдатик, — сказал Ларс. — Анна-Стина говорит, что ушел из дома в день сдачи города и не вернулся. Может, с армией подался на юг, может, убили его.

— Так какого рожна ты торчал там столько времени? — взъелся Тагет. К тому моменту он окончательно пришел в себя.

Заметив это, Разенна тихонько щелкнул его по носу — как всегда, метко и потому очень обидно.

— Глупый ты у нас, Тагетик, — сказал он, — недогадливый. На-ка, брат долгожданный, погрызи плюшечку.

Он вынул из кармана сухарь, которым его усердно угощала растерянная Анна-Стина и который унес с собой «на память». Тагет сердито захрустел сухарем в темноте. Вспыхнувшая молния высветила его маленькое личико.

Следующая вспышка обнаружила чью-то темную фигуру, маячившую в конце улицы. Человек этот, видимо, тоже заметил Ларса, потому что замер и склонил голову к плечу, приглядываясь.