Линн Флевелинг - Близнец тряпичной куклы

— Что же ты думаешь?

— Я думаю, что у тех, кто так говорит, между ушами нет ничего, кроме опилок. И еще я думаю, что не все в порядке с головой у тех взрослых, которые не разрешают тебе выходить одному… я не хочу проявить непочтение к князю Риусу, конечно. — Ки заговорщицки улыбнулся, и эта улыбка рассеяла все темные страхи Тобина. — По-моему, не страшно заработать порку за то, чтобы сбежать в лес в такой прекрасный день.

— Ты правда так считаешь? — спросил Аркониэль, который уже некоторое время стоял, прислонившись к двери. Ки оглянулся и виновато покраснел, но волшебник рассмеялся. — Я с тобой совершенно согласен и не думаю, что дело дойдет до порки. Я поговорил с Нари и с Фарином. Они согласны, что принцу Тобину пора вести обычную для мальчика жизнь. Теперь, когда ты будешь составлять ему компанию, не думаю, что вам не разрешат гулять одним, при условии, конечно, что вы не станете забираться слишком далеко.

Тобин внимательно посмотрел на волшебника. Он понимал, что должен быть благодарен за подобное неожиданное изменение правил, но все равно испытывал отвращение при мысли, что это исходит от Аркониэля. Кто он такой, чтобы принимать подобные решения? Уж не считает ли он себя хозяином в доме?

— Прежде чем вы отправитесь искать приключений, мой принц, Айя хотела бы с тобой поговорить, — сказал Тобину Аркониэль. — Она в казарме. А ты, Ки, мог бы пока узнать у поварихи, что она приготовила на завтрак. Я буду ждать тебя в зале, Тобин.

Когда дверь за волшебником закрылась, Тобин вперил в нее сердитый взгляд, потом начал натягивать одежду.

— Кем они себя считают, эти волшебники, если являются сюда и распоряжаются?

— Не думаю, что он пытался тобой распоряжаться, — сказал Ки. — А насчет Айи не беспокойся. Она не так страшна, как кажется.

Тобин сунул ноги в башмаки.

— Я ее не боюсь.

Айя с удовольствием завтракала в солнечном углу двора рядом с казармой, когда Аркониэль подвел к ней Тобина.

Впечатление, которое у нее сложилось о ребенке накануне вечером, теперь, при дневном свете, подтвердилось. Тобин был худым и бледным из-за того, что слишком много времени проводил в помещении, но, несомненно, типичным мальчиком внешне. Ни одно известное волшебникам Орески заклинание не могло сделать больше, чем превратить девочку в красавицу, да и его было слишком легко обнаружить и разрушить. Жестокая магия Лхел дала безупречный результат. Чары, заключенные во вшитый клочок плоти, делали внешность мальчика такой же убедительной и несомненной, как скрытая под ней женская сущность.

К сожалению, Тобин не унаследовал красоты своих родителей, за исключением таких же, как у Ариани, глаз и изящно очерченного рта, впечатление от которых сейчас к тому же было испорчено недовольным, настороженным выражением. Тобин давно не был рад видеть Айю, но тем не менее отвесил ей вежливый поклон. Да, пожалуй, слишком вежливый. Аркониэль был прав: в этом ребенке было мало детского.

— Доброе утро, принц Тобин. Как тебе нравится твой новый компаньон?

При этих словах Тобин немного повеселел.

— Он мне очень нравится, мистрис Айя. Спасибо, что привезла его.

— Я должна сегодня уехать, но я хотела поговорить с тобой до того, как увижусь с твоим отцом.

— Ты увидишься с отцом? — На детском лице появилось выражение такой тоски, что сердце Айи сжалось.

— Да, мой принц. Могу ли я передать ему от тебя привет?

— Пожалуйста, спроси его, когда он вернется домой.

— Я собираюсь с ним об этом поговорить. А теперь подойди и посиди со мной, чтобы я могла получше с тобой познакомиться.

На мгновение Айе показалось, что Тобин откажется, но хорошие манеры этого ему не позволили.

Он опустился на табурет, который Айя поставила рядом со своим креслом, потом с любопытством посмотрел на забинтованную руку волшебницы.

— Ты поранилась?

— Демон очень разозлился на меня вчера. Он обжег мне руку.

— И заставил коня сбросить меня, когда я приехал сюда, — добавил Аркониэль.

— Он не должен был этого делать! — Щеки Тобина вспыхнули, как если бы виноват был он сам.

— Аркониэль, я хотела бы поговорить с принцем наедине. Ты извинишь нас?

— Конечно.

— Ты не виноват в этом, мой дорогой, — начала Айя, когда Аркониэль оставил их одних. Она никак не могла придумать, как вызвать на откровенность этого странного ребенка. Когда Тобин ничего не ответил, Айя взяла его мозолистую худую руку в свою и заглянула мальчику в глаза. — За свою короткую жизнь ты испытал слишком много печалей. Я не стану обещать, что больше их тебе не выпадет, но от всей души надеюсь, что жизнь для тебя станет легче.

Все еще держа его за руку, Айя стала спрашивать Тобина о всяких простых вещах: о его коне, вырезанных им фигурках, его занятиях с Аркониэлем и Фарином. Волшебница не пыталась читать мысли Тобина, просто впитывала впечатления, приходившие к ней через их соприкасающиеся руки. Тобин отвечал на каждый вопрос, но добровольно ничего не сообщал.

— Ты очень боялся? — наконец решилась Айя на более важный вопрос. — Своей мамы и демона?

Тобин пошаркал ногами, нарисовав в пыли две дуги носками башмаков.

— Тебе очень не хватает мамы?

Тобин не поднял глаз, но по руке его пробежала дрожь, и Айя уловила образ Ариани — такой, какой мальчик видел ее, должно быть, в тот последний ужасный день — отчетливо, словно она стояла в башне рядом с ними. Так, значит, в башню принцессу погнал страх, а не ненависть к сыну. Однако Айя уловила, как вместе с этим образом промелькнул еще один — что-то, связанное с башней, — который Тобин поспешно загнал в глубину памяти. Айя не предполагала, что такой маленький ребенок окажется способен на подобное действие. Айя заметила, как Тобин бросил на нее тревожный взгляд.

— Почему ты и теперь так боишься башни? — спросила она.

Тобин отодвинулся и выдернул руку. Не глядя на Айю, он ответил:

— Я… я не боюсь.

— Не нужно мне лгать, Тобин. Ты смертельно боишься башни.

Мальчик спрятался в панцирь, как черепаха, но за упрямыми синими глазами Айя улавливала целую бурю эмоций.

— Там мамин призрак, — сказал Тобин наконец, и снова Айя заметила в его голосе странный стыд. — Она все еще сердится.

— Мне жаль, что она чувствовала себя такой несчастной. Не хочешь ли ты мне еще что-нибудь о ней рассказать? Ты, знаешь ли, можешь быть со мной откровенным. Я, может быть, и кажусь тебе незнакомкой, но я много лет служу вашей семье. Я знаю твоего отца с рождения, а до того знала его родителей. Я была им верным другом. Я хотела бы быть и твоим другом тоже и служить тебе всеми силами. То же самое верно и для Аркониэля. Он говорил тебе об этом?

— Нари говорила, — пробормотал Тобин.

— Это он подумал о том, что должен приехать сюда и стать твоим учителем, а потом и привезти Ки.