Ханнес Бок - Черное колесо

Она проверила, восхищаюсь ли я её ногами. Я заметил:

– Ваш брат вышел вслед за вами. Вы говорили с ним? Он разбил статуэтку.

– Неужели? Боже! – ахнула она. – Нас с ним сбросят в море! Зачем он это сделал?

– Может, решил, что она слишком непристойна. Или, – очень осторожно добавил я, – ему тоже могли сниться сны, в которых она фигурирует.

Она распрямилась, губы её округлились.

– Вы хотите сказать… Но это невозможно!

Поскольку Сватлов рано или поздно все равно признается ей, я пустил в ход пригодное для обоих объяснение, не связанное с Бенсоном:

– Ваш сон отталкивается от колеса, одного-двух случайных упоминаний об Африке и святой Урсуле – это всё вы обсуждали с братом. Если они попали в сон одного из вас, то могли попасть и в сон другого. А что касается остального – ваш брат честолюбиво привёл вас в круг людей, социальный статус которых выше, чем у тех, с кем вы обычно общаетесь. Вы безжалостно подгоняли себя, чтобы сравняться с ними, и ваше новое мироощущение вступило в умственный и физический конфликт со старым. Слишком много противоречивых мыслей и тревог вторглось в ваше сознание, отрицая друг друга, в результате чего возникли провалы.

В такие моменты верх берет подсознание, которое обычно контролирует непроизвольные действия. Оно упрямо пытается выразить ваши врождённые желания. Вы связываете эти провалы со снами об Африке в попытках объяснить их. Но объяснение вас не удовлетворяет, и поэтому вы пытаетесь подкрепить его, хватаясь за все, связанное с Африкой. Например, эта статуэтка африканского происхождения привлекла вас, и вы убедили себя, что узнаете её.

Вероятно, вы были слишком смущены, чтобы прийти ко мне, попросить объяснений и получить простой ответ. Ваше состояние подтолкнуло вас к вере в одержимость. Вы ставите телегу перед лошадью, считая, что провалы вызваны вашими снами. Подумайте, постарайтесь вспомнить. Вы увидите, что разговоры об Африке предшествовали снам. Ведь так?

Лицо её прояснилось:

– Вы правы…

– Поскольку для вас Ирсули стала символом подавления личности, вероятно, она будет вам сниться, пока вы находитесь среди людей, которые вас подавляют. Прошу вас, не забивайте себе голову беспочвенными догадками. А если ещё раз усомнитесь в собственном здравом смысле, сразу приходите ко мне. И вы, и, – добавил я небрежно, – ваш брат.

Она прикрыла ноги, словно её успокоили мои взгляды на них, и она решила приберечь их на будущее.

– Что ж, вы сняли тяжесть с моих плеч. Спасибо, доктор.

Я ненавидел себя за то, что пришлось ей солгать, даже ради её собственного блага, но был уверен, что ослабил власть Бенсона над ней, при этом сохранив его репутацию. Оставив её в приятном обществе зеркала, я отправился в каюту её милости. Если даже леди Фитц не помнила о своём танце, то скоро узнает о нём от свидетелей. Поговорив с ней сейчас, можно развеять сомнения, которые неизбежно охватят её.

Дебора впустила меня и удалилась после небрежного жеста леди Фитц. Англичанка и её кавалер пили чай с таким видом, словно это отрава: леди Фитц из чашки, Бурилов – из высокого стакана, который он обернул носовым платком. Чай его, судя по бутылке, был приправлен коньяком.

– Ах, доктор, я вас ждала, – сказала леди Фитц и пояснила: – Вы всегда так внимательны!

Я поклонился и осведомился о её мигрени.

– Послушайте, вы не столь наивны. Я боюсь капитана Бенсона с того момента, как поняла, что он – орудие злого духа. Возможно, сны об Ирсули, как вы объяснили, вызваны тем, что в его каюте я видела чёрное колесо. Но мне снилась и статуэтка слоновой кости, которую наяву я никогда не видела! И мне кажется очень странным, что она тоже оказалась у него.

Я взглянул на Бурилова. Он знал, о чём она говорит, и добавил:

– Да. Мне тоже снились сны о жрице.

Я заранее подготовил объяснение, почему этим двоим могли сниться одинаковые сны.

И ещё добавил:

– Вы оба занимаетесь дизайном помещений, это связано с африканской скульптурой, а через это – и со снами об Африке. Несомненно, такие же статуэтки, как у Бенсона, хранятся во многих музеях, вы и мистер Бурилов их видели, и воспоминание об этом вошло в ваш сон.

Леди Фитц сказала:

– Да, но я узнала статуэтку не по внешнему виду, а прикоснувшись к ней! – И возмущённо: – А я не из тех дебилов, кто при посещении музеев трогает статуи.

– Но у вас чуткий взгляд художника, – возразил я. – Он ощущает линию и текстуру не хуже осязания.

Она была польщена и поэтому согласилась. Я поспешил развить успех:

– Следовательно, статуэтка капитана возбудила в вас сенсорную память о других африканских статуях, и эти воспоминания вошли в сон об Ирсули.

Она положила в мою чашку пять кусочков сахара.

– Но если это так, почему эта девчонка, Флора, вела себя так странно и убежала? Можно подумать, что она тоже видела сны об Ирсули! Именно это вызвало у меня дурные предчувствия.

Я ответил:

– Мы все знаем, что колесо африканское. И его воздействие могло вызвать у многих сны о Чёрном континенте. Возможно, и другие на корабле видели сны, аналогичные вашим, леди Фитц. Но я бы не советовал вам расспрашивать. У вас тогда может сложиться убеждение, что Ирсули существует реально, а вы – в когтях злого духа. А для этого вы слишком умны.

Она постаралась выглядеть умной и поблагодарила меня.

Меня заинтриговало следующее совпадение: туманная дымка возникала только во время танца женщин. Конечно, нелепо думать, что человек может управлять природными стихиями, но я был встревожен. Весь день я то и дело выходил и смотрел на воду, близкую и далёкую; сам того не желая, гадал, не связан ли этот туман с исчезнувшим островом, на котором мы нашли колесо.

На закате Мактиг застал меня за этим занятием. Растущее сходство с мумией свидетельствовало о разладе в его умственном состоянии, и я поругал его за то, что он не следит за собой – и телесно, и духовно.

Он пожал плечами.

– Вините Рыжего, а не меня! Бедняга так давно лишился своего тела., что не обращает внимания на моё – торопится, пытается наверстать упущенное. Особенно потому, что это всё-таки не его тело, и он не знает, как с ним обращаться. Как шофёр, привыкший к «форду-Т» и неожиданно пересаживающийся на «мерседес».

– Перестаньте, Майк!

– Вы и сами это знаете, – сказал он как будто с жалостью.

Джонсон рассказал ему о танце леди Фитц. Я описал свой разговор с нею и Флорой.

– Жаль, что вы верите словам капитана, а не мне. Но, пожалуйста, ради Джима, удерживайте его от таких трюков, как этот со статуэткой! Иначе Флора и леди Фитц поймут, что он с ними делает, и возмутятся. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы положение оставалось нормальным, пока мы не вернёмся в порт, и наши пути не разойдутся.